Запрещенный Сталин - Василий Сойма

Вопрос. А Крючков был вами привлечен к делу убийства тов. А. М. Горького?

Ответ. Как же, был привлечен и сыграл в этом деле серьезную роль. После дела с Максом Крючков был уже связан со мной узами совместного участия в преступлении. Я с ним не церемонился. Я ему рассказал обо всем. Я сообщил ему, что имею поручение умертвить Горького, и предложил повторить над Горьким все, что он раньше совершил над Максом.

Вопрос. Вы сообщили ему, от кого исходит это поручение?

Ответ. Да, я сказал ему, что речь идет об организации, которая ведет борьбу против сталинского руководства и которая идет к власти. Кажется, больше я ему ничего не говорил, но он, надо думать, многое знал от Буланова. Во всяком случае, Крючков получил от меня задание устроить так, чтобы Горький заболел, и он это сделал.

Вопрос. Остановитесь на этом вопросе подробнее.

Ответ. Не знаю, сумею ли я вспомнить все детали, но дело было так. Осенние и зимние месяцы Горький обычно проводил на своей даче в Крыму. Там с ним бывал и Крючков. Так было и в 1935 году. Перед отъездом мы условились с Крючковым, что там в Крыму Горький «заболеет», и он его, больного, привезет в Москву «лечиться» у Плетнева.

Так и было. Весной 1936 года Крючков мне неоднократно звонил из Крыма, что состояние здоровья Горького плохое и что, если его в таком состоянии вести в Москву, он, несомненно, приедет больным. Я не возражал, и Горький, приехав в Москву, сразу заболел. Тут же в ход были пущены Левин и Плетнев, и Горький был умерщвлен.

Вопрос. Они применяли какие-нибудь особые средства к умертвлению Горького?

Ответ. Нет, во всяком случае, мне об этом не известно. Ко мне они не обращались, может быть, они сами что-нибудь делали и мне не говорили.

Вопрос. Вы говорите явную чепуху, без вашей санкции Левин и Плетнев не пошли бы на такое дело.

Ответ. Это верно. Я утверждаю, что мне не известно, применяли ли Левин и Плетнев какие-либо особые средства к умерщвлению Горького. Я полагаю, что Горький умер от того, что при содействии Крючкова он заболел, а врачи Левин и Плетнев «залечили» его так, как они это до этого сделали с Максом и Куйбышевым.

Вопрос. Резюмируем эту часть ваших показаний: 1) Убийство тт. Куйбышева и Горького произведено по решению объединенного центра правотроцкистской организации?

Ответ. Да.

Вопрос. 2) Об этом решении вам стало известно от члена этого центра Енукидзе А. С?

Ответ. Да.

Вопрос. 3) Организация и подготовка этих чудовищных убийств была проведена вами и Енукидзе?

Ответ. Да.

Вопрос 4) К убийству т.т. Куйбышева и А. М. Горького были вами и Енукидзе привлечены Левин Л. Г., Плетнев Д. Д., Крючков П. П. и Максимов В. А.?

Ответ. Да.

Вопрос. 5) По прямым вашим и Енукидзе заданиям намеченные центром правотроцкистской организации убийства были осуществлены?

Ответ. Да.

Допрос прерывается

Записано с моих слов верно, мною прочитано Генрих Ягода .

Допросили:

Майор государств, безопасности Коган

Старший лейтенант государств, безопасности Лернер

ЦА ФСБ. Ф. Н-13614. Т. 2. Л. 186–207.

Сведения считаются недостоверными. Профессор Л. Г. Левин и другие врачи были позже реабилитированы за отсутствием в их действиях состава преступления.

Протокол очной ставки между Ягодой Генрихом Григорьевичем и Левиным Львом Григорьевичем от 4 января 1938 года

После подтверждения взаимного знакомства и отсутствия личных счетов, были заданы следующие вопросы:

Вопрос Левину. Вы дали показания о своей преступной связи с Ягодой Г. Г. Вы подтверждаете эти показания?

Ответ Левина Да, подтверждаю.

Вопрос Левину. Вы показали, что по прямому указанию Ягоды вы приняли участие в умерщвлении Максима Алексеевича Пешкова. Когда и при каких обстоятельствах вы получили это указание Ягоды и осуществили умерщвление М. А. Пешкова?

Ответ Левина. Указание умертвить М. А. Пешкова я получил от Ягоды в 1932 году. Это был год, когда я часто встречался с ним в доме у М. Горького. Первый разговор Ягоды со мною был относительно невинным, он очень отрицательно отзывался о М. Пешкове, назвав его никуда не годным человеком, пьяницей. Через несколько дней Ягода возобновил со мною разговор о нем. На этот раз он сказал, что М. Пешков не только никому не нужный, но и вредный человек для своего отца, и поэтому лучше было бы ему прекратить свое существование.

Вопрос Ягоде. Вы подтверждаете эти показания Левина?

Ответ Ягоды. Да, подтверждаю.

Вопрос Левину. Как конкретно вы договорились с Ягодой об умерщвлении М. Пешкова?

Ответ Левина. Дав мне указание умертвить М. Пешкова, Ягода в этом же разговоре напомнил мне, что говорит со мною как лицо, возглавляющее ОГПУ, и что ослушаться его я не имею права. Я опускаю описание охватившего меня сомнения и того, насколько ошеломило меня предложение Ягоды. Это лишнее. Факт, что я принял его преступное задание к исполнению. Этот разговор со мною Ягода закончил тем, что предложил мне подыскать помощников в этом деле, а само дело хранить в строжайшей тайне.

Через несколько дней я опять встретился с Ягодой и сказал ему, что наиболее подходящим человеком в помощи для выполнения его преступного задания я считаю профессора Плетнева, потому что он, во-первых, по своим взглядам подходит для этого дела, во-вторых, он обычно, когда кто-либо заболевал в доме М. Горького, привлекался в качестве консультанта. Указал я еще на врача НКВД Виноградова, которого Ягода сам привлек к преступлению.

Вопрос Ягоде. Правильно рассказывает Левин о вашем разговоре с ним по поводу умерщвления М. А. Пешкова?

Ответ Ягоды. Да, правильно.

Вопрос Ягоде. Врача Виноградова вы сами привлекли, без участия Левина?

Ответ Ягоды. Да, но непосредственно мое задание Виноградову передал Буланов по моему поручению. Буланов знал от меня о готовящемся преступлении.

Вопрос Левину. Вы назвали Ягоде профессора Плетнева и врача Виноградова как лиц, каких нужно привлечь к соучастию в умерщвлении М. Пешкова? Ягода показывает, что Виноградова он привлек через Буланова. А кто привлек Плетнева?

Ответ Левина. Я лично в начале 1933 года привлек Плетнева к сочувствию в умерщвлении М. Пешкова. Зная, что проф. Плетнев антисоветски настроен, и что, если я сошлюсь на директиву Ягоды, он пойдет на преступление, я решился при первом удобном случае пойти на открытый с ним разговор. Случай представился лишь в начале 1933 года, и я убедился в правильности моих предложений: Плетнев дал согласие на соучастие в преступлении.