Царство небесное - Ирина Измайлова

До этого момента он даже не думал, какую глубокую рану нанесла ему та встреча на турнире. Он еще, бывало, спрашивал себя (уже почти шутки ради!), не влюблен ли он еще в Беренгарию, не щекочет ли порой его гордость мысль о тайном соперничестве с самим королем? Воспоминание об Абризе, так отважно бросившейся на поле ристалища, чтобы защитить его от гнева Ричарда, было скорее игрой воображения, нежели мечтой и желанием.

И вот теперь, осмелившись вслух попросить у грозного султана ее руки, юноша вдруг понял, что никогда не сделал бы этого из одной лишь дерзости и честолюбия. Да, то, чего он не понимал и до поры почти в себе не чувствовал, давно уже произошло – он любил юную сарацинку! Но нет, не сарацинку – ведь мать Абризы была француженкой, значит... Стоп! А не значат ли слова Саладина, что он вовсе и не отец девушки? Что если там, в Акре, ее спутали с кем-то другим, либо она сама назвалась дочерью султана, чтобы не быть проданной в рабство или отданной в наложницы кому-то из победителей, а выгадать для себя почетный плен? Могла ли такая юная девушка оказаться такой находчивой? А почему нет? Страх и отчаяние иной раз делают изобретательным самого неопытного человека... И если это так, то куда она девалась из лагеря под Акрой, и где ее искать? А в том, что найти ее теперь для него необходимо, Эдгар был убежден.

Все эти мысли и царившее в душе смятение привели к тому, что юноша не сумел заснуть, и провел вот уже половину ночи, шагая взад-вперед по комнате, то падая на подушки, то вновь вскакивая и принимаясь мотаться без цели по своей темнице.

Светильник, который вечером принес ему вместе с ужином молчаливый стражник, стал шипеть и погас, однако за окнами висела почти полная луна, и ее свет, свободно проходя сквозь витые решетки, рисовал странные узоры на беленых стенах и потолке комнаты.

За дверью послышались шаги, кто-то заговорил по-арабски со стражниками, потом лязгнул засов.

Эдгар быстро обернулся к невысокой двери. Он не был наивен и понимал, что при всем внешнем благодушии, Салах-ад-Дин вполне способен замышлять дурное, а значит, ночью к узнику может проникнуть неслышной тенью убийца, чтобы прервать все его мечты и размышления коротким ударом кинжала. И если убийца будет один, что же, тогда ему вряд ли удастся отсюда выйти: кузнец из Лиона как-нибудь сумеет и без оружия свернуть шею ночному головорезу! Двоим? Двоим, пожалуй, тоже. Ну а приди их больше, они, по крайней мере, получат его жизнь не задаром!

Дверь приоткрылась, затем темный проем стал шире. В нем показалась фигура в шелковом богатом халате. Сарацин вошел, держа над головой светильник.

– Солнце правоверных, наш великий султан шлет тебе свое приветствие, христианин! – произнес вошедший. – Раз сон не приходит к тебе, то, возможно, твои душа и тело нуждаются в успокоении. Чтобы темница не казалась такой уж унылой, повелитель приказал привести к тебе девушку.

– Девушку? – повторил в некотором недоумении Эдгар.

– Да, – человек в халате улыбнулся и протолкнул в комнату фигурку, с ног до головы закутанную в дымчатое золотистое покрывало. – Эта юная гурия была недавно подарена султану дамасским купцом. Она красива и искусна в любви! А чтобы ночь с нею была для тебя еще слаще, у нее с собою кувшин вишневого шербета и свирель.

Теперь Эдгар заметил, что из складок покрывала высовывается рука в тонком серебряном браслете, держащая небольшой поднос, на котором стоял кувшин темного серебра и два небольших стаканчика. Рядом лежала небольшая свирель.

«А отчего бы и нет? – подумал с тайным озорством юноша. – В конце концов это вовсе не плохая сторона восточного гостеприимства! Если только девушка и впрямь красива...»

– А можно сперва увидеть ее лицо? – спросил он сарацина. – Я уверен, что она хороша, но у нас не принято оставаться с дамой наедине, даже не поглядев на нее.

Сарацин что-то коротко сказал девушке, та сделала неуловимое движение плечами, и золотистая ткань упала к ее ногам. Нет-нет, ожидания рыцаря не оправдались: на невольнице были вовсе не прозрачные шальвары и не лиф, который более показывает грудь, нежели ее скрывает. (Про такие наряды гаремных красавиц он не раз слыхал от Луи, хотя Луи тоже слышал от кого-то, а сам не видел ни разу!) Девушка была в зеленой просторной рубашке, чуть ниже колен, и шальвары на ней были шелковые, нарядные, но не прозрачные. Темные волосы, расчесанные на прямой пробор, охватывал широкий витой обруч, позолоченный, а быть может, и золотой. Из-под него скользила тонкая, как дымка, ткань, отброшенная на спину.

И, тем не менее, увидев ее лицо, Эдгар вздрогнул, с трудом удержавшись, чтобы не вскрикнуть. Девушка незаметно приподняла левую руку, прижав мизинец к губам. Юноша перевел дыхание, но вместе со вздохом у него все же вырвалось:

– О-о-ох!

– А что я говорил? – глаза сарацина так и засияли удовольствием. – Я не сомневался, что она сразу понравится тебе, рыцарь! Но пока ты на нее только смотришь. Думаю, заключив ее в объятия, ты испытаешь куда больше восторга. И чтобы не мешать твоему наслаждению, я покидаю эту комнату!

Он поклонился, как кланяются равному, лишь немного согнувшись, но учтиво приложив правую руку к груди, поставил светильник на столик и, пятясь, исчез в проеме двери, которая тут же закрылась за ним. Вновь заскрипел засов.

И тут Эдгар не выдержал.

– Абриза?! – он не крикнул и не прошептал, но будто выдохнул имя, которое жгло его губы. – Абриза! Это ты...

– Это я! – ответила девушка и тихо пошла к нему через комнату, все так же прижимая к груди поднос с кувшином.

Но как ни медленно она двигалась, Эдгар вдруг заметил, что она прихрамывает на правую ногу, не очень заметно, но ощутимо и при этом привычно. Впрочем, хромота не портила Абризу, она даже как будто шла к ней, добавляя загадочности и беззащитности. При этом теперь, когда ее лицо было открыто, а голову не прятала, как в прошлый раз, большая чалма, Эдгару стало казаться, будто он где-то когда-то уже видел эту девушку. Нет, не на турнире, тот раз был не в счет – будто бы он знал ее и прежде. Но откуда?..

– Как ты сюда попала?! – Эдгар говорил по-французски, зная, что она отлично владеет этим языком. – Что это означает? Я говорил о тебе с султаном, и он...

– Постойте, мессир Эдгар! – твердо прервала его девушка, и тут ему почудилось, что ее голос он тоже слышал когда-то прежде. – Сейчас нет времени отвечать на вопросы. Этой ночью или утром вас должны убить.

– Вот как! – он сразу пришел в себя. – Значит, обходительность Салах-ад-Дин а была просто ловушкой? Да?

– Нет. Султан искренне хочет вернуть вас королю Ричарду и начать с ним переговоры. Но не все этого хотят. Поэтому вы должны отсюда бежать.

С этими словами девушка поставила на пол поднос и, вытащив из узла своих волос шпильку, быстро согнула ее и засунула в высокое горлышко кувшина. Несколько мгновений она что-то ловила этим самодельным крючком, затем дернула его кверху, и из горлышка показалась петля тонкой, но прочной веревки.