Пепел победы - Дэвид Марк Вебер

Между тем Хонор радовалась не только за нее, но и за флот, ибо Абигайль обнаружила явную одаренность в области тактики и, в отличие от самой Харрингтон, оказалась прекрасным математиком. Несколько хуже дело обстояло с командными навыками, ибо женщины Грейсона по традиции не занимали руководящих постов, но здесь помогло ее аристократическое происхождение. Для дочери землевладельца привычно отдавать распоряжения слугам, среди которых были и мужчины.

Но хотя Хонор относилась к Абигайль с искренней симпатией, присутствие девушки на обеде объяснялось вовсе не тем, что она являлась единственной уроженкой Грейсона женского пола, штудировавшей военные премудрости в стенах Академии. Существовало две причины, по которым курсанты получали приглашения на званый обед, к герцогине Харрингтон. Во-первых — кстати, именно по этой причине число гардемаринов за столом колебалось от полутора десятков до двадцати пяти, — это была форма знакомства, и хотя бы один раз такое приглашение непременно получал каждый слушатель ее курсов. Во-вторых, право на дополнительные приглашения давали успехи в учебе, а здесь Абигайль была в числе лучших. Хонор даже удивлялась тому, как стремились гардемарины попасть за адмиральский стол. Разумеется, она готова была поощрять такого рода соревнование, ибо оно способствовало повышению успеваемости, но в ее время гардемарины из кожи вон лезли, лишь бы держаться подальше от высокого начальства. Однако ситуация, похоже, радикально изменилась: все курсы адмирала Харрингтон с самого начала ее работы в Академии пользовались неизменной популярностью, а повторное приглашение к ней на обед служило предметом особой гордости. Это было мощным воодушевляющим фактором в усвоении учебного материала, хотя все обучающиеся знали, что их ждет после того, как уберут со стола.

Хонор подавила ухмылку. Вообще-то оказаться на званом обеде рядом с любым из инструкторов элитных Высших тактических курсов, по прежним понятиям, было для простого гардемарина неслыханным делом. Младшая из присутствующих офицеров, Ярувальская, имела звание полного коммандера. Все эти обладатели звезд, петличных знаков и золотого шитья приглашались не только ради застольной беседы. На самом деле званые обеды леди Харрингтон представляли собой своеобразную форму группового инструктажа, и она ощущала, что юные гости ждут предстоящего с нетерпением.

— Мы почти закончили, — сказала Хонор подошедшему узнать, не добавить ли ей какао, МакГиннесу. — Будь добр, передай мистрис Торн, что ее обед, как всегда, великолепен.

— Непременно, ваша светлость.

— Ну а мы, наверное, переберемся в игровую комнату, — сказала она, отодвинув кресло и встав.

Протез все еще ощущался как посторонняя тяжесть, но она уже начинала привыкать к нему. Гардемарины тоже приучили себя не обращать внимание на непроизвольные подергивания искусственной руки во время лекций и столь же тактично не замечали неподвижность искусственной руки во время обеда. Мысленно усмехнувшись, Хонор сняла блокировку, высвободила протез из перевязи и осторожно взяла Нимица обеими руками.

Операция, сделанная ему, удалась даже лучше, чем ей, и теперь к Нимицу, по мере того как он осваивал почти атрофировавшиеся от долгого бездействия мускулы, быстро возвращалась былая подвижность и гибкость. Харрингтон в полной мере разделяла с ним радость полноценного движения, но и он вместе с нею восторгался заново обретенной ею способностью брать его на руки. Когда она, почти с прежней уверенностью, посадила Нимица себе на плечо, кот разразился довольным, вибрирующим урчанием.

Саманта спрыгнула на пол и засеменила рядом, но тут же — на что также отреагировала радостным урчанием — была подхвачена на руки Ярувальской.

Благодарно улыбнувшись коммандеру, Хонор, даже здесь сопровождаемая верным Лафолле, проследовала во главе всей процессии в ставшую традиционным местом послеобеденного общения огромную игровую комнату. Правда, оборудование этого помещения для игровой комнаты богатого особняка было несколько необычным: хозяйка распорядилась установить здесь четыре компактных, но полнофункциональных тренажера-имитатора командной рубки. При всех чудесах миниатюризации они все же занимали довольно много места, но никто из гостей на тесноту не жаловался.

Именно тренажеры представляли собой «главное блюдо» званых обедов герцогини Харрингтон, и гости, уже бывавшие здесь раньше, спешили занять удобные места на сдвинутых к стенам, чтобы освободить место для аппаратуры, стульях и канапе.

Никто, естественно, не покушался на личное кресло Хонор, стоявшее рядом с никогда не горевшим, по причине субтропического климата, камином, и ни один курсант никогда не спорил из-за места с офицером, но сиденья, на которые не претендовали старшие по чину, расхватывались как горячие пирожки.

— Итак, дамы и господа, — сказала Хонор, когда все расселись, — размышляли ли вы над тем вопросом, который я поставила перед вами в аудитории?

На миг воцарилась тишина, потом один курсант поднял руку.

— Гардемарин Гиллингэм, вы хотели бы открыть обсуждение?

— Думаю, да, мэм, — сдержанно ответил худощавый юноша. В его ломком баске звучал заметный ализонский акцент.

— Кто-то должен быть первым, — улыбнулась Хонор. — Это непросто, но за смелость вы получите дополнительные очки.

В аудитории послышались смешки. Ухмыльнулся — конечно же, почтительно — и сам Гиллингэм.

— Спасибо, мэм, — сказал он и уже серьезно, хотя не совсем уверенно, перешел к существу дела. — Мэм, когда вы сказали, что в настоящем бою нет места такому понятию, как полная неожиданность, меня это несколько смутило.

— Вы допустили небольшое упрощение, — поправила его Хонор. — Я сказала, что с учетом возможностей современных сенсоров вероятность того, что кто-то сможет приблизиться к противнику на дистанцию поражения незаметно для последнего, весьма мала.

В такой ситуации «неожиданность», как правило, объясняется не тем, что ваше приближение осталось незамеченным неприятелем, а лишь тем, что он неправильно истолковал увиденное.

— Да, мэм. Но что, если приближение вражеского корабля по какой-то причине все же останется незамеченным?

Поднялась еще одна рука.

— Да, мисс Хернс? Вы хотели что-то добавить?

— Так точно, миледи.

Никто из курсантов не отреагировал на непривычное обращение, хотя в Академии было принято, адресуясь к старшим, говорить «сэр» или «мэм». Рыцарство и пэрство много значили в общественной жизни, однако от простого мантикорского курсанта вовсе не требовалось вникать в тонкости титулования. На Грейсоне дело обстояло иначе, и ни одному выходцу с этой планеты и в голову бы не пришло обратиться к землевладельцу, опустив титул.

— Мне показалось, — сказала Абигайль, — что нападение не может быть неожиданным объективно, однако атакующая сторона может и должна пытаться сделать его таковым в глазах тех, кто подвергается атаке. С помощью маневров, технических средств маскировки или чего-то еще можно попытаться заставить противника видеть вовсе не то, что существует на самом деле. А когда правда выяснится, будет уже поздно. Нечто подобное с помощью электронных средств вы устроили при Четвертом Ельцине.