Клеймённые - Леона Хард

— Давайте... давайте... Раздевайтесь! — одногруппница поцеловала нас по очереди. — Я все та же Люда! Можете пощупать! — насмешливо подставила голую руку.

А ведь будет действительно жалко от всего этого отказаться...и от девочек в том числе. Последний день, последний и — свобода. Но если не обрежу все ниточки с прошлой жизнью, меня легко найдут и отец, и Гектор.

Потом весело готовились к празднику: одевались, красились. Алина накручивала мне крупные кудри, вела себя как когда-то на острове, наряжала как любимую куклу. Будто не существовало между нами недомолвок и Гектора.

Платье я одолжила у тети: по росту подходило, а вот по груди не очень (разрез треугольный и глубокий) часть черного бюстгальтера была представлена всем желающим. Я пыталась подтянуть платье вверх, но, к сожалению, не получалось — тогда приоткрывалось белье снизу. Юбка платья, как колокольчик, при ходьбе высоко поднималась и возникало желание придержать руками ткань сзади. Люда одолжила черные босоножки, на шее — подвеска с черной капелькой, на руке — браслет. Глаза подвели черным карандашом, и от этого я смотрелась менее пучеглазой.

Вечеринка. Первая в моей жизни вечеринка с толпой молодежи.

Постепенно начали появляться приглашенные гости: девушки и молодые люди, а мы с девочками облюбовали места за столом, пока остальные поздравляли Люду.

Алина в желтом платье, которое даже менее откровенно, чем мое, а Эля в строгой черной юбке и белой рубашке — создавалось впечатление, что после праздника отправится на работу.

Девочки пили шампанское, а я что делала? Как обычно ела. Взгляд сразу вычислил клубнику, и пока наслаждалась ягодой и млела от удовольствия, мечтательно закатывала глаза. Кто-то исполнил мои давние мечты. Пока на губах таял этот вкус, вспомнилась уничтоженная клубника.

Гектор ведь не мог знать, что это моя любимая ягода? Случайно угадал? Всем девочкам клубнику таскает?

Во время празднования царила спокойная, веселая, дружеская атмосфера. Напротив, за столом и справа молодые люди наперебой рассказывали смешные истории. Своей улыбкой располагали к себе. Приятно, когда на тебя восхищенно смотрят и рассказывают смешные истории, лишь бы увидеть твои эмоции. А взгляды на грудь я пыталась игнорировать, бывали иногда слишком откровенные, скользкие, мерзкие. Их хотелось стереть салфеткой с тела.

— Диана, может на балкон покурим? — предложил сосед через стол.

— Не курю, — отказалась. Надо быть полной идиоткой, чтобы не понять к чему вел разговор.

Я выдержала обаяние Гектора! Мысленно воздела палец к белому потолку. Меня улыбочками не пронять.

— Я тоже не курю, — кивнул сосед справа.

Это запахло тухлым. Перевела взгляд с соседа через стол на соседа справа, очень долго строила невидимую линию от одного к другому, а потом по направлению к себе. И что это получилось? Треугольник. Опешив от мерзких ухмылок, теперь точно хотелось принять душ и очиститься от грязных взглядов.

— А я это...— произнесла уверенно, руку закинула на плечо Алине сбоку, прижала резко ее макушку к себе. Алина пила в этот момент шампанское из высокого изогнутого бокала, на мои действия невинно хлопала ресницами. — Я это... ее того самого...люблю! Жить без нее не могу! — добавила для пущего эффекта и чмокнула Алину в ее кудрявую макушку для убедительности. — Да, любовь моя? — спросила у черных волос.

Подруга все это время лежала на моем плече головой, вцепившись зубами в тонкое стекло бокала, и хлопала ресницами в недоумении.

— Дддааа! — подтвердила она, клацнув невольно зубами об бокал. Обе вздрогнули от противного скрежета и лицо вдобавок перекосилось от раздражавшего звука, зато мужчины больше не донимали и Алину тоже. Любвеобильные соседи встали с мест и вдвоем пошли курить.

Я гаденьким довольным взглядом сопровождала их выход на балкон. Давайте, давайте, покурите вдвоем! Отчего-то люди верили моим словам и не только люди, но и Клейменные на острове. Раньше было достаточно пустить скупую слезу и меня жалели на острове. Все за исключением отца, тот не верил моим глазам, улыбкам и слезам. Слишком черствый.

Постепенно свет затушили, оставили легкий голубоватый, включили музыку. Молодые люди танцевали под музыку, в тот же момент обнаружила белую надпись «Гектор» на голубом фоне экрана телефона. Прозвучало громче, чем колокола, которые доносились из церквушки по соседству с тетушкиным домом. Музыка телефона нервно стучала по ушам, пока я поднималась с места, решая где бы ответить на вызов. И стоило ли?

Сосредоточенный, темный взгляд преследовал постоянно, контролировал. Мне часто снился странный взгляд, и я просыпалась в холодном поту, от страха подпрыгивала в кровати, усаживалась, а потом долго не могла успокоить сердцебиение. Я и сейчас рефлекторно изучила зал, пытаясь обнаружить известного человека.

Пока звучала музыка на телефоне, вбежала наверх лестницы. В коридоре второго этажа остановилась, там ярко горели светильники. До того места музыка не добиралась, людей тоже мало, поэтому смогла ответить на вызов.

— Алло! Что надо? — грубо начала я, вперившись взглядом в пустую стену напротив, сверля ее сосредоточенным взглядом. Как самое важное в этом мире. Одновременно пыталась успокоить внезапную дрожь от полученного вызова Карателя в двенадцатом часу ночи. Он же не мог узнать, где я? И даже если так, что с того?

— Алло — алло! — услышала веселую насмешку. — Как поживаешь, прелесть моя? Я соскучился! Ты где?

Ты где? Прозвучало странно. Как будто знал, что не дома.

Я покрепче вцепилась в трубку пальцами, не зная, что ответить напряженной тишине между Клейменной и Карателем. В этот момент донесся шум сливаемой воды и дверь из ванной комнаты приоткрылась, явив коридору нового человека.

Он — длинный и рыжий с веснушками, поэтому я хорошо запомнила Семена (мой сосед справа). Улыбнулась ему, прикрыла ладонью динамик телефона, чтобы Гектор не слышал разговор.

— Сюда? — спросил сосед, кивнув на дверь с табличкой, изображающей туалет. Я покачала головой из стороны в сторону. — Пойдем потанцуем? Хорошо с высокой девушкой танцевать, а то иногда шея затекает с маленькими!

Парень подхватил мою руку, которой придерживала динамик, и потянул на себя.

Я в отчаянии замотала головой из стороны в сторону вместо ответа, будто боялась Гектор услышит нас или увидит на том конце включенного телефона. Я хорошо помнила его крик в машине: «Либо — моя, либо — ничья!»

— Сем, без меня! — шепнула тихонечко, едва слышно.

А потом вздрогнула от выкрика в трубку:

— Звездец...

Дальше не расслышала, потому что не послушные пальцы уронили телефон на паркет. Поспешила поднять, но вызов от удара сбросился. Вот незадача! Я успокаивающе положила руку на лоб и смотрела то на удивленного, крайне озадаченного Сему, то на свое платье и грудь видневшуюся в вырезе платья. От ударов испуганного сердца она тревожно то поднималась, то опадала.