Я тебя не обижу - Лана Пиратова

не дает мне в них разобраться. Набрасывается и уже жестко, со всей силы, накрывает своими губами. Его дыхание обжигает. Язык проникает глубоко.

У меня подкашиваются ноги и он просовывает коленку мне между ног, не давая упасть. Это касание ударяет как током. Но вместо того, чтобы попытаться отпрянуть, отойти от него, я, наоборот, плотнее прижимаюсь к его ноге.

И этот жест, инстинктивный жест, не остается незамеченным.

– Хочешь, – не спрашивает, а утверждает Марат, улыбаясь уголком губ.

Его рука перемещается сначала мне на шею. Слегка сдавливает ее. Потом на ключицы. И на грудь. Он сразу сильно сжимает ее.

– Своя, – шепчет как будто сам себе.

Потом вдруг отпускает меня. Хватает за низ майки и резко тянет ее вверх. Снимает и отбрасывает в сторону. Заводит руки мне за спину и расстегивает лиф. И тоже швыряет его куда-то.

Пытаюсь прикрыться руками, но он отводит их. Жадно смотрит. И я замечаю, как дергается мышца на его груди.

От его взгляда мурашки пробегают по телу. Отворачиваюсь, чтобы хоть как-то скрыть свой стыд.

– Ты же стриптизерша, – усмехается он. – Я видел уже тебя.

Ну как объяснить ему, что там, на работе, я отношусь к этому иначе. Сейчас же, стоя перед ним, я знаю, к чему это все приведет. И от этого стыдно и страшно.

– Видел, но не всё, – хрипит он и одним движением стягивает с меня легинсы.

Потом тянет вниз с себя шорты и я отвожу взгляд от того, что сразу выскакивает из них.

Марат подхватывает меня под попу и несет в душевую кабинку.

Включает воду. Прислоняет меня спиной и целует. Опять буквально впечатывает меня в стену, пальцами разминая ягодицы. Впивается в них. Немного разводит в стороны и я уже чувствую что-то горячее и твердое, но с бархатистой кожей у себя между ягодиц.

Опираюсь на его плечи и пытаюсь приподняться. Но Марат крепко держит меня и сам начинает водить меня вверх – вниз по своему члену.

Я не вижу его, но задницей чувствую, какой он огромный. И какой твердый.

Дыхание Марата учащается. Я чувствую его своими губами. Он немного отрывается от меня и громко дышит.

– Спала уже с клиентами? – вдруг спрашивает он и мне кажется, я читаю злость в его глазах.

Мотаю головой.

– Я… – решаю-таки сказать ему правду.

Но он опять накрывает мои губы.

– Не ври мне, – цедит, отрываясь лишь на мгновение, и опять лишает меня возможности говорить.

А потом он приподнимает меня выше чем обычно и, когда начинает опускать, чувствую, как в меня упирается что-то твердое. И это точно не его палец. Это как минимум четыре его пальца! Это его член!

И он хочет проникнуть в меня! Но он туда не влезет! Точно нет! Он же разорвет меня.

У меня начинается паника.

С усилием отрываюсь от его губ и лихорадочно мотаю головой. Бью его по плечам. И он, вроде, останавливается. Вот оно спасение?

Удивленно смотрит на мои попытки освободиться. А потом вдруг грудью надавливает на меня и прижимает к стене так, что становится трудно дышать.

Руками раздвигает бедра и резко опускает меня.

И громкий крик оглушает меня. Мой собственный крик.

Острая боль и сразу же неприятное чувство чего-то лишнего внутри накрывают меня.

Из глаз катятся слезы, но тут же смешиваются с каплями воды и поэтому о них знаю только я.

Марат замирает. Немного отстраняется, не вынимая члена из меня, и удивленно смотрит.

– Ты девственница? – спрашивает прямо.

Зажмуриваюсь от стыда.

– Чего не сказала? – допытывается он и, видимо, чтобы убедиться, вынимает из меня член и смотрит, как по моим ногам стекают розовые дорожки.

– Блять, точно девственница, – говорит уже довольно.

И опять резко опускает меня на свой член.

Я опять кричу. Опять это неприятное чувство переполненности внутри. Дискомфорт.

– Целка, значит, – хрипит Марат, то выходя из меня, то опять резко врезаясь. Причиняя боль. – Не реви.

Он слышит мои всхлипы.

– Сама виновата, – дышит тяжело, отрывисто.

Губы сжаты. Ни один мускул на лице не выдает эмоций. Он как машина. Вбивается в меня. Смотрит только туда, где с хлюпаньем соприкасаются наши тела.

Как долго это будет длиться? Только эта мысль сейчас в моей голове.

Мысленно отсчитываю секунды своего мучения. Но Марат и не думает остановиться.

– Узко как, сука, – рычит зло.

Упирается лицом мне в грудь и начинает кусать ее. Легкими касаниями зубов.

Потом слышу его стоны. Они становятся все громче. Все чаще.

Он ускоряется. Я же уже не чувствую ничего. Все, что мне хочется, чтобы из меня вытащили эту штуку. Я жду этого.

И он, наконец, вынимает член и в ногу мне ударяет что-то теплое. Марат отпускает меня и я падаю на пол. А он обхватывает рукой член и водит туда-сюда, выжимая из него остатки того, что попало мне на ногу.

Потом облокачивается рукой о стену и опускает голову. Капли воды стекают по черным густым волосам и падают на меня, сидящую под ним.

Его грудь часто вздымается и он стоит, закрыв глаза.

Потом как будто просыпается. Смотрит на меня сверху вниз. Выключает воду.

Выходит из кабинки и, когда возвращается, кидает мне на согнутые коленки полотенце.

– Пошли, – говорит уже спокойным голосом, вытирая свои волосы.

И уходит.

Я беру полотенце и пытаюсь встать, опираясь рукой о стену. Сразу же боль напоминает о себе. Я складываюсь пополам, хватаясь за живот. Так и стою. Пытаюсь глубже дышать.

Видимо, не дождавшись меня, возвращается Марат. Подходит и берет меня на руки.

Приносит на большую кровать.

– Спи пока, – говорит он, укрывая меня одеялом. – Утром поговорим.

Глава 14 Даша

Я просыпаюсь от монотонного стука, доносящегося до моего слуха. Переворачиваюсь и чувствую, что между ног все еще саднит. Открываю глаза и упираюсь взглядом в Марата. Он сидит в кресле чуть поодаль. Смотрит на меня и постукивает какой-то штучкой о подлокотник.

– Долго спишь, – слышу я вместо приветствия.

Поднимаюсь на кровати и натягиваю на себя одеяло. Я же голая под ним.

Марат встает и подходит ко мне. Останавливается возле кровати. Смотрит теперь сверху вниз. Рукой играется с той самой штукой, которой отстукивал дробь. Перевожу на нее взгляд и вижу, что это перочинный ножик.

Вжимаюсь в спинку кровати и теперь уже испуганно смотрю на Марата.

Заметив этот мой взгляд, он ухмыляется и убирает ножик в карман.

– Мне нужны имена и адреса, – говорит жестко.

– К-какие? – откашливаюсь, прежде чем произнести хоть слово. В