Последний секрет Парацельса - Ирина Градова

– Я собрал вас здесь для того, чтобы рассказать об ужасном, беспрецедентном случае, произошедшем прошлым вечером, – начал Добров, и шепоток в зале для совещаний мгновенно стих. Голос Сергея Никандровича Доброва всегда оказывал на присутствующих магическое воздействие, особенно в сочетании с внушительными размерами.

Тон Главного всегда был такой, словно тот издевался и ерничал, даже если ничего подобного и в помине не было.

– О чем это он? – склонившись ко мне, тихо спросила Марина. Мы работаем в одном отделении и обычно держим дистанцию, так как терпеть друг друга не можем.

– Понятия не имею, – отозвалась я, вперив заинтересованный взгляд в Доброва.

Он между тем продолжал.

– Возможно, кто-то из вас уже слышал о том, что на одного из наших патологоанатомов, Багдасаряна, было совершено нападение, когда он вчера вечером возвращался домой. Случилось это недалеко от нашей автомобильной стоянки. Сторож, разумеется, ничего не видел – коллега не успел войти в ворота, – но именно он и обнаружил его примерно через полчаса.

Я поискала глазами Шилова и встретилась с его ошарашенным взглядом.

– Это ограбление? – выкрикнул кто-то из зала.

– Похоже, – кивнул Главный. – Должен сказать, что случай с Багдасаряном – не единственный. Около месяца назад кто-то напал на старшую медсестру пульмонологического отделения, ударил ее по голове и забрал сумочку. Правда, в тот раз она уже находилась за территорией больничного комплекса, но это дела не меняет. Сегодня утром, до встречи с вами, я имел неприятный разговор со следователем, который указал на очевидные прорехи в работе службы безопасности нашей больницы. Я уже делаю все необходимое для того, чтобы подобное не повторилось, но тем не менее прошу всех вас проявлять предельную осторожность, когда вы покидаете здание. Старайтесь ходить по двое, смотрите, кто следует за вами. Следователь сказал, что у Багдасаряна пропали бумажник и ключи. Еще он заметил: если преступник облюбовал больницу, то он снова может попытаться напасть на кого-то. Поэтому всем нам следует быть очень внимательными.

Покинув конференц-зал, я подождала Шилова, но он, очевидно, задержался, чтобы поговорить с Добровым с глазу на глаз. Взглянув на часы, я поняла, что операция в хирургии позвоночника начинается через двадцать минут, и медленно двинулась к лифту в надежде, что Олег может успеть меня догнать. Он не успел.

Я зашла к нему в кабинет только в конце рабочего дня. Шилов заполнял какие-то бумаги и поднял голову, когда я вошла.

– Ну как? – задала я вопрос.

– Армен в реанимации. Тяжелая черепно-мозговая травма. Господи, Агния, я не понимаю, что происходит – какая-то полоса несчастий!

– Ты прав, – вздохнула я, положив руку ему на плечо. – И твоему покойнику, значит, придется подождать: Армен, наверное, еще не провел вскрытие.

– Да уж, – вздохнул Шилов. – Судя по всему, ждать придется долго! Он ведь обещал все сделать быстро, а теперь… Кто станет торопиться исследовать причину смерти человека, которым никто не интересуется? Разумеется, в первую очередь займутся теми, чьи родственники подпирают дверь прозекторской!

У меня появилась идея.

– Слушай, может, выход и есть. Мне надо кое с кем поговорить. Встретимся дома, ладно?

– Хорошо, – согласился Олег. – В любом случае мне нужно еще поработать. Это займет пару часов, тебе нет смысла меня ждать.

Я уже собиралась выйти, как вдруг он поднялся со своего места и приблизился на опасно близкое расстояние. Его рука нащупала кольцо на моем пальце.

– Прости, что тебе приходится сейчас нелегко со мной, – тихо сказал он, наклоняясь к самому моему уху. Его теплое дыхание шевельнуло волосы у моего виска, и приятная дрожь прокатилась по всему телу. Я скосила глаза на небольшой дерматиновый диван, стоящий у стены: именно на нем чуть больше полугода назад состоялось наше близкое знакомство. Диванчик был маленький и неудобный, но тогда мне так не показалось. Да и сейчас я бы с удовольствием повторила эксперимент, но Олег внезапно отстранился.

– Ладно, – вздохнул он, – работать надо.

Я удрученно удалилась, оставив Шилова наедине с бумагами и компьютером. Вернувшись в кабинет, позвонила Леониду. Мы познакомились с Кадреску, патологоанатомом, также работающим в ОМР, тогда же, когда и с Лицкявичусом. Дозвонилась сразу. К моему удивлению, он, выслушав мою просьбу, тут же согласился ее выполнить. Что ж, может, Леонид и похож на графа Дракулу по глянцевой версии журнала «Космополитен», но в готовности помочь ему не откажешь! Кадреску сказал, что освободится через полчаса и сможет сразу же подъехать. В мою же задачу входило уломать заведующего патолого-анатомическим отделением позволить заезжему специалисту заняться вскрытием «нашего» трупа. С этим никаких осложнений я не предвидела. Завпатологией Яков Петрович Самойлов – отличный старичок, падкий на лесть и обожающий женский пол. Выпивает он крепко, но дело свое знает, а потому ему многое прощается. Я знала, что он не выносит Шилова, а все потому, что тот, на его взгляд, слишком правильный. Кроме того, Олег – мужчина, следовательно, его чары в любом случае оказались бы бесполезны.

Чтобы заручиться согласием Самойлова, мне понадобилось десять минут и шоколадка, купленная в ларьке на первом этаже.

– Заходите к нам почаще, – напутствовал меня заведующий. Я широко улыбалась, а про себя думала: «Да не дай бог!» В конце концов, патолого-анатомическое отделение – не самое популярное место в больнице, и как раз сюда-то хотелось бы заходить как можно реже. Лучше будет, если вообще больше не придется!

Я встретила Леонида на стоянке и сразу же отметила, что у него новое авто – сиреневый «Пежо». Проследив за моим восхищенным взглядом, Кадреску пояснил:

– Красили на заказ. Первоначально она была голубой.

Кроме машины, ничего в Леониде не изменилось за те несколько месяцев, что мы не виделись. Он остался все так же привлекателен, несмотря на какую-то потусторонность во внешности. Непроницаемые черные глаза по-прежнему смотрели с высоты почти двухметрового роста не прямо на меня, а слегка в сторону, словно больше всего на свете Леонид боялся встретиться с собеседником взглядом, и от этого создавалось впечатление, что Кадреску равнодушен ко всему, что его окружает. Однако я уже имела возможность убедиться в том, что это отнюдь не так.

– Мы можем работать? – поинтересовался он.

Я кивнула.

– Сколько понадобится времени?

– Это зависит… – неопределенно пробормотал Леонид. – В общем, там видно будет.

Сначала я хотела позвать Шилова, чтобы он поучаствовал во вскрытии и сам услышал все от патологоанатома, но потом передумала: зачем зря его беспокоить? Лучше устроить беседу потом, имея на руках результаты.

Я уже второй раз за сегодняшний день спускалась в «подвал». На самом деле морг и операционные находятся на одном уровне, но здесь я всегда чувствую себя заживо погребенной, меня неизменно пробирает дрожь, а в горле встает неприятный комок. Видимо, именно таков на вкус страх перед смертью, встречаться с которой не хочется никому. Санитар, сидевший при входе, вытащил из ушей наушники, взглянул на письменное разрешение заведующего и, пожав плечами, словно говоря: ну, хозяин – барин, провел нас туда, где хранились тела, готовые к вскрытию.