От Дубно до Ростова - Алексей Исаев

Соединения приграничных армий предполагалось отмобилизовать в два эшелона. Первый должен был иметь готовность к выступлению в поход в течение 2–6 часов, второй — на 2–3–й сутки. Недостающий личный состав предполагалось призывать в приграничных районах, автомашины (особенно актуальный компонент для механизированных корпусов) и трактора должны были прибыть из тыловых районов страны только на 2–4–е сутки после объявления мобилизации.

Если брать армию в целом, то согласно МП–41 (мобилизационному плану февраля 1941 г.) из 303 стрелковых, мотострелковых, танковых и моторизованных дивизий РККА 172 дивизии имели сроки полной готовности на 2–4–е сутки мобилизации, 60 дивизий — на 4–5–е сутки, а остальные — на 6–10–е сутки.

Перед большинством участников Второй мировой войны стояла трудноразрешимая дилемма: выбор между эскалацией политического конфликта объявлением мобилизации или вступление в войну с неотмобилизованной армией. Объявление мобилизации, как показали события лета 1914 г., было равносильно объявлению войны. Анализируя последние мирные дни 1914 г., Б. М. Шапошников написал в своем известном труде «Мозг армии»:

«Мобилизация на пороге мировой войны являлась преддверием войны, фактическим ее объявлением и только в таком смысле и могла быть понимаема»[41].

В межвоенный период в разных странах активно прорабатывались механизмы скрытой мобилизации, позволявшие, с одной стороны, повышать боеготовность армии в напряженной политической обстановке, с другой — не афишировать эти мероприятия, чтобы не обострять эту самую политическую обстановку. Характерный пример скрытой мобилизации в начальном периоде Второй мировой войны — это действия Финляндии за полтора месяца до начала войны с СССР. Под вполне незатейливым названием — «учения резервистов» — формировались новые дивизии. 12–23 октября намечалось скомплектовать 6 дивизий. Маннергейм в своих мемуарах называл вещи своими именами:

«Начавшиеся 14 октября учения в прикрытой форме соответствовали всеобщей мобилизации»[42].

В результате всех этих мероприятий к началу зимней войны численность финской армии возросла с 37 до 127 тыс. человек.

Закладывались мероприятия по скрытой мобилизации и в советских планах развертывания войск:

«Мобилизационным планом 1941 года предусматривается проведение мобилизации по двум вариантам:

а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР — скрытым порядком, в порядке так называемых „Больших учебных сборов (БУС)“.

В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производятся персональными повестками, без объявления приказов НКО.

б) второй вариант предусматривает проведение общей мобилизации всех Вооруженных Сил Союза ССР или отдельных военных округов открытым порядком, т. е. когда мобилизация объявляется Указом Президиума Верховного Совета СССР (статья 49, пункт „Л“ Конституции СССР). В данном случае призыв военнообязанных производится приказами народного комиссара обороны, расклеиваемыми для общего сведения (в порядке ст. 72–73 Закона о всеобщей воинской обязанности)»[43](выделено мной. — А. И.).

Естественно, все эти механизмы были приведены в действие в 1941 г. В апреле — мае 1941 г. Наркомат обороны и Генеральный штаб приняли решение провести скрытое отмобилизование военнообязанных запаса под прикрытием «Больших учебных сборов» (БУС). Всего на учебные сборы до объявления войны было призвано свыше 802 тыс. человек, что составляло 24 % приписного личного состава по мобилизационному плану МП–41.

Это позволило усилить половину всех стрелковых дивизий РККА (99 из 198), расположенных в западных округах, или дивизий внутренних округов, предназначенных для переброски на запад. При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14 483 человека был доведен: 21 дивизии — до 14 тыс. человек, 72 дивизий — до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий — до 11 тыс. человек. Для Юго-Западного фронта, насчитывавшего на 22 июня 1941 г. по списку 764 941 человек, «Большие учебные сборы» означали прибавку 142 105 человек. В Одесский военный округ, формировавший по мобилизации 9–ю армию, БУС добавили всего 51 094 человека при списочной численности войск округа 113 577 человек[44]. Харьковский военный округ получил в рамках БУС 72 949 человек в дополнение численности войск округа 159 196 человек.

Одновременно в рамках БУС из народного хозяйства в армию было поставлено 26 620 лошадей. Это небольшая цифра, учитывая, что по МП–41 «потребность в конском составе на укомплектование частей до штатов военного времени составляет — 671 770 лошадей»[45].

Но так или иначе объявления мобилизации вплоть до начала боевых действий 22 июня 1941 г. не последовало, и тем самым были значительно снижены возможности укомплектования дивизий автомашинами, лошадьми и бойцами тыловых подразделений. Изъятие из экономики значительного количества транспортных средств было слишком заметным и масштабным мероприятием, чтобы скрыть его от посторонних глаз, а надежду на политическое разрешение конфликта советское руководство не теряло до последнего момента, когда на границах уже загремели пушки.

Стратегическое развертывание.

Помимо мобилизации, для ведения начальных операций войны требуется перевезти свежеотмобилизованные дивизии из мест постоянной дислокации на нужный театр военных действий (ТВД). Или, во всяком случае, перебросить на ТВД вероятного конфликта призывников и мобилизуемые автомашины, тракторы и лошадей для уже находящихся там дивизий, содержащихся по штатам мирного времени. Это весьма внушительный объем перевозок по железнодорожной сети государства. Такой процесс называется развертыванием. Вопросы мобилизации и развертывания в XIX и XX столетиях были головной болью высшего офицерства европейских стран, занимавшегося вопросами военного планирования. Еще в конце XIX столетия фельдмаршал Мольтке написал:

«В течение последних десяти лет ярко проявилось большое влияние железных дорог на ведение войны. Они в широкой степени увеличили один из важнейших элементов на войне — подвижность; они даже уничтожили расстояния. Но постоянное и быстрое развитие железных дорог со временем все больше увеличит их значение, и скоро железные дороги будут играть роль самостоятельного фактора в ведении войны, влияя даже на органическое и тактическое устройство войск»[46].