Если он неотразим - Ханна Хауэлл

— Они могут прятаться в соседней комнате, — так же тихо ответил Яго.

— Мы здесь одни, — сказал Хартли, как только слуги покинули гостиную. — Не хотите ли чего-нибудь покрепче чая? Леди? — Алтея покачала головой, и он посмотрел на Яго.

— Нет, спасибо. Вы же видели, что я недавно выпивал в саду. — Он кивнул Алтее, которая показала ему на чай, и улыбнулся при виде удивления на лицах всех троих друзей. — Если вы слышали весь наш разговор в саду, Редгрейв, то поймете, почему я осторожен с выпивкой. Мне ни к чему утрачивать, э-э, свою скрытность.

— Потому что вы можете при всех начать разговаривать с духами, которых вы видите? — спросил Хартли, ругая себя за то, что высказал вслух вопрос, вызванный любопытством, сомнением и, что еще хуже, острым желанием, чтобы его убедили.

— Милорд, я никогда никого не заставляю верить в мой дар. Я только хочу, чтобы люди не вмешивались в мои дела, — сказал Яго.

Хартли кивнул, соглашаясь с этим вежливо изложенным заявлением. Похоже на то, что говорила ему Алтея. Очевидно, им часто приходится это говорить, подумал он.

— Вы действительно видите мертвых? — спросил Олдус, откровенно игнорируя предостерегающий взгляд Хартли. — И даже разговариваете с ними?

— С самого раннего детства, — ответил Яго. — Возможно, я видел их с самого рождения, но кто это может знать? Я не стал бы признаваться в подобных вещах, если бы, что довольно очевидно, мой секрет не вышел наружу, по крайней мере, не стал известен присутствующим в этой комнате.

— А здесь призраки тоже есть? В доме Редгрейва?

— Да, но не в этой комнате, и среди них нет злобных.

— Вы можете заставить их показаться или каким-нибудь образом обнаружить себя?

— Нет.

— Черт побери, Олдус, мы не затем пригласили их сюда, чтобы ты заказывал салонные трюки, — резко заметил Хартли.

— Меня всегда интересовали призраки, — сказал Олдус, — но я никогда не видел доказательств их существования.

— Если бы вы увидели доказательства, то скоро пожалели бы о своем любопытстве, — тихо и спокойно ответил Яго и принялся за свой чай. — На самом деле этой беседы вообще не было бы, если бы маркиз не подслушал наш разговор. Я был слишком потрясен, чтобы принять обычные меры предосторожности. Полагаю, вы понимаете, почему мы держим эти вещи в секрете. История научила нас ценить соблюдение тайны.

Хартли задумчиво посмотрел на Вонов, потом на своих товарищей, которые выглядели не очень-то сомневающимися в сказанном. Он и не подозревал, что двое умных, хорошо образованных джентльменов имели склонность к суевериям. Но опять-таки, размышлял он, возможно, они и не имеют ее, потому что в отличие от него не испытывают никакой неловкости. Оба выглядят просто заинтригованными. Хартли была ненавистна мысль, что, возможно, он и есть единственный, кто обнаружил у себя склонность к суеверию. Он мысленно посмеялся над собой и снова сосредоточил внимание на Вонах.

— Давайте представим на мгновение, что мы признаем ваш, э-э, дар как факт, — сказал Хартли, раздраженный веселым блеском, который заметил в глазах Вонов. — Просто скажите нам, как и когда вы узнали так много о мадам Клодетте де Роше.

— Давайте я, — вызвалась Алтея. — Потому что именно с меня все началось, именно я втянула в это дело Яго, милорд.

— У меня есть предложение. Без сомнения, наша дискуссия затянется. Не отбросить ли нам титулы? Тут четверо милордов. Полагаю, если мы будем обращаться друг к другу по именам, это немного упростит дело.

— Как пожелаете, — сказала Алтея, после того как Яго и остальные согласно кивнули. — Четыре дня назад у меня было видение. — Она заметила, что у Хартли ее слова вызвали раздражение, но у его друзей — только любопытство. — Я увидела вас выходящим из красивого дома. На столбах у основания парадной лестницы были плохо выполненные грифоны. Я ощутила запах роз, а вы выглядели, ну, довольным собой. — Хартли раздраженно нахмурился, а его друзья ухмыльнулись. — Тут на вас накинулись и потащили в большую черную карету. То, что последовало за этим, было пугающим. Быстро сменяющие друг друга образы и эмоции. Было много боли. Пытки, я полагаю. Пятеро мужчин пытались заставить вас выдать свои секреты. Потом они вдруг заторопились, и вас настигла смерть. Вам перерезали горло, — прошептала она и глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. — Сначала я не могла понять, зачем им убивать вас, если вы еще не сказали им то, что они хотели услышать, но теперь я считаю, что поспешность, которую я ощущала, означала одно — они боялись быть обнаруженными.

— В этом есть смысл, — сказал Олдус.

— Никакого смысла в этом нет, — отрезал Хартли. — Как у вас могли быть видения обо мне, Алтея? До сегодняшнего вечера мы с вами не встречались.

— Это правда, но удивительным образом я с вами знакома.

— Странно, но я не удивлен.

Алтея не обратила внимания на это замечание и протянула ему альбом, который всегда был у нее под рукой. В нем она зарисовывала видения, в которых участвовал Редгрейв. Там было и несколько других зарисовок, потому что по ошибке она схватила не тот альбом. Она тогда была очень смущена и взволнованна, как всегда после видений. И ей попался под руку только этот альбом. Она протянула альбом Хартли в слабой надежде, что этого хватит, чтобы он принял ее предостережение всерьез.

— У меня раньше были видения о вас. Начиная с пяти лет. — Она увидела, что друзья поспешили посмотреть ее наброски, а Хартли тихо выругался и побледнел. — Вот поэтому я отдаю вам ваш альбом. Ну, почти полностью ваш. Иногда я хваталась не за тот альбом в растерянности после видения. Я не все время видела вас, но, по крайней мере, раз в год на протяжении последних пятнадцати лет. Иногда это было видение сильное или просто мимолетное. Временами я видела сны. А бывало, что я, ну, чувствовала какие-то вещи. Я не вторгалась в вашу личную жизнь, Хартли. Правда, я этого не делала. Возможно, все эти прежние мимолетные видения вели к этому очень определенному предостережению. — Она напряженно ждала его реакции и даже удивилась, не услышав, как трещат от напряжения ее кости.

Хартли рассматривал рисунки, перелистывая страницы альбома, читая заметки, которые она делала на каждой странице. У нее настоящий талант: ее наброски выразительны, точны и полны чувства. Было заметно, как со временем росло ее искусство. Заметки говорили о ее остром ясном уме. Позже он еще вернется к ним и оценит по достоинству. А в этот момент у него кровь застыла в жилах.

Хартли без труда вспоминал каждый случай, запечатленный в ее рисунках. Вот он стоит у могил матери, отца, брата, сестры и своего самого дорогого друга. Вот он дерется на дуэли из-за этой вероломной шлюхи, Синтии. Алтея присутствовала при многих самых важных событиях его жизни, и он не знал теперь, злиться ему или пугаться. Просмотрев все рисунки, он вернулся к тому, который вызвал у него настоящее потрясение, и внимательно рассмотрел его. Поняв, почему простой рисунок, где он смотрит в огонь, так захватил его, Хартли резко захлопнул альбом и посмотрел на нее.