Игра на любовь - Ирина Молчанова

— Я не принимаю отказов, — подмигнул мне Леха.

— А я редко меняю свои решения, — предупредила я.

— Мы идеальная пара! — Он остановился и самодовольно заявил: — Скоро ты это поймешь!

Я оглянулась:

— Если пойму, сообщу тебе!

Что бы он знал об идеальных парах?! Ровным счетом ничего. А я видела одну…

Когда мы с Антоном окончили шестой класс, мамы в складчину купили домик в одной деревеньке, чтобы было куда вывозить нас на каникулы.

С нами по соседству жила старушка Шура Игнатьевна, а у нее огромная черная коза Манька.

Тоша катал меня на этой козе. Мне хотелось стать наездницей! Я садилась ей на спину, а он манил рогатую лопухом. Так мы развлекались, пока хозяйка не увидела и не нажаловалась нашим мамам. Они поругались-поругались да купили нам велосипеды. Мне красный, а Тошке синий.

Даже удивительно, как мы одиннадцать лет прожили без великов? Кажется, первый месяц мы вообще с них не слезали. Тетя Оля даже предложила: «А может, положите их рядом с собой в постели?»

Как-то раз мы уехали далеко-далеко, за два леса и три поля, на трассу. Машины там практически не появлялись, и весь асфальт гладкий, блестящий от солнца, принадлежал нам двоим. Так было здорово катить по пустой дороге, без усилий крутить педали, щуриться от солнца, вдыхать запах травы, цветов с полей.

Мы дурачились, давали друг другу «пять», шлепали по плечу, играя в пятнашки, обзывались всякими смешными прозвищами, кто остроумнее выдумает.

Я нагнала Тошу, потянулась, чтобы шлепнуть по плечу, но под колесом очутилась ямка, руль дернулся, я нажала на тормоза и, перелетев через руль, грохнулась на асфальт, прямо коленями. Мой вой, наверное, в Америке был слышен. Антон остановился, бросил велик и подбежал ко мне. У меня из коленок и ладоней шла кровь, содранная кожа висела как тонкие тряпочки, а из глаз градом текли слезы.

Тоша оттащил меня к обочине, посадил на траву, а сам засуетился вокруг. Он нарвал листьев подорожника, поплевал на них, затем приклеил к моим коленкам и ладоням. И все время гладил по плечу, порывался обнять, просил не плакать, пытался рассмешить, обещал, что подорожник меня мигом вылечит.

Мне стало полегче, но любое движение причиняло боль. Тоша спрятал наши велики в канаву у дороги, а сами мы выбрали на поле желтую от одуванчиков полянку и легли на траву. Антон был моей медсестрой. Он менял подорожники, каждый раз сперва обильно на них поплевав.

— Моя слюна лечебная, — заверял он, приклеивая очередной зеленый листик.

Мы лежали голова к голове, я ощущала исходившее от Антона тепло. По небу плыли тучи, и мы придумывали, на что они похожи. Тоше везде виделись драконы, а мне почему-то рыбки.

Я спросила его:

— Я плакса, да?

Он удивленно посмотрел на меня и сказал:

— Я сам бы расплакался, если бы так шлепнулся!

Я не поверила. Он никогда не плакал. Хотя нет, однажды я видела его слезы… не люблю вспоминать тот день. И не вспоминаю.

Домой пришлось возвращаться пешком, педали крутить я не могла.

Мы заявились поздно вечером, мамы поджидали у калитки. Как увидели нас, моя вскричала:

— Ну наконец-то!

— Наша идеальная парочка, — покачала головой тетя Оля, разглядывая прилепленные к моим коленкам подорожники.

От великов на какое-то время пришлось отказаться. Мы навещали козу Маньку и играли у дома в земельки. То же самое, что ножечки, только с камнем. Нож нам, конечно, никто бы не дал.

Мамы боялись, что наша безумная любовь когда-нибудь перерастет во что-то нехорошее… Может быть, в одержимость?

С первым снегом приходят разговоры о главном празднике зимы. Я вместе с пятью самыми симпатичными мне подругами, которых даже знаю по именам и почти не путаю их, сидела в классе биологии.

Мы уже второй час обсуждаем новогоднюю дискотеку. Если уж начистоту, танцевать мне не хочется, но сказать об этом я не осмеливаюсь.

— Веронику, наверное, Петров пригласит, — задумчиво произнесла Маша, поправляя резинку на косичке.

— Как пить дать, — кивнула Галя.

Мысленно соглашаюсь. Аполлон мне уже все уши прожужжал с этой дискотекой.

Марина недовольно поджала губы и взяла со стола составленный нами список всякой ерунды, на которую всему классу придется скинуться. Эта особенно страдает по Петрову, а меня, похоже, уже просто ненавидит. Жаль, раньше она мне больше других нравилась.

Пообщавшись с девчонками, я очень быстро кое-что про них поняла. Они дружат до тех пор, пока не вмешается парень. Такое ощущение, что они перекантовываются друг с другом от нечего делать, пока не появится вторая половинка. Дружба одинаковых полов в наше время переоценена. О ней слишком много говорят, но где она сама? Я не видела. Девочки, когда-то казавшиеся мне лучшими подружками, если не поливали друг друга за спиной грязью, то уж точно говорили что-то, о чем в глаза никогда бы не сказали.

— А я рыжика из «Б» класса приглашу танцевать, — заявила Юлька.

— А я Гришку из «В», — похвасталась Галя.

Повисла тишина, все посмотрели на меня, и тут Марина неожиданно сказала:

— Я не прочь потанцевать с нашим Антоном.

Взгляды всех присутствующих еще сильнее впились в меня.

Ну вот, теперь, кажется, и я Марину ненавижу.

Я посмотрела на часики и поднялась.

— Лапули, мне пора, — сообщила я, напомнив: — Курсы.

Девочки со мной попрощались. Когда же я вышла из класса и закрыла дверь, до меня донеслось, как Марина вскричала:

— Видели, какое она сделала лицо? Такое ощущение, что Антон все еще ее собственность!

— А я не заметила, — фыркнула Юля. — Сдался ей Антон, за ней сам Петров ухаживает! Антону она за целый год слова не сказала!

— Это и странно, — понизила голос Марина.

Я тихо отступила от двери и быстро пошла по коридору.

Год назад девчонки расспрашивали, почему я перестала общаться с Антоном, но я сразу поставила всех перед фактом, что обсуждать это не намерена. Думаю, Антон занял ту же позицию, потому что я ни разу не слышала, чтобы хоть одна сплетня раскрыла настоящую причину нашего внезапного разрыва. Да что там, о ней не знают даже наши мамы.

На улице шел снег.

Мне нравится, когда снежинки огромные и сухие, как сейчас. Подставляешь руку в перчатке, они падают на ладонь и не тают, можно рассматривать.

Мимо меня пробежали два мальчика с длинными сосульками в руках. В детстве мы с Антоном сражались на таких, как на мечах. Поединки длились недолго, сосульки быстро ломались. А еще мы ели свои ледяные мечи и потом болели. Впрочем, болели мы не только из-за сосулек.