Когда мечты сбываются-2 - julia5g

— Да, сэр.

Снейп разочарованно вздохнул.

— Идите, Веруа. И на будущее: если ваш декан не согласен с полученным наказанием, он вправе отменить отработку или же заменить ее другой. Вы все поняли?

— Да, сэр! — осчастливленный Веруа со скоростью пули вылетел за дверь.

— Все ученики, получившие отработки — либо магглорожденные, либо полукровки, проживающие в маггловском мире. Ну, или чистокровные из обедневших родов, за которых некому вступиться. Бесправные, Поттер. Выводы делай сам.

Гарри кивнул, удовлетворившись объяснением. Ему ли не знать, что такое бесправие. Он ощутил это на собственной шкуре чуть ли не с самых первых дней своей жизни, но именно сейчас оно ощущалось особо остро.

— Хочешь, я намекну твоему декану об отработке?

— Спасибо, сэр, не стоит. Я сам разберусь, — Гарри не привык, чтобы кто-то решал его проблемы, тем более такие мелочные. Да, было неприятно, больно и обидно — но он и не такое терпел. Тем более осталась всего неделя наказаний. А тепло, разлившееся внутри после слов Снейпа, заставило мечтательно улыбнуться — плевать на Амбридж, пусть эта жаба хоть захлебнется его кровью, главное, что есть люди, которым он не безразличен. И один из них — его профессор Зельеварения.

* * *

Сегодня за завтраком Гарри наконец получил письмо от отца. Тот писал, что и так уже было известно: запрещал ему походы в Хогсмит, ругал за побег и в приказном тоне сказал отдать мантию-невидимку Джереми. Ага, щаз!

Гарри сам не понимал, почему так вцепился в эту мантию и противился ее передаче брату. Потому, что считал ее своей собственностью? Или же потому, что было жалко расставаться с ней? А, может, потому, что решение о передаче приняли, не спросив его мнения? Тем не менее, мантия уже неделю лежала в подаренной Снейпом шкатулке, где была в полной безопасности, чего нельзя было сказать о самом Гарри.

Джереми был настроен воинственно:

— Поттер, если ты не отдашь мантию, я вызову декана!

Поттер лишь презрительно усмехнулся. Джереми распинался уже полчаса, собрав вокруг себя немаленькую аудиторию. Мнения гриффиндорцев разделились, а кто-то из старших не выдержал и все же позвал Макгонагалл.

— Мистер Поттер, почему вы не хотите отдать семейную реликвию брату? — прямо поинтересовалась она у Гарри, выяснив причину конфликта.

— У меня ее нет, профессор, — развел руками тот, невинно улыбнувшись.

— Хм… Тогда не могли бы вы показать свой чемодан, чтобы мы все в этом убедились?

Пожав плечами, Гарри направился в спальню.

Старые и новые мантии, разноцветные носки с разного размера бельем, ручки, перья, учебники — все вперемешку, беспорядочной грудой: надо бы убраться, выбросить все лишнее, да только руки не доходят. Хотя теперь уж точно дойдут — стыдно, вон как девчонки хихикают.

— Что это за шкатулка, мистер Поттер? Покажите содержимое!

— Она пустая, мэм. Это подарок, — он коснулся застежки, предъявив требуемое.

— А школьный рюкзак? Выверните его на кровать.

Как же это унизительно — выставлять всю свою жизнь вот так, напоказ. Ощущение, будто тебя разглядывают через лупу, и, находя маленький прыщик, обсуждают его во всех деталях: какого цвета, где выскочил, портит или нет. Стоят, заглядывают через плечо, тут же обсуждают, тычут пальцем. Шакалы, мерзкие падальщики. Стыдно? Нет, уже не стыдно. Мерзко, гадко, но не стыдно. Я ни в чем не виноват! Расправить плечи, выпрямиться, неспешный разворот и нахальная улыбка на лице:

— Убедились, профессор?

Макгонагалл злится, маленькие глазки сверлят наглеца.

— Мисс Грейнджер! — окрик заставил вздрогнуть. — Теперь вы! Покажите свои вещи!

— На каком основании, профессор? — Гермиона резко встряхнула своей гривой, привычно вытягиваясь по стойке смирно.

— Вы дружите с мистером Поттером! Он мог отдать вам мантию на хранение.

— А еще он дружит с близнецами Уизли, Луной Лавгуд и слизеринцами. Их вы тоже будете обыскивать? — привычно фыркнув, не спешила выполнять приказ она.

— Десять баллов за наглость, мисс Грейнджер! Надо будет, и до них доберемся! Я жду!

— Ждите! Устав Хогвартса, последняя версия, раздел права и обязанности, глава пять, пункт семь, подпункт три гласит, что, в случае уличения ученика в хранении не принадлежащей ему вещи, обыск должен быть проведен в соответствии с законом. У вас есть документ, где прописаны приметы данной вещи, и доказательства, что она принадлежит не мне, заверенный подписями директора и трех деканов?

— Да как вы смеете! — Гарри аж присвистнул — слишком уж Гермиона разошлась.

— Смею! Я не желаю демонстрировать свое нижнее белье всему факультету и вам в частности. Боюсь, не оцените.

С задних рядов послышался смешок. Раскрасневшаяся Макгонагалл уже хватала ртом воздух.

— Грейнджер, вы… Вы же гриффиндорка! Вы должны…

— Кому должна, я всем прощаю, — махнула рукой Гермиона, вызвав тем самым еще несколько смешков.

— Интересный разговор получается, профессор, не находите? — Гарри вырвался вперед, оттесняя ее за спину. — Мы вам все время что-то должны, в то время, как вы, взрослый и ответственный человек, декан, в обязанности которого входит отстаивать права своих подопечных, эти самые права нагло попираете. Не скажете, почему о том, что мое разрешение на посещение Хогсмита недействительно, я узнал от Амбридж? Разве не вы должны были объяснить мне, что требуется подпись моего отца, а не крестного?

— Вы обязаны были знать это, мистер Поттер!

Макгонагалл уже сама была не рада, что связалась с этой парочкой. Да еще и устроила разборки на глазах всего факультета.

— Да? И каким же образом? Я думал, деканов назначают именно с целью подсказать своим подопечным всю глубину их заблуждений и наставить на путь истинный. Хотя, возможно, это не про Гриффиндор.

— Что вы хотите этим сказать, Поттер? Что я плохой декан?

— Вы сами это сказали, профессор, — развел руками Гарри. — Знаете, на других факультетах деканы несут ответственность за своих учеников и даже отменяют неправомерно назначенные отработки. Раз уж так получилось, что я полгода посещал Хогсмит по вашей вине — не спорьте, она действительно ВАША, это ВЫ проглядели, что разрешение подписывал мой крестный, а не родной отец, как этого требует устав, — так, может, отмените мою отработку у Амбридж, раз она неправомерна? Не то, чтобы я был сильно против закончить ее — я же мазохист, мне нравится, когда заставляют писать строчки Кровавым Пером — это так возбуждает! Просто если уж Гриффиндор