Шепот за окном - Алекс Норт

Около пяти вечера он тихо сидел за своим письменным столом, уже прикидывая, чем займется вечером. Жил он один и редко с кем-либо общался помимо работы, так что его привычкой давно уже стало порыться в поваренных книгах в поисках чего-нибудь замысловатого, а потом съесть приготовленное в полном одиночестве за обеденным столом. А потом можно посмотреть какой-нибудь фильм или почитать книжку.

И, конечно же, ритуал.

Бутылка и фотография.

И все же, собрав вещи и уже почти готовый уходить, Пит осознал, что его пульс учащенно бьется. Прошлой ночью впервые за многие месяцы вернулся все тот же старый кошмар: Джейн Картер шепчет: «Вам нужно поспешить!» ему по телефону. Как ни старайся, но совершенно избежать Нила Спенсера никак невозможно, а это означало, что более темные мысли и воспоминания сейчас гораздо ближе к поверхности, чем он предпочитал их обычно держать. Так что, когда Пит натянул куртку, он не был совсем уж удивлен, когда на письменном столе зазвонил телефон. Никак нельзя было знать точно, и все-таки он каким-то образом знал.

Когда он потянулся за трубкой, рука его немного дрожала.

– Пит, – донесся из трубки голос старшего детектива-инспектора Лайонса. – Рад, что застал тебя! Поднимайся, надо коротенько переговорить. 

* * *

Подозрения подтвердились, как только он вошел в кабинет старшего детектива-инспектора. По телефону Лайонс ничего не сказал, но детектив-инспектор Аманда Бек тоже находилась здесь, сидя спиной к нему за ближайшим к двери столом. Работала она сейчас только над одним расследованием, а это означало, что имелась лишь одна причина, по которой его вызвали.

Закрывая дверь, Пит постарался сохранять спокойствие. Пытался – с особым старанием – не думать о сцене, ожидавшей его, когда он наконец добрался до пристройки Фрэнка Картера двадцать лет назад.

Лайонс широко улыбнулся. Его улыбкой можно было осветить комнату.

– Хорошо, что пришел. Присаживайся.

– Спасибо. – Пит присел рядом с Бек. – Привет, Аманда.

Бек кивнула в ответ и одарила его мимолетной улыбкой – явно уступающей по мощности мегакиловаттной улыбке старшего детектив-инспектора и едва осветившей ее собственное лицо. Пит не очень хорошо ее знал. Она была на двадцать лет моложе его, но в данный момент выглядела гораздо старше своих лет. Вымотана до предела – и нервничает вдобавок, подумал он. Может, беспокоится, что ее профессиональный авторитет оказался под угрозой и дело может уплыть у нее из рук… Он слышал, что Бек довольно амбициозна. На этот счет он мог ее успокоить. Хотя Лайонс наверняка достаточно безжалостен, чтобы снять ее с расследования, если бы счел это нужным, он никогда не передал бы дело Питу.

Они с Лайонсом были примерно ровесниками, но, несмотря на неравенство в званиях, Пит вообще-то поступил на службу на год раньше, и во многом его карьера была более пестрой. Другими словами, сейчас он вполне мог сидеть за этим письменным столом на месте Лайонса, а тот – напротив него, и, возможно, так оно и должно было быть. Но Лайонс всегда был амбициозен, в то время как Пит, сознавая, что продвижение по службе само по себе способно вызвать неизбежные конфликты и драму, имел не слишком большое желание подниматься по карьерной лестнице дальше своего нынешнего положения. Он знал, что это всегда терзало Лайонса. Когда стремишься к чему-то так сильно, как он, мало что так раздражает, как наличие под боком кого-то, кто мог бы добиться этого куда проще, но, похоже, не имеет к тому ни малейшего желания.

– Ты в курсе расследования по исчезновению Нила Спенсера? – спросил Лайонс.

– Да. Я участвовал в поисках на пустыре, еще в самый первый вечер.

Старший инспектор секунду смотрел на него – очевидно, приняв эти слова за упрек в собственный адрес.

– Я там живу совсем рядом, – добавил Пит.

Вообще-то Лайонс и сам жил примерно в том же районе, но тем не менее не прочесывал улицы в ту ночь. Правда, через секунду он кивнул сам себе. Ибо знал, что у Пита имелись собственные причины проявлять интерес к делам о пропавших детях.

– В курсе о достижениях с того момента?

«Я в курсе, что никаких достижений нет». Но такое замечание могло рикошетом отразиться на Бек, а она этого не заслуживала. Из того малого, что видел Пит, она вела расследование достойно и делала все, что могла. Если ближе к делу, то именно Бек приказала своим подчиненным не критиковать родителей, и ему это понравилось.

– Я в курсе, что Нила так и не нашли, – сказал Пит. – Несмотря на широкомасштабные поиски и расспросы.

– Какая у тебя версия?

– Я недостаточно серьезно следил за расследованием, чтобы иметь какую-то версию.

– Вот как? – Лайонса это явно удивило. – По-моему, ты говорил, что принимал участие в поисках в первую ночь…

– Это когда я думал, что его быстро найдут.

– Так что, теперь ты не думаешь, что его найдут?

– Я не знаю. Надеюсь, что найдут.

– Вообще-то я думал, что ты будешь следить за этим делом, учитывая твою историю…

Вот и первое упоминание. Первый намек.

– Может, моя история как раз и дает мне причину не следить.

– Да, могу это понять… Это было трудное время для всех нас.

В голосе Лайонса звучало сочувствие, но Пит знал, что это очередной источник взаимной обиды. Пит был тем, кто закрыл самое крупное дело в районе за последние пятьдесят лет, – и все же тем, кто завершил его в судебном порядке, оказался именно Лайонс. Расследование, вокруг которого кружил разговор, было довольно неловкой темой для обоих, причем сразу во множестве разных аспектов.

Лайонс и привел эту спираль к конечной точке.

– Также, насколько я понимаю, ты единственный, с кем Фрэнк Картер вообще станет разговаривать.

Вот оно.

Пит давненько не слышал, чтобы это имя произносили вслух, так что, наверное, это должно было как следует его встряхнуть. Но лишь вызвало на поверхность ползучий озноб, скрывавшийся до сих пор где-то внутри. Фрэнк Картер. Человек, который похитил и убил пятерых маленьких мальчиков в Фезербэнке двадцать лет назад. Человек, которого Пит в конце концов поймал. Само это имя вызывало у него такой ужас, что всегда казалось, будто его никогда нельзя произносить вслух – словно некое заклинание, способное вызвать чудище у тебя за спиной. Но хуже всего то, как прозвали его газетчики. «Шептальщик». Это основывалось на том, как Картер втирался к доверие к своим будущим жертвам – уязвимым и беспризорным детям – перед тем, как захватить их. Он тихо разговаривал с ними через окно по ночам. Это была кличка, которую сам Пит никогда не позволял себе использовать.

Ему пришлось перебороть желание немедленно выйти из кабинета.

«Ты единственный, с кем он вообще будет разговаривать».

– Да.

– Почему, как ты думаешь? – спросил Лайонс.