Главный принцип гадания - Марина Серова

Кирсанов флегматично отпил вина, одобрительно покачал головой и неожиданно попросил:

– Ты меня в ресторан больше не приглашай.

– Это почему? Тебе не понравилось?

Он сделал еще глоток, посмаковал вино во рту и ответил:

– Наоборот, очень понравилось.

– Так в чем же дело?

– А в том и дело, что к хорошему быстро привыкаешь. Каково мне будет завтра после такого обеда есть дома суп из кубиков «Галина Бланка»? Захочется подзаработать, начнешь взятки брать, потом наркотой приторговывать, возможности-то у нас такие есть, сама понимаешь, а там, глядишь, и загремел под фанфары по этапу. А мне это надо?

– Ну, ты, Киря, философ. Прямо Лев Толстой. Может, еще босиком станешь ходить, чтобы избежать пагубной привычки к обуви?

– Босиком не буду, меня казенными ботинками и сапогами обеспечивают, а вот у «Ле Монти» обуваться не стану, это точно.

Я поняла, что хитрый Кирсанов таким завуалированным способом дает понять, не обидев меня при этом, что ради этого обеда он не собирается делать для меня что-либо связанное с нарушением служебного долга.

«Ай да, Киря! Ай да, сукин сын!» – мысленно воскликнула я, слегка перефразируя классика. Но Киря действительно молодец и умница. Я, опять-таки мысленно, ему поаплодировала. Как я могла раньше так недооценивать его? И на старуху бывает проруха, но лучше прозреть поздно, чем никогда.

Я посмотрела в его хитровато прищуренные, словно у плакатного Ленина, глаза и поняла, что он понял, что я поняла. Тем лучше. Можно сразу брать быка за рога.

– Ты знаешь, что твой телефон на работе прослушивается?

Киря чуть не поперхнулся молдавским.

– С чего это ты взяла?

– Уши каждый день мою. А вас что, в школе милиции этому не учат?

– Чему? Уши мыть?

– Пользоваться!

– Чем?

– Да ушами же, Киря, у-ша-ми, – повторила я по складам, – эти характерные щелчки я ни с чем не спутаю.

– Откуда ты все это знаешь?

– Меня, Киря, между прочим, тоже не на помойке нашли, я частный детектив и кое-чему обучалась.

– Это у кого?

– Мир не без добрых людей. Не будем отвлекаться. Факт налицо.

Кирсанов пожал плечами.

– Может быть, служба внутренней безопасности? Какая-нибудь плановая проверка?

Я с сомнением покачала головой.

– Нет, Киря, их интересуешь только ты. Я провела эксперимент. Через полчаса после разговора с тобой я позвонила еще раз и попросила к телефону капитана Мусина.

– Зачем тебе Мусин понадобился?

– На Мусина мне глубоко начхать, ты меня до конца выслушай. Как только я попросила Мусина, раздался второй щелчок. Что это значит?

– Ну и что?

– А то, что на Мусина начхать не мне одной, а им тоже, раз они его разговор слушать не стали и отключились.

– А кому им?

– Это уж тебе видней, голубчик. Я тебя по дружбе предупреждаю, что кто-то тебя пасет, а дальше ты уж сам соображай.

Кирсанов впал в задумчивость.

Пока он размышлял, я достала из сумочки фотографии мужчины из поезда и показала ему.

– Ты, случайно, этого типа не встречал на жизненном пути?

Он взял фотографии и стал молча их рассматривать по одной. Закончив третий круг, коротко промолвил:

– Встречал.

– Ну!

– Что, ну?

– Кто такой?

Немного помолчав, Кирсанов спросил сам:

– Это у тебя откуда?

– От верблюда! Стул ты, Кирсанов, даме подаешь, а вот то, что отвечать вопросом на вопрос невежливо, не знаешь.

– Да знаю я все! – он досадливо махнул рукой.

– Значит, отвечать не хочешь, так и скажи.

– Прежде чем отвечать, я должен знать, зачем тебе это надо.

– Ты же знаешь, чем я сейчас занимаюсь.

– Дело Субботина?

– Ну да. Оно густо замешано на наркотиках, поэтому я к тебе и обратилась. Этот тип тоже связан с наркотой?

– Еще как, – ухмыльнулся Кирсанов, – ты даже представить себе не можешь.

– Что, крупный воротила?

– Крупный-то он крупный, только не с той стороны ворочает.

– Перестань говорить загадками.

– Это – майор ФСБ, курирующий борьбу с незаконным оборотом наркотиков, Фалин Михаил Петрович.

– Выходит, он твой начальник?

– Ну, не начальник, мы ФСБ не подчиняемся, но сотрудничаем с ними. Правда, несколько однобоко: они про нас почти все знают, а мы про них почти ничего. У них свои оперативные источники, и кое-какую информацию они нам иногда подбрасывают.

– Какие такие источники, стукачи?

– Ну да, агентура, в том числе.

Мы замолчали, думая каждый о своем. Что-то тревожило меня, но что именно, я никак не могла понять.

– Ну, как, – спросил Кирсанов, – разбежались? Скоро два.

– Подожди, Киря, дай подумать. Закажи еще вина, если хочешь, только пока не уходи, это очень важно.

– Я лучше пивка. «Хейникен» твой клиент потянет?

– Потянет, пей что хочешь.

Кирсанов заказал пиво с солеными орешками и резво начал поглощать заказанное. Не боится, гад, привыкнуть к «Хейникену». Пил бы «Тимофеевское».

Что-то до меня стало наконец доходить.

– Киря, а ты не помнишь, интересовался ли Фалин делом Субботина?

Тот пожал плечами:

– Дела, как такового, не было, но он, конечно, был полностью в курсе. И даже просил меня сообщать ему лично все новости по этому делу.

– А знает он о том, что по инициативе Снегирева я взялась за это дело?

– Конечно, знает. Я передал ему наш разговор. Я не видел в этом ничего плохого.

– Тогда и я не видела.

– А сейчас что произошло?

– Как что? Ты же просмотрел фотографии?

– Да откуда они? Ты ведь мне толком ничего не рассказала!

Действительно, тут он прав.

Я вкратце изложила ему историю появления этих фотографий.

– Представь себе, что Фалин замешан в убийстве Субботина.

– Ну, ты скажешь тоже.

– Я говорю, представь. Что, у тебя воображения недостаточно?

– Достаточно.

– Если он замешан, то его очень обеспокоит известие о том, что кто-то собирается заново ворошить это дело.