Перекрестки сумерек - Роберт Джордан

Медленно спускаясь по широкому коридору, который нисходящими полого спиралями обвивал Белую Башню, Юкири чувствовала себя злой на весь мир изголодавшейся кошкой. Она едва заставляла себя прислушиваться к речам неспешно идущей рядом сестры. Утро по-прежнему оставалось еще сумрачным, рассвет едва пробивался сквозь пелену сильного снегопада, окутавшую Тар Ва-лон, и на средних уровнях Башни холод стоял такой, как зимой в Пограничных Землях. Ну, может, было и не настолько холодно, допустила чуть погодя Юкири. Ей уже много лет не доводилось бывать так далеко к северу, и память преувеличивала то, что не забылось. Вот поэтому-то так и важны письменные свидетельства. За исключением, конечно, тех случаев, когда кое-что не осмеливаешься даже записать. Так или иначе, но все равно было холодно. При всей одаренности и мастерстве древних зодчих, на такую высоту тепло от громадных подвальных печей не доходило. Язычки пламени над золочеными шандалами плясали на сквозняках, а некоторые потоки воздуха, наиболее сильные, колыхали тяжелые гобелены, развешанные через определенные промежутки вдоль белых стен: весенние цветы, лесные пейзажи и диковинные животные и птицы чередовались с картинами триумфов Башни. Последние никогда не увидишь внизу, на открытых для простого люда этажах. В собственных апартаментах Юкири, где от разожженных каминов исходит блаженное тепло, когда-то было намного уютнее.

В голове у Юкири, как она ни старалась этого избежать, продолжали безостановочно крутиться мысли о новостях из внешнего мира. Или в большинстве случаев правильнее было бы сказать – о недостатке надежных известий. В сообщениях «глаз-и-ушей» из Алтары и Арад Домана – сплошная сумятица, а редкие доклады, вновь начавшие просачиваться из Тарабона, были ужасны. Если верить слухам, то правители Пограничных Земель – повсюду, от Запустения до Андора и от Амадиции и до Айильской пустыни. Единственный подтвердившийся факт – что ни один из них не находится там, где ему положено быть, – на страже границ Запустения. Айил прямо-таки кишат повсюду и, похоже, окончательно вышли из-под власти ал'Тора, если он вообще когда-либо их контролировал. Последние вести из Муранди чуть не заставили ее одновременно скрипеть зубами и рыдать, а уж те сведения, что пришли из Кай-риэна!.. Сестры заполонили Солнечный Дворец, некоторых подозревают в принадлежности к бунтовщицам, так что в лояльности ни одной из них нельзя быть уверенной. А от Койрен и ее посольства по-прежнему никаких вестей с тех пор, как они покинули город, хотя они уже давно должны были возвратиться в Тар Валон. Мало того, ал'Тор опять исчез неведомо куда, словно сквозь землю провалился. Неужели правдивы слухи, что он наполовину разрушил Солнечный Дворец? О Свет, он же не мог пока еще сойти с ума! Или же предложение Элайды о «покровительстве» испугало его и теперь он прячется? Или что-то его напугало? Ее саму ал'Тор пугал. И он пугал остальных из Совета Башни, какую бы мину те ни исхитрялись изображать.

Полная уверенность была только в одном: ничто из всего этого не имело никакого значения, как не важен грибной дождик, если на тебя обрушился ливень с ураганом. Понимание этого ни в коей мере не улучшало настроения. Тревожиться о том, что ты угодила в заросли шиповника, пусть даже ядовитые шипы со временем способны тебя убить, – непозволительная роскошь, когда в ребра упирается острый нож.

– Всякий раз за последние десять лет она покидала Башню исключительно по собственным делам, так что нет никаких записей, чтобы это проверить, – бормотала Мейдани, спутница Юкири. – Трудно узнать в точности, где она на самом деле бывала, уходя из Башни и соблюдая… осмотрительность.

Темно-золотистые волосы Мейдани удерживали гребни из драгоценной резной кости. Она была высока ростом и довольно стройна, так что пышная грудь казалась несколько великоватой для ее фигуры, это впечатление усиливали также облегающий ее вышитый темно-серебристый корсаж и то, как Мейдани шла, нагнувшись к самому уху Юкири. Концы шали Мейдани свисали с запястий, длинная серая бахрома волочилась по изразцовому полу.

– Выпрями позвоночник! – тихо буркнула Юкири. – У меня уши землей не забиты.

Мейдани резко выпрямилась, на скулах вспыхнул легкий румянец. Подтянув шаль повыше, Мейдани бросила косой взгляд через плечо на своего Стража. Леонин шагал следом за женщинами, но тактично держался на расстоянии. Впрочем, если до них и доносилось едва различимое легкое позвякивание серебряных колокольчиков, вплетенных в черные косички худощавого мужчины, то он-то ничего не мог услышать из сказанного, ведь женщины говорили приглушенным голосом. Он знал не более, чем было необходимо, – крайне мало, не считая того, что его Айз Седай кой-чего от него хочет. Вполне достаточно для любого приличного Стража. Если бы он услышал слишком много, могли бы возникнуть проблемы, тем не менее нужды шептать не было. Когда люди видят, как кто-то шепчется между собой, то у них обычно возникает желание узнать, о чем тут секретничают.

Однако другая Серая Сестра вызывала у Юкири не больше раздражения, чем внешний мир, пусть даже Мейдани и была вороной в лебединых перьях. Во всяком случае, не она являлась главным источником ее гнева. Отвратительно, когда бунтовщица прикидывается верной сторонницей, но Юкири на самом деле обрадовалась, когда Саэрин и Певара убедили ее, что пока еще рано предавать Мейдани и ее товарок-ворон закону Башни. Теперь крылья у них подрезаны, и они – полезны. Они могли бы даже рассчитывать на толику снисхождения, когда предстанут перед лицом правосудия. Разумеется, когда вскроется, благодаря какой клятве подрезали крылышки Мейдани, то дело запросто может обернуться так, что и сама Юкири попросит снисхождения. Бунтовщицы они или нет, но то, что Юкири и другие сделали с Мейдани и ее сообщницами, так же далеко выходило за пределы закона, как и убийство. Или измена. Клятва, требующая личного повиновения – и принесенная на Клятвенном Жезле! Обет, данный под давлением! Все это слишком близко к Принуждению, каковое решительно запрещено, хотя так и не получило исчерпывающего определения. Тем не менее иногда, выкуривая шершней, волей-неволей да и вымажешься в известке, а Черные Айя – шершни с крайне ядовитыми жалами. Закон в надлежащее время будет применен: без закона все остальное – ничто, но Юкири нужно скорее думать о том, останется ли она в живых, выкуривая шершней, а не размышлять, какого наказания потребует для нее закон. Мертвецам нет нужды беспокоиться о наказаниях.

Отрывистым жестом она велела Мейдани продолжать, но не успела та вновь открыть рот, как из-за угла, свернув из бокового коридора прямо на них, вышли три Коричневых Сестры, выставивших свои шали напоказ, будто какие Зеленые. Маррис Торнхилл и До-райзе Месианос (Юкири немного знала их, как Восседающие обычно знают сестер из других Айя, которые долгое время проводят в Башне). Иначе говоря, она могла соотнести лица с именами, но вряд ли знала больше. Если поднапрячься, то Юкири описала бы их так: спокойные и поглощенные собственными исследованиями. Элин Вар-рел совсем недавно удостоилась шали, так что наверняка еще машинально приседает в реверансе. Но вместо того чтобы с надлежащей учтивостью приветствовать Восседающую, все трое воззрились на Юкири и Мейдани, точно кошки на невиданных собак. Или, быть может, наоборот. Никакой кротостью тут и не пахло.