100 великих тайн советской эпохи - Николай Непомнящий

В первые дни расследования следователи Отто и Рикс выдвинули свою версию – о сионистском заговоре, агентом которого якобы был Каннегисер. Они полагали, что сионисты мстили Урицкому за интернационализм, и успели даже арестовать большую группу евреев. Вскоре, впрочем, их освободили, а следователей отстранили от дела.

Сам Каннегисер не отрицал, что еврейское происхождение сыграло определенную роль в его решении. По словам М. Алданова, среди мотивов убийства было и «чувство еврея, желавшего перед русским народом, перед историей противопоставить свое имя именам Урицких и Зиновьевых».

Каннегисер был расстрелян в октябре, точная дата неизвестна. На допросах он был немногословен, зато князю Меликову, у которого он «украл» пальто, написал письмо, полное искреннего сожаления о случившемся.

По материалам А. Бернштейна, Дм. Карцева

Прах Анатолия Григорьевича Железнякова, погибшего, как утверждалось, «26 июля 1919 года в бою с врагами революции от смертельной пули», был доставлен по приказу Троцкого на специальном поезде в Москву и с воинскими почестями захоронен на Ваганьковском кладбище, рядом с могилой его фронтового начальника и друга, командира 16-й стрелковой дивизии Васо Киквидзе, также ныне забытого героя…

Во время Первой мировой войны Железняков служил на Балтийском флоте и вел пораженческую пропаганду среди матросов, за что не раз был арестован. В июне 1916-го дезертировал и под вымышленной фамилией устроился кочегаром торговых судов на Черном море. Весной 1917 года Временное правительство амнистировало дезертиров царского времени, и Железняков вернулся на Балтийский флот, где активно поддержал действия большевиков. В июне 1917 года бросал бомбы в казаков и был приговорен к 14 годам каторжных работ за терроризм и покушение на жизнь защитников России. Из тюрьмы бежал в Кронштадт, где был избран в Центробалт – революционный орган моряков Балтийского флота.

«Матрос Железняк» участвовал во взятии Зимнего дворца, аресте Временного правительства, а также помогал большевикам захватить власть в Москве в октябре-ноябре 1917 года. Но известность пришла к нему после знаменитой фразы, когда, будучи начальником караула Таврического дворца, он объявил заседавшим там депутатам Учредительного собрания: «Караул устал!»

Далее он был послан на Юг «для борьбы с контрреволюцией»: воевал против Добровольческой армии, участвовал в карательных акциях против донских казаков. Его друг Киквидзе назначил Железнякова командиром полка в своей дивизии.

Во время восстания левых эсеров в Москве в июле 1918 года Железняков выразил им сочувствие и выступил за уничтожение Совнаркома как органа власти. Затем у него начался конфликт с Подвойским, который закончился приказом об аресте Железнякова. Вскоре Железняков был обвинен в крушении поезда Подвойского и объявлен вне закона. Он бежал из-под расстрела и с помощью левых эсеров скрылся в Тамбове. В ноябре 1918 года его направили на подпольную работу в Одессу. Там действовал совместно с боевой дружиной Котовского, с которым тесно сблизился. В это время «матрос Железняк» участвовал в террористических актах, в налетах на банки и грабежах местных жителей. Оставив для истории легендарную биографию, А. Г. Железняков, также как и его товарищи по совместной подпольной борьбе, стал организовывать мирную жизнь в городе. Он был избран председателем профессионального союза моряков торгового флота и с огромным энтузиазмом взялся за работу на совершенно новом для себя участке работы.

Памятник «матросу Железняку» в Ногинске

Вместе с тем А. Г. Железняков стал настойчиво добиваться отправки на фронт. Он выдвинул план, согласно которому в экстренном порядке необходимо отремонтировать находящиеся в железнодорожном депо два бывших белогвардейских бронепоезда и отправиться на фронт на помощь Красной армии. Получив согласие начальства, А. Г. Железняков лично контролировал ход ремонта бронепоезда. В мае 1919 года Одесса торжественно провожала на фронт бронепоезд имени Худякова, командиром которого был назначен А. Г. Железняков.

Бронепоезд прибыл в Кременчуг, где располагался штаб 14-й армии, и был включён в состав этой армии.

25 июля 1919 года А. Г. Железняков получил приказание выдвинуться на бронепоезде в район Екатеринослава и прикрыть отступление пехотных частей от преследования их белогвардейской конницей. К тому времени белоказаки захватили станцию Верховцево, отрезав для бронепоезда маневр отхода в западном направлении.

А. Г. Железняков принял рискованное, но единственно правильное решение, чтобы избежать захвата бронепоезда белогвардейцами: дать полный ход и проскочить через занятую противником железнодорожную станцию. Бронепоезд преодолел вражеский заградительный огонь и пронёсся через станцию Верховцево. А. Г. Железняков вёл огонь по врагу сразу из двух пистолетов, высунувшись по пояс из командирской рубки. В самый последний момент, когда опасность, казалось, миновала, шальная пуля сразила отважного командира. Рана в область грудной клетки оказалась смертельной, и 26 июля 1919 года А. Г. Железняков, не приходя в сознание, скончался.

Такова официальная версия событий. А теперь обратимся, так сказать, к альтернативной истории.

Однако бывшая советская разведчица Надежда Улановская вспоминала: «Я приехала в Николаев, когда Железнякова уже убили ‹…› Есть версия, что убили Железнякова большевики: к тому времени, когда он попал на юг, после Октября, у них были с ним счеты как с анархистом, его объявили вне закона. Но Железняков умел воевать, значит, мог принести пользу. Заместителем ему дали большевика, после гибели Железнякова он стал командиром, но бойцы его не любили ‹…› Есть основания считать, что этот большевик его и застрелил, смертельно ранил в спину во время боя».

Так что же, «смертельно ранен при прорыве из окружения» или убит чекистами выстрелом в спину в рамках кампании по ликвидации командиров-небольшевиков? Думается, этого никто уже не узнает.

Среди легенд и мифов ранней советской истории утверждение, что в Ленина стреляла эсерка Каплан, долго казалось бесспорным.

Обычно утверждают, что организаторами покушения на Ленина 30 августа 1918 года были руководители правоэсеровской боевой группы Г. Семенов и Л. Коноплева, а исполнительницей – Ф. Каплан. Это утверждение основывалось на саморазоблачительной брошюре Г. Семенова «Военная и боевая работа партии социалистов-революционеров за 1917–1918 гг.», изданной в 1922 году в Берлине и тогда же отпечатанной в типографии ГПУ на Лубянке в Москве. Издание было приурочено к судебному процессу над лидерами партии правых эсеров в Москве (8 июня – 7 августа 1922 г.), следственное дело Ф. Каплан фигурировало на нем как «вещественное доказательство» террористической деятельности эсеров.

Именно тогда руководители боевой правоэсеровской группы рассказали, как они организовали слежку за передвижениями Ленина в Москве, как инструктировали Каплан и дали ей пули, отравленные ядом кураре. На вопрос: «Почему же яд не подействовал?» – Семенов и Коноплева во время суда отвечали, что не знали его свойств – терять свое воздействие при высокой температуре. Заключение эксперта профессора химии Д. М. Щербачева, что высокая температура подобные яды не разрушает, не было принято во внимание, равно как и выступления ряда эсеров, отрицавших членство Каплан в их партии.