Посейдон - Пол Галлико

Двое стюардов, как всегда, работали в накрахмаленных сорочках и белых коротких жакетах. Невдалеке Весельчак и его девушка присели за столик у бара и принялись методично напиваться. Мать Памелы все еще неважно себя чувствовала и до сих пор не выходила из своей каюты.

— Сегодня я хочу омаров! — важно провозгласил Робин Шелби.

— Ничего подобного! — отрезала его мать. — Только не на ночь.

— На следующий вечер после Рождества обязательно нужно заказать паштет из индейки, уж поверьте мне, — авторитетно произнес ее муж.

Мисс Кинсэйл попросила принести ей семги, надеясь, что она будет подана в виде жареных рыбных палочек или котлет, к которым она привыкла у себя дома. Чета Роузен остановила выбор на цыплятах со специями, а супруги Рого никогда не заказывали ничего другого, кроме как отбивные или гамбургеры.

В основном ужин в полупустом зале проходил в тишине. Привыкшие к ровному шуму заполненного ресторанного зала, в тот вечер посетители притихли и старались не смеяться слишком громко.

Тем временем в машинном зале механики дивились капитану и обсуждали только один вопрос: сколько еще времени он заставит «Посейдон» мчаться вот так, на полной скорости. Те, кто трудился в котельной, то и дело проверяли температуру котлов и следили за расходом топлива. Одного из матросов срочно отправили на кухню, велев ему принести пару дюжин бутылочек с холодной «кока-колой».

Капитан стоял на мостике и благодарил небо, что сумел так легко избежать опасности. Правда, нехорошие предчувствия до сих пор не отпускали его. Он принял решение не восстанавливать балласт за счет морской воды, хотя на море сейчас стояла отличная погода. Если ему из радиорубки доставят штормовое предупреждение, у него все равно останется время, чтобы изменить ход корабля, и корабль сумеет обогнать непогоду. Пока что сообщения шли благоприятные. Зоны высокого давления оставались на своих местах, что гарантировало полный штиль на всем пути до самого дома. И снова капитан решил не рисковать и не пополнять емкости с балластной водой. А если корабль так и будет идти вперед полным ходом, то он успеет наверстать упущенное время, и тогда в Лиссабон «Посейдон» войдет всего с суточным опозданием, на что, собственно, капитан и рассчитывал.

Наступил вечер, небо нахмурилось, а поверхность моря словно покрылась масляной пленкой. Когда корабль вошел в зону полной темноты, капитан послал одного из своих помощников на марсовую площадку и отправил еще двух молодых выпускников мореходного училища постоянно дежурить у экрана радара, пусть даже он не обнаруживал никаких странных предметов в радиусе пятидесяти миль.

Капитан продолжал нервничать, удивляя всю команду. Сейчас он напоминал водителя автомобиля, который постоянно смотрит в зеркало заднего вида и не может поверить своим глазам, что там не видит никакой опасности.

Капитан время от времени выходил на крыло мостика слева, задумчиво смотрел на морскую воду и отражающиеся в ней огни парохода, мчащиеся вперед вместе с ним.

Узнав о небольшом подводном землетрясении, капитан решил более внимательно изучить карты местности, по которой сейчас двигался его корабль. Он знал, что где-то под ним проходит Среднеатлантический хребет, который протягивается в форме буквы «S» на десять тысяч миль от берегов Исландии до Антарктиды, и сейчас до него не более полутора миль под килем.

Однако карты, которые нашлись у капитана, не были составлены сейсмологами, а потому не указывали на то, что именно в этой зоне находятся три действующих подводных вулкана, постоянно вызывающие разломы и сдвиги в породе.

Ровно в девять часов восемь минут такой разлом в породе изменил свою конфигурацию из-за недавнего землетрясения. Совершенно неожиданно часть подводной горной вершины высотой примерно в сто футов обломилась и ушла вниз, втягивая вслед за собой, согласно законам физики, массу воды в несколько миллиардов тонн.

И когда пароход «Посейдон» встретил гигантскую вогнутую волну, порожденную соскальзыванием вниз куска подводной скалы, эта волна выросла уже в три четверти корабельного борта. Пароход не смог преодолеть ее, а потому попросту перевернулся вверх дном, также легко и быстро, как сделал бы это, скажем, восьмисоттонный траулер во время шторма в Северной Атлантике.

Первое мгновение разражающейся катастрофы посетители обеденного зала пережили особенно бурно: пол, покрытый толстым ковром, буквально ушел у них из-под ног. Стулья и столы накренились вперед и вбок, кидая пассажиров вниз, в головокружительную бездну, куда устремился их корабль.

В тот же миг «Посейдон» издал предсмертный крик.

В нем слились вопли перепуганных и искалеченных людей, звон разбитого стекла, дребезжание и скрежет металла…

Двери в подсобные помещения кухни распахнулись, и оттуда донеслись ужасающие звуки: со всех полок и столов падали котелки, пароварки, жаровни и прочая посуда. И на фоне всеобщего столпотворения высшей нотой прозвучал последний крик насмерть обваренного кипятком кока.

Весельчак и его девушка облетели вдвоем всю ширь обеденного зала. Это было долгое путешествие, длиной в сто восемнадцать футов. По пути они наталкивались на стулья и столики, которые неожиданно снова стали принимать вертикальное положение. Влюбленная пара сначала переместилась с правой стороны парохода в левую, а когда судно продолжило свой кувырок, пролетели еще расстояние в двадцать футов, от пола до потолка зала. Они получили несколько ушибов и ссадин, но в остальном остались целы, образовав под конец клубок тел вместе с Роузенами, Мюллером, Майком и Линдой Рого.

Именно во время этого переворота были искалечены или погибло большинство пассажиров и члены команды. Когда пароход стал заваливаться на левый борт, свою смерть встретили те стюарды, которым пришлось обслуживать в этот роковой вечер столики, расположенные в дальней части правого борта парохода.

Более счастливыми оказались занявшие места слева. Например, Мюллера, Белль и Мэнни Роузена просто выкинуло со стульев. Семейство Шелби и другие обитатели «разношерстного» стола сначала повалились на пол, еще некоторое время удерживались за свои стулья и только потом послушно заскользили вниз.

Пароход переворачивался кверху дном и стремительно, и удивительно долго одновременно, если такое вообще можно себе представить. Однако давление воды почему-то пощадило его иллюминаторы, и корабль, грохоча и постанывая, зарылся в воду, подставив небу темное брюхо. Левые иллюминаторы стали правыми и очень скоро прояснились. Вся компания ужинавших очутилась на стеклянном потолке, который теперь служил им полом и был сплошь покрыт разбитым фарфором, свалившимися на него подносами, приборами и остатками еды. Огромная елка грозно торчала с потолка, причудливо растопырив мощные ветви во все стороны. Через мгновение с ее макушки свалилась звезда, со звоном разлетевшись на блестящие осколки.

Наступившая затем мертвая тишина показалась куда более устрашающей, чем предсмертный крик корабля, вместе со всем звоном, скрежетом и грохотом. Впрочем, тишина эта длилась недолго. Очень скоро со всех углов большого обеденного зала послышались стоны, плач и бормотание раненых, ошеломленных и ничего не понимающих людей. Откуда-то до сих пор еще падали разные предметы, где-то капала жидкость, не успевшая вылиться из сосудов.