Без шума и пыли - Анатолий Сарычев

– Если зайца бить – он спички зажигать научится! Много били, вот и пришлось научиться! – ответил Филарет.

– У тебя такой вид, как будто ты решаешь мировые проблемы, – заметил Серегин, вставая из-за стола.

– Ты хотел купить мой «Лендровер», сейчас я его готов продать, только с одним условием, – негромко сказал Филарет, поднимая голову.

– Я согласен на любые условия! – заинтересовался Серегин, снова усаживаясь на скамью.

– Выписывай доверенность на свою «Волгу» с правом продажи прямо сейчас.

– Это мы запросто. Сколько ты хочешь за свою лайбу?

– Она сейчас стоит примерно тысяч пять баксов. Я полностью перебрал ходовую часть, движок, перекрасил.

– У меня в депо! – вставил Серегин, нервно затягиваясь сигаретой.

– Краску я сам купил и машину тоже сам готовил под покраску, – отпарировал Филарет, внимательно смотря на своего сокурсника. – Если привезешь через час доверенность на свою машину, то поменяемся без доплаты, – твердо сказал Филарет.

– Это папин подарок, – заныл Серегин.

– Тогда давай деньги– пять тонн баксов, – спокойно предложил Филарет, вставая со скамьи.

– У меня сейчас нет таких денег, – пробормотал Серегин.

– Есть другой вариант. Ты выписываешь сейчас мне простую доверенность на машину, даешь сколько есть денег и забираешь «Лендровер». Оставшуюся сумму отдаешь в течение года.

– Меня устраивает этот вариант. Чуть больше штуки баксов, извини, что в деревянных, я тебе завтра утром занесу домой, – сразу согласился Серегин, прямо на столе в курилке выписывая доверенность.

Оказывается, чистый бланк доверенности у него был с собой в бумажнике.

Положив документы на машину и ключи на стол, он быстро побежал в сторону конторы, то и дело поглядывая на часы.

– Вот вам ключи от химчистки и трихлорэтилен, – поставил на стол металлическую двухлитровую флягу мастер, появившийся в курилке как из-под земли, как только убежал главный инженер.

«Волга», урча хорошо отрегулированным двигателем, пожирала километр за километром, приближаясь к большому городу.

Поставив машину на стоянку перед железнодорожным вокзалом, прямо под знаком «Стоянка запрещена», Филарет, еще раз взглянув на вокзальные часы на фронтоне здания, поднялся по ступеням и вышел на перрон.

– Поезд Санкт-Петербург – Астрахань прибывает на четвертый путь. Ввиду ремонтных работ стоянка поезда будет сокращена! – объявило станционное радио.

Набрав на железнодорожном мобильнике номер рязанских бандитов, Филарет, не представляясь, сказал:

– Я буду вас ждать возле хлебного киоска. Он на вокзале один такой, справа от выхода на привокзальную площадь. Одет я в синий джинсовый костюм, на ногах кроссовки «Адидас». Высокий широкоплечий мужчина, волосы черные, на плече синяя сумка. У меня в заднем кармане брюк засунут журнал «Криминал». Идите за мной на расстоянии двадцати метров. – И, не прощаясь, отключил связь.

Выйдя на пешеходный мост, Филарет остановился у лестницы, ведущей на четвертый путь, и, облокотившись на деревянные перила, стал смотреть на осторожно втягивающийся на станцию поезд.

Едва поезд остановился, как из шестого вагона первыми вышли на перрон два парня.

Двое плечистых парней, одетые в одинаковые черные шерстяные шапочки, с большими спортивными сумками через плечо, не торопясь, направились в сторону подземного перехода.

Быстро сбежав по лестнице на перрон, Филарет пристроился сзади. Он шел, держась левой стороны, обходя выходящих из вагонов людей.

Отпустив парней метров на десять, Филарет прогулочной походкой направился вслед за ними.

Двое милиционеров с надписью на спине «СОБР» стояли, широко расставив ноги, посередине подземного перехода и внимательно смотрели на проходящих мимо них пассажиров.

– Ваши документы! – сказал широкоплечий детина с автоматом на правом плече, направляясь к рязанцам.

Парни не замедлили шага, не дернулись.

У Филарета неприятно похолодело под ложечкой.

Детина положил руку на плечо низенького азиата, катившего на тележке огромный баул, и, отведя его в сторону, стал проверять документы.

Рязанцы, обойдя азиата с милиционером, так же неторопливо продолжали двигаться к выходу в город.

Выйдя из тоннеля и поднявшись по лестнице на первый этаж, парни пересекли зал, не обращая никакого внимания на четырех милиционеров, просеивающих внимательными взглядами проходящих мимо них пассажиров.

Выйдя на привокзальную площадь, они отошли метров на пять от входных дверей, закурили, поставили сумки на землю и стали внимательно осматриваться.

Увидев справа, за летним кафе, хлебный киоск, повесили сумки на плечи и неторопливо направились к нему.

Обогнав их, Филарет неловко задел правого парня, ощутив каменные мышцы, и не оглядываясь, направился по тротуару.

Слева стояли автобусы, троллейбусы, маршрутные такси.

Люди с сумками, чемоданами и просто перевязанными веревками серо-коричневыми мешками, расталкивая друг друга, бросались к транспорту, с боем занимая его.

Небольшого росточка бабуся в беленьком платочке, согнувшись под огромным мешком, перевязанным с боков узкими брезентовыми ремнями, споро семенила, направляясь к троллейбусу номер десять, остановившемуся как раз напротив Филарета.

Двери с шипением закрылись перед самым ее носом.

Воздев сухонький кулачок к небу, бабка разразилась такой матерной тирадой, что вся площадь на мгновение замолчала, а потом разразилась громкими аплодисментами и приветственными криками…

В этой тираде бабуся помянула мать, отца, бабушек и дедушек до третьего колена, пожелав водителю, чтобы под ним прокололись все колеса, а рога с троллейбуса перекочевали на его голову.

Молодой парень, воодушевленный столь «возвышенной» речью, вскочил на задок троллейбуса и рывком сдернул штанги с проводов. Троллейбус остановился.

Передние двери открылись, и через них, с трудом проталкиваясь сквозь плотно набившихся пассажиров, выскочил водитель, одетый в синюю спецовку. Увидев торчащие вертикально штанги, он почесал в затылке, достал из кармана брезентовые рукавицы и быстро пошел к задку троллейбуса.

– Есть бог на свете! – звонко воскликнула бабка и, едва водитель покинул троллейбус, юркнула в него, мигом растолкав скопившихся на передней площадке пассажиров.

Справа тянулась анфилада стеклянных окон магазинов, заставленных бутылками, продуктами и товарами первой необходимости.

Слева уличные торговцы и торговки, разложив немудреные товары на самодельных прилавках, а то и просто на картонных ящиках, наперебой зазывали покупателей.