Вокруг пальца - Йон Колфер

Я скриплю зубами. Правда? Для нас обоих? Так как же получилось, что у меня в кармане этот конверт, а ты целишься впрыскивать домохозяйкам Джерси дешевый японский филлер? Как-то оно несправедливо.

Зеб закуривает толстую сигару, наполняя интерьер «Тойоты» голубым дымом.

– Я думаю с дальним прицелом. Я пользую сучек Майка уже пару лет, и мы в шоколаде. Как насчет того, откуда я знаю, что миссис Мэдден устроила себе долбаное электроубийство?

Еще пара кварталов, и я в казино, а Зеб обнаружит, что в «Слотц» ему вход закрыт.

– Прям не верится, что ты мне врезал, – вещает Зеб, напрочь не способный предаваться раскаянию слишком долго. – Я-то думал, что ты мой бобеши.

Я уж начинаю верить, что Зеб выдает эти невероятно непрорубаемые заявления, просто чтобы спровоцировать меня на драку. Если план в этом, то срабатывает он всякий раз.

Я делаю два стремительных шага к окну «Приуса».

– Не можешь поверить, что я тебе врезал? – ору я, привлекая взоры кучек утренних перекурщиков на тротуарах. – Ты умолял, чтобы тебе врезали. Господи правый, ты даже рубашку свою задрал!

– Я же не просил, чтобы мне врезал ты, – возражает Зеб. – Тот, другой тип был просто рулет с вареньем. Его удар мой пресс выдержал бы.

Я меняю галс.

– А бобеши? – интересуюсь я, хлопнув ладонью по «Тойоте». – Это-то вправду?

– Эй! – вскидывается Зеб. – Полегче с машиной! Ты что, против окружающей среды?

– Я долбаный ирландский католик, но даже я знаю, что «бобеши» значит «бабушка». Теперь я твоя бабуля?

Зеб ни капельки не раскаивается.

– Пациентам нравится идиш, так что я время от времени втыкаю словечко-другое. Это придает мне мудрости, что ли. Я просто хотел затронуть гребаную семейную струнку, будто мы братья. Правду сказать, я скорее по части иврита, Дэн. Так ты что, из-за этого дуешься? Я не знаю идиш?

Спорить с этим типом – что бродить по чертову лабиринту. Будто держать угря, ежели простите мне коверкание метафор.

Я опираюсь на минутку на авто, чувствуя его мягкое тарахтение лбом, потом выпрямляюсь.

– Лады. Ступай домой, Зеб.

– А мы в порядке?

– Ага. В шоколаде. Как угодно. Просто выбрось из головы.

Зеб стряхивает пепел на асфальт.

– А как мой акцент?

Я уложен на лопатки, и он это знает.

– Твой акцент?

– Ты сказал, что мой ирландский акцент – отстой. Я над этим работал, мужик. Я смотрел «Далеко-далеко»[15] дважды. – Он кроит рожу, призванную изобразить Тома Круза. – Ты приколист, Шеннон, – интонирует он. – Какой же ты приколист.

Мне впору рухнуть на асфальт. Я могу к ночи отправиться на тот свет, а этот елдак носится с ушибленным эго.

– Это хорошо, – говорю я ради мира. – Просто жуть.

Взгляд Зеба устремлен вдаль.

– Я мог бы сыграть эту роль просто обубенно.

– Может, они сделают перезапуск, – бросаю я.

Мне этот термин знаком, потому что мы с Зебом массу своего времени, как два холостых козла среднего возраста, проводим за просмотром телика. Насколько это круто и авангардно? Большинство наших цитат и любимых эпизодов принадлежат вопиюще отмененным сериалам «Терьеры»[16] и «Дэдвуд»[17].

«Шалав трахают».

Классика.

Какого черта кому-то пришло в голову снимать с показа «Дэдвуд»? Если этот тип когда-нибудь заявится в мой клуб, ему лучше прихватить с собой рейтинги популярности.

Зеб вскидывается:

– Перезапуск. Ыгы мля!

– Ыгы мля, – устало соглашаюсь я.

Узрев эту перспективу перед собой, Зеб дает «Приусу» по газам и несется по улице со скоростью четырехлетки на роликах, а я уже не в первый раз гадаю, не будет ли моя жизнь без него менее жалкой.

Ыгы мля.

* * *

На обшарпанном конце переулка ночных клубов Клойстерс находится «Слотц». Мое царство. Где-то без двух минут бордель – большинство ночей.

Я выиграл аренду этого заведения в покер пару месяцев назад и подумал, что мог бы заодно занять квартиру, расположенную над клубом, раз уж я и так за нее плачу. Предыдущий арендатор жил в другом месте, но держал апартаменты в качестве, как он нежно выразился, траходрома. Можете смело поставить последний цент на то, что я привел команду профессиональных уборщиков с пароочистителями, дабы они выгребли дерьмо из комнат, прежде чем переехать, но оставил себе водяной матрас и джакузи, работающую – подумать только – от монет. Держу пари, если б Майк знал о джакузи с монетоприемником, он непременно захотел бы отхватить кусочек. Я понимаю, что крыша – неизбежное зло, но эти субъекты, похоже, не осознают, что на дворе рецессия.

Зеба идея джакузи не вдохновила.

«Гребаные малафейные бассейны, – проинформировал он меня однажды ночью, когда сумел закадрить в клубе классную дамочку, и я галантно предложил обоим горсть мелочи, чтобы побарахтаться в моей люксовой моторизованной ванне. – Как ты думаешь, что там творится под этими пузырями? И часто ли ты чистишь трубы? Эта перламутровая слякоть, наверное, уже проникла в систему водоснабжения. А мы там заглатываем головастиков какого-то типа, облизываемся и говорим “ням-ням”».

Наверное, чтобы быть врачом, ум не требуется.

Я пытаюсь относиться к «Слотцу» с позитивом, но это трудновато, потому что призрак сраной дыры все еще витает над ним. Это заведение было помойкой десяток лет, а еще два десятка до того – сортиром, но мы пытаемся переломить ситуацию. Я и мой деловой партнер Джейсон Дайал.

Надо воздать Джейсону должное, изрядную часть работы тянет он. Этот парень стал для меня открытием и даром божьим. А если это и малость чересчур, то лишь потому, что Джейсон – гей, и я склонен перехваливать его, только бы выказать, как мне на это обстоятельство накласть. Я смущаюсь, когда он начинает муссировать словечки вроде «пидор» и «гомик», но Джейсон говорит, что в этом деле так давно, что считает себя вправе теперь малость попидорасить.

«В безопасном окружении я принцесса, Дэнни, – сказал он мне пару месяцев назад. – Так что сейчас ты насладишься лицезрением настоящего меня».

«Отымись», – отрезал я, замахиваясь, отчего он застыл как вкопанный.