Ловушка для стервы - Надежда Черкасова

— Ну ты, дядюшка, даешь!

— Я-то — даю! А вот чем занимаешься ты? Не подскажешь, почем нынче личная жизнь знаменитости? — уставился он на племянницу.

«Вот и до меня добрался», — подумала Мила.

— Каковы успехи по оглуплению многострадального телезрителя и не менее многострадального читателя твоей желтой газетенки? Неужели ты не понимаешь, что занимаешься сплошной дебилизацией молодежи, бессовестной пропагандой самых низменных человеческих чувств и возвеличиванием фальшивых ценностей?

— И невольно пожалеешь, что нет цензуры, — ехидно заявила Мила, всплеснув руками. — Так, что ли? А ты вспомни, кто цензорами-то был — вся партийная элита общества, которая сама вела гламурный, богемный образ жизни, полный излишеств и разврата. Но зато за народом всевидящее око компартии пристально следило и развращаться ему не давало. Поэтому народ шел «правильным путем».

— Ты палку-то не перегибай. Наш народ с правильного пути не собьешь.

— Какого пути — к победе коммунизма, что ли?

— Ты коммунизм-то не трогай: не по Сеньке шапка… Хотя здесь ты права, — вздохнул дядюшка. — Перекосов было хоть отбавляй. И главный перекос — то, что позиция Православной церкви оказалась значительно ослаблена. Вот и ринулись в Россию всякие нехристи. Чтобы обратить народ наш в свою сектантскую веру. Главная их цель — зомбирование, духовно-психическое подавление и подчинение нашей молодежи.

Дядюшка замолчал, и Миле показалось, что тема исчерпана, она даже немного расслабилась. Но не тут-то было. Главные вопросы дядюшка оставил на десерт.

— Кому ты служишь, девочка моя? Ведь они в первую очередь ненавидят нас за то, что именно в России сохранилась православная вера, которую поддерживает наш народ. Именно она, вера наших предков, учит любви к Родине, своим близким, делает нас нравственными и культурными. А кому молишься ты — золотому тельцу? Всякие бездуховные и аморальные личности глумятся над самыми священными для нас понятиями — честью, совестью, верой, надеждой и любовью… А что заявила в своем недавнем интервью ты? Забыла? Так я напомню: «Мила Миланская — ум, честь и совесть нашей эпохи!» Мне стыдно за тебя. Вот уж не думал, что ты у меня моральная уродка.

— Ну вот, ты тоже перешел на жаргон Интернета, где меня хлещут и в хвост и в гриву, — недовольно поморщилась Мила.

— А с тебя как с гуся вода. Вернее, с гусыни. Так напрасно. Интернет — не только нужная информация или средство занять себя чем-то от безделья. Интернет — это тайные мысли тех, кто не решается высказать их вслух, но может с успехом объявить о них. Хорошо, если за тайными мыслями твоих врагов не последуют явные действия.

— Да хватит меня пугать-то! Я в состоянии расправиться со всеми своими врагами, — напыщенно заявила Мила. — И никому не позволю над собой издеваться. Ни один насмешник не уйдет от расправы. Всех своих врагов уничтожу!

— Ты уже уничтожаешь. Только не врагов, а нашу бедную и одураченную тобой молодежь. Зачем ты души-то человеческие калечишь, зачем людей против себя настраиваешь? Ведь не все захотят это терпеть. И тогда тебе несдобровать. С огнем ты, моя девочка, играешь. И силы этого огня не осознаешь. Как бы тебе самой в нем не сгореть! Прости меня, Господи, за такие чудовищные мысли! — произнес дядюшка и перекрестился.

Он встал из-за стола, что означало: обед закончен, и направился к камину. Мила поплелась за ним.

— Давай-ка мы с тобой у камина посидим, полюбуемся на огонь, который и греет, и нервы успокаивает, — предложил он и расположился на роскошном диване, Мила уютно устроилась в огромном мягком кресле. — И все-таки, как ни крути, а раньше было больше счастливых людей, меньше ненависти и зависти. Но мы тогда не понимали, что уже живем в прекрасном светлом будущем.

— Потому что почти все были одинаково бедными, за исключением немногих, — подхватила Мила. — Помнишь, каким способом решалась задача — как сделать всех счастливыми? Чтобы все несчастные могли почувствовать себя счастливыми, нужно уничтожить всех счастливых. А чтобы бедные могли почувствовать себя богатыми — уничтожить богатых. Нормально, да? Общество во все времена делилось на элиту, которая попирает все законы, и униженный народ, который от элиты зависит, перед ней пресмыкается и ей поклоняется. Ничего не изменилось. Народ и сейчас ничего не решает. Потому что решают за него. Не спрашивая ни его мнения, ни его желаний. Да и о каком народе ты говоришь? Это или алкоголики, или те, кого, кроме собственного корыта и сплетен о звездах, ничего не волнует.

— Поэтому ты пропагандируешь в своих телепрограммах образ жизни так называемых сливок общества, возомнивших себя творцами нового времени, где процветает полная свобода бессовестности и бесстыдства? Слышишь приставку к этим словам? И слова эти, и их значение — все от лукавого. Молодежь тревожится о своем будущем. А что предлагаешь ей ты — развратные пошлые телешоу с отвратительными криками, руганью, а также самыми низменными и порочными людскими страстишками? Скажи, дорогая, а ты по ночам-то хорошо спишь? Зеленые человечки не снятся? Тебя надо спасать, пока не поздно. И я знаю как: изолировать от общества! На время. Пусть люди от твоего так называемого творчества немного отдохнут.

— Интересное кино! И как же ты меня собрался изолировать?

— Очень просто: отвезу тебя в какую-нибудь глушь. В деревню, к тетке. И брошу там. На первый раз — ненадолго. Не исправишься — срок выберу подольше.

— У меня нет никакой тетки.

— Значит, отвезу к чужой.

— Размечтался! Не буду я жить ни в какой глуши. Сбегу в первый же день.

— А я найду такую глухомань, из которой не сбежишь.

— Ну, помечтай, помечтай. Такой не бывает. Плохо же ты меня знаешь, если думаешь, что я позволю так с собой обращаться.

— Скажи честно: зачем тебе все это?

— Дядюшка, ты не понимаешь. Это же только шоу. И ничего больше.

— Вот спасибо, успокоила старика! Благодаря твоим шоу молодые становятся душевными инвалидами. Вот что ты им предлагаешь? — спросил дядюшка Милу и сам же ответил: — «Хочешь, чтобы тебя услышали — громче всех крикни. Хочешь, чтобы тебя увидели — выше всех прыгни. А хочешь, чтобы тебя запомнили — оголяйся «по самое не балуй» и постоянно, по всякому удобному и неудобному поводу, устраивай грандиозные скандалы. И тогда можешь считать, что живешь не зря, что твоя жизнь удалась!» Так, что ли?

— Все правильно. Хочешь хорошо устроиться в этой жизни — приспосабливайся.

— И молодежь воспринимает твои передачи и эти постулаты бесящейся с жиру прослойки общества как руководство к действию. Да-а, слишком долго было «нельзя». А когда стало «можно», наружу вырвалось все: от несомненного таланта до откровенной бездарности, от долго скрываемого желания высказать наболевшее до обливания помоями, наветов, сплетен и пересудов, которые сейчас называются «свободой слова».

— Ты забываешь о рейтинге, который и диктует направленность телепередач. Смотреть или нет — выбор каждого.