Отныне и вовеки - Шарон Фристоун

Такой откровенной жажды она еще не знала. Всем своим существом Лив потянулась к Мартину, ее руки обхватили крепкие плечи, стали гладить его мускулистую спину, скользнули к груди. Гладкая атласная кожа и рельефные мышцы просто завораживали. Все его тело, казалось, обладало какой-то колдовской силой. Лив бросало то в жар, то в холод, она то замирала, то рвалась к нему. Обуздывать физическое желание она не умела, да сейчас и не хотела. Его чувственные умелые руки вели ее все дальше и дальше к экстазу.

Мартин снова прильнул к ее припухшим от поцелуев губам, одновременно его рука начала исследовать влажные лепестки трепещущей плоти.

— Пожалуйста, — прошептала Лив, совсем потеряв голову от желания. Взглянув в его искаженное страстью лицо, в глаза, где горел безумный огонь страсти, она поняла: настал ее час.

— Об этом не надо просить, — выдохнул Мартин и, на мгновение приподнявшись, стремительно вошел в нее.

На секунду он замер, услышав вскрик Лив и ощутив сопротивление девственной плоти, но тут ее руки сомкнулись на его спине, губы с силой прижались к его плечу, и Мартин со сдавленным стоном рванулся вперед.

Лив только сейчас впервые поняла, что значит подлинная страсть. Она взлетала все выше и выше, куда-то в неведомое, сердце бешено колотилось, руки жадно цеплялись за тело Мартина, словно она боялась, что он вот-вот остановится и не даст ей достичь высшей точки блаженства.

А потом это случилось. Оба достигли пика страсти, и Лив услышала, как ее стон слился с хриплым стоном Мартина. Он бессильно повалился поверх нее, уткнувшись лицом в ее шею, и она, осторожно подняв руку, отвела от его лица влажные пряди светлых волос. Лив наслаждалась ощущением тяжести его тела, исходившим от него жаром. Она любила его…

Со вздохом Мартин перекатился на спину, затем приподнял Лив, прижимая к своей широкой груди.

— Я был первым. — Он отбросил шелковистые локоны, упавшие на лоб Лив, и пристально вгляделся в ее лицо, так и светившееся счастьем. — Почему ты ничего не сказала, Роберта?

— А это имеет значение? — Она приподнялась, сложила руки на его груди и опустила на них подбородок. — Все равно когда-то это должно было случиться. — Она попыталась выдавить улыбку, но вместо этого закусила губу, не зная, как вести себя в такой ситуации. Внезапно ее затрясло от истерического смеха, рвавшегося наружу.

— Роберта, это вовсе не смешно. Если бы я знал, я бы постарался быть осторожнее, мягче.

— Извини, — шепотом отозвалась Лив. — Как ты уже догадался, к такого рода вещам я не привыкла.

Мартин застонал и ласково пригладил ее волосы.

— Ты думаешь, я привык? — шепнул он, целуя ее в макушку. — Я еще никогда не был с девственницей, так что для меня это тоже в первый раз. Что же до сожалений, — он приподнял ее голову и заглянул в зеленые глаза, — то мне ничуточки не жаль. Я совершенно счастлив, просто на седьмом небе. Ты моя, и только моя. Отныне и навеки, и я сейчас тебе это докажу. — Его губы раздвинулись в чувственной усмешке, в глазах заплясали бесенята, и сердце Лив снова рухнуло куда-то в пропасть.

Однако она решительно наклонилась и чмокнула его в нос.

— Не сейчас. Сначала мне надо в ванную.

— Как прозаично! — фыркнул Мартин. — Я с тобой.

— Ну уж нет. — Высвободившись из его объятий, Лив села на постели. Невинность она потеряла, но кое-какие предрассудки у нее все же остались.

— Ванная там. — Мартин небрежно махнул рукой в сторону двери в противоположной стене. Но только помни: теперь ты моя и тебе скоро придется делить со мной все, включая ванную.

— Посмотрим, чего стоят твои обещания, — поддразнила его Лив. Спустив ноги с кровати, она наконец оглядела комнату, ставшую свидетельницей ее решительного шага. И расхохоталась во весь голос. Стянув с постели верхнюю простыню, Лив завернулась в нее и окинула взглядом распростертого на кровати обнаженного мужчину. — Ну и ну, Мартин! Черные атласные простыни! Надо же до такого додуматься! — весело сказала она и, все еще посмеиваясь, отправилась в ванную.

Смыв грим и сделав слабую попытку кое-как расчесать волосы, Лив вернулась в спальню и на мгновение замерла на пороге. Мартин лежал на спине, его грудь ровно поднималась и опускалась, руки были раскинуты в стороны, и все его гибкое бронзовое тело сейчас казалось каким-то незащищенным. Внезапно Лив ощутила такой мощный прилив нежности к нему, что у нее на мгновение перехватило дыхание.

— Иди ко мне, Роберта, я чувствую, что ты там стоишь, — тихонько сказал Мартин, не открывая глаз.

— Как ты узнал, что я уже пришла? — спросила Лив, подходя к кровати и сбрасывая с себя простыню.

— Ты моя вторая половинка. — Он открыл глаза, встретил взгляд Лив, и ее почти ослепило золотое сияние, лившееся из его глаз. Он медленно обвел взглядом ее тоненькую обнаженную фигурку, а потом впился взглядом в ее свежее, чисто вымытое личико. — Я так и знал, что без макияжа ты еще красивее, — заметил он. — У меня просто не хватает слов. Иди ко мне. — Он протянул руку.

Лив доверчиво вложила в нее свою, и Мартин притянул ее в объятия. Он поцеловал ее долгим нежным поцелуем, исследуя языком все потайные местечки ее рта, и они снова медленно начали свой танец любви.

* * *

Далекий звонок телефона пробудил Лив от крепкого сна без сновидений. Пошевелившись, она обнаружила, что двигаться ей не дает пригвоздившая ее к кровати мужская рука. Несколько мгновений она не могла понять, где находится, но тут же волной хлынули воспоминания прошедшей ночи.

— Мартин, телефон, — шепнула она, потянув обнимавшую ее руку и моля Бога, чтобы в его глазах, когда он проснется, светилась та же нежность, что ослепляла ее в течение этой долгой ночи.

— Роберта. — Его голос прозвучал мягко, чуть хрипловато со сна, и рука машинально крепче прижала ее к себе. Потом его глаза стремительно распахнулись, и при виде Лив на его лице появилась широкая сияющая улыбка. — Так это был не сон.

Все страхи Лив тут же развеялись как дым.

— Нет, не сон, как и этот телефонный звонок, — подтвердила она, и ее губы раздвинулись в ласковой улыбке.

Мартин легко коснулся их губами, затем потянулся к тумбочке и снял надоедливую трубку. Откинувшись, Лив наблюдала за ним из-под полуопущенных век. Он был восхитительно хорош, и ей захотелось ущипнуть себя, чтобы убедиться, что все случившееся накануне было наяву. Мартин любит ее и хочет, чтобы она осталась с ним. Он попросил об этом и, когда она согласилась, снова обнял ее и они предались любви. Она так и не сказала ему про университет, но это уже не имело значения. Сегодня ничто не имело значения, кроме их чувств.

Между тем во время разговора лицо Мартина помрачнело, прямые брови сошлись на переносице, образовав суровую морщинку, и он внезапно показался Лив старше и гораздо жестче. Ее даже охватил какой-то безотчетный страх. Бросив трубку на рычаг, он резко спустил ноги с кровати.