Ужасное происшествие в особняке Фенли - Кэролайн Кин

— Вы никого не подозреваете? — спросила Нэнси.

— Я владелец книжного магазина, — усмехнулся Алан, — и единственные мои враги — это клиенты, которые стоят и мусолят книжки, а покупать не покупают.

Нэнси повернулась к Саре.

— Н-нет, — задумчиво произнесла та. — Большинство моих учеников не злопамятны.

— А тот маленький мерзавец в прошлом году — как, не в счет? — напомнил Алан, сжав кулак. — Ух, как бы я хотел пропустить его через соковыжималку за то, что он сделал!

— Алан, прошу тебя!.. — взмолилась Сара.

Нэнси услышала в ее голосе памятные еще по школе властные нотки. Но сейчас к ним прибавилась просительная интонация. Сара взывала к сдержанности. Видимо, этого качества Алану не хватало.

Нэнси знала, о каком «маленьком мерзавце» говорил Алан: о Джоше Петри, который действительно считался «тяжелым случаем».

— Сара завалила его в прошлом году на экзамене, — продолжил Алан Теппингтон, глядя Нэнси в глаза. — Поверьте, он получил то, что заслужил, но решил отомстить. В один прекрасный день забрался к нам в дом, забрызгал все аэрозольной краской, вымазал клеем. Ну и молодежь пошла, доложу я вам!

— Джош Петри уже несколько месяцев в армии, — уверенно возразила Сара. — Так что он тут ни при чем.

— Джош Петри — защитник родины! Только этого нам не хватало! — саркастически рассмеялся Алан. — Мне — так сразу стало спокойнее, а вам?

Он смотрел на Нэнси пристально, будто хотел пробуравить ее насквозь.

— Тс-с-с! — Нэнси вдруг вся напряглась. Над их головой послышался какой-то звук. Наверху кто-то был.

— Дома еще кто-нибудь есть? — спросила Нэнси.

— Да. Дочки. Но вообще-то они еще спят.

— Поскольку вчера я видела в окне верхнего этажа женщину, нельзя ли подняться посмотреть?

— В задней части дома есть лестница, — сказала Сара Теппингтон. — Скорее всего, ты имеешь в виду чердак.

Теппингтоны повели Нэнси по темной узкой лестнице на третий этаж. Шли молча, стараясь даже дышать потише.

Наверху никого не оказалось. Насторожившие Нэнси звуки оказались привычным для этих стен скрипом старого дома Фенли.

Нэнси пробежала лучом фонарика по затянутым паутиной балкам на потолке. Потом по сбитому из широких досок пыльному полу. Большая часть чердака была завалена коробками, корзинами, чемоданами. Сюда сносили и старые журналы, и всякую рухлядь. Все было покрыто толстенным слоем пыли и ждало своего часа: что-то еще понадобится, что-то будет за ненадобностью выброшено.

— А ведь тут недавно кто-то был, — вдруг заявила Нэнси.

Алан Теппингтон громко чихнул.

— С чего вы взяли? — спросил он нетерпеливо.

Нэнси опустилась на колени возле свежего следа на пыльном полу, стала изучать рисунок линий и кругов, оставленных чьей-то подошвой.

— Похоже на кроссовки, — задумалась она. Вытащив из сумочки блокнот, Нэнси подробно зарисовала след.

— Алан, посмотри на свой сундук! — воскликнула миссис Теппингтон.

Нэнси посветила в один из углов — там стоял черный кованый морской сундук.

— Что-нибудь не так? — спросила Нэнси.

— Обычно он накрыт старым халатом моей бабушки, — ответила Сара.

Непродолжительный осмотр чердака увенчался успехом: белый шелковый халат болтался на старой вешалке-стойке.

Сара Теппингтон понятия не имела, как он тут оказался. А Нэнси не могла с уверенностью сказать, этот халат был на женщине вчера в окне или нет.

— Скорее всего, здесь играли девочки, — высказал предположение Алан. Но жена возразила:

— Эми и Кейт запрещено лазать на чердак, и я уверена, что они не ослушаются меня.

Нэнси подошла к черному сундуку, провела пальцем по тисненным золотом буквам «А» и «Т», что означало «Алан Теппингтон». Она видела только одну причину, почему на крышке не было пыли.

— Мистер Теппингтон, кто-то рылся в вашем сундуке!

Алан Теппингтон с досадой пнул ногой кучу картонных коробок.

— Гм… Тогда у меня к вам дельное предложение, — проговорил он. — Начинайте искать вора, который, судя по всему, полный идиот. В моем сундуке нет ничего, кроме старого хлама, а кому он может пригодиться? Ничто там не дорого мне даже как память.

«Да, такой вспыльчивый характер поискать!» — подумала Нэнси.

И все-таки она как можно вежливее попросила его осмотреть сундук.

— Ну мало ли, вдруг заметите какую-нибудь пропажу.

Алан выхватил у Нэнси фонарик и раздраженно перерыл содержимое сундука.

— Все на месте. Вы довольны?

— Алан, держи себя в руках! — одернула его Сара. — Нэнси же хочет нам помочь.

— А мы не нуждаемся в сыщике. Нам нужен агент по недвижимости. Давно пора выехать из этого дома к чертовой матери и поселиться где-нибудь подальше от твоих придурков-учеников, киношников и девиц-сыщиков!

Мистер Теппингтон резко повернулся и направился к лестнице, но по ней уже спешили наверх маленькие ножки.

Пятилетняя Эми и десятилетняя Кейт, обе в ночных халатах, вбежали на чердак с криком «мама!». Их лица были заплаканы. По щекам текли слезы.

Алан бросился к дочкам, обнял их и прижал к себе. Однако девчушки заревели пуще прежнего и стали колошматить по его груди своими маленькими кулачками.

Сквозь рев и всхлипы Нэнси расслышала:

— Это ты ненавидишь Бориса! Это он из-за тебя убежал!

— Девочки, — внушительно сказал Алан Теппингтон, стараясь привести их в чувство, — я пальцем не трогал вашу паршивую собаку.

— А кто вчера говорил, что надо выгнать его из дома? — прошепелявила Эми, присвистывая сквозь дыру в передних зубах.

— Успокойтесь, девочки, — вступила Сара. — Ваш папа никогда не обижал Бориса.

— Но, мам, мы уже все обыскали, — хныкала Кейт, — а его нигде нет. Он убежал!

Девочки кинулись к матери и уткнулись в нее, рыдая.

Наблюдая за плачущими дочками, Алан Теппингтон весь как-то скукожился, и даже халат ему почему-то оказался велик.

— Милые мои… Эми, Кейт…

Ему пришлось несколько раз обращаться к дочкам, прежде чем они выплакали все, на что были способны. Наконец они успокоились.

— Эми, Кейт, — снова начал он тихо, — да, вчера я действительно разозлился на Бориса.

— Ты вчера на всех злился, — ответила Кейт совершенно учительским тоном.

— Не отрицаю, — сказал Алан Теппингтон, запустив руку в свою густую шевелюру, потом затянул пояс на халате. — Но после, когда вы уже легли в постель, у меня с Борисом был мужской разговор, и мы помирились. Он обещал больше не грызть мои бумаги, а я поклялся не есть собачьи крекеры.