Затерянная в Париже - Барбара Картленд

Садясь за стол, мистер Бомон раздумывал, как скоро герцог позовет его, чтобы выписать чек в уплату за картину, которую принес Дюбушерон.

А герцог в этот самый момент рассматривал картину.

— Как вы узнали, что я здесь? — первым делом спросил он Дюбушерона, который приближался к нему с загадочной улыбкой, свидетельствующей о том, что он намерен заключить неплохую сделку.

— Об этом сообщили в утреннем выпуске «Ле Жур», — ответил Филипп Дюбушерон.

Герцог издал восклицание, выдававшее его крайнее неудовольствие.

— Я давно подозревал, что один из слуг в доме продает в газеты сведения обо мне. Сейчас я в этом просто уверен! Только сегодня утром прислуга узнала, когда я прибываю.

— Я чрезвычайно рад видеть вашу светлость, — поспешно произнес Филипп Дюбушерон. — И у меня есть кое-что, что, я уверен, может вас заинтересовать.

— Я догадался! — воскликнул герцог. — И что же это?

— Последняя картина, написанная Джулиусом Торо перед смертью!

Это было неправдой, потому что картина была написана почти два года назад, когда Торо еще не начал так много пить, но Дюбушерон добился желаемого эффекта.

— Перед смертью? Я и не знал, что Торо умер! — воскликнул герцог.

— Он умер неделю назад от недуга, обычного для наших лучших художников.

— От злоупотребления абсентом? — вопросил герцог.

— Именно.

Произнося это, Дюбушерон разворачивал картину, принесенную им из студии Джулиуса Торо.

Он поднял ее и, показывая герцогу, думал, что это, пожалуй, лучшая картина из всех, написанных художником. Странно только, что он никак не мог найти на нее покупателя, хотя предлагал ее нескольким американцам и одному итальянцу.

Он установил картину на диване, повернув ее к свету, и герцог, сделав шаг назад, чтобы получше рассмотреть ее, обратил внимание на световые мазки, придававшие необычный вид убогой улице, изображенной на картине.

— Не знаю, что это, — произнес он, как бы разговаривая сам с собой. — Картины Торо оказывают на меня странное действие. Они как бы пытаются мне что-то сказать; если бы я только мог понять что!

Дюбушерон не отвечал.

Он был достаточно умным дельцом, чтобы не навязывать покупателям свое мнение о чем-либо, кроме цены, конечно.

— Сколько вы за нее хотите?

Герцог задал этот традиционный вопрос как-то рассеянно, словно думая в этот момент совсем о другом.

Дюбушерон назвал цифру, вдвое превышавшую сумму, которую он хотел выручить за картину, а герцог ничего не ответил — не согласился и не отказался. Он продолжал смотреть на картину.

Затем, с трудом отведя от нее взгляд, он спросил:

— Какие сейчас самые модные увеселения в Париже? Есть ли новые звезды?

— Есть дама, с которой, пожалуй, вы будете не против встретиться. Хотя бы просто для развлечения.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я говорю об Иветт Жуан. Она довольно неплохая танцовщица, но ее личные качества превосходят ее талант.

— Кажется, я не слышал этого имени.

— Она начала выступать совсем недавно. Она была любовницей герцога д'Альмаре, но он бросил ее, и она сейчас, как говорят артисты, «свободна».

Герцог улыбнулся.

— Иными словами, вы предполагаете, Дюбушерон, что я обращусь к ней с неким предложением, которое, без сомнения, отвергнуто не будет.

— Она развлечет вас самым лучшим образом, пока вы здесь, — ответил Дюбушерон. — Хотя, пожалуй, мне следует вас предупредить, — говорят, что она одна из самых коварных женщин среди представительниц этой профессии.

— То есть вы предлагаете мне принять вызов, — сказал герцог. — Если окажется, что она так интересна, как вы расписываете, я готов признать, что я — старая собака, которая знает еще не все фокусы и готова научиться новым. Если, однако, мне будет скучно, я думаю, вы все равно ничего не потеряете.

Филипп Дюбушерон подобострастно поклонился.

— Вашей светлости вольно смеяться надо мной, — сказал он. — Но если окажется, что мадемуазель Иветт вам не по нраву, у меня есть другое предложение.

— Какое же?

— Может быть, вам захочется познакомиться с дочерью Торо.

— С его дочерью! — воскликнул герцог. — Она что, тоже художник, как отец?

— Нет, — ответил Филипп Дюбушерон. — Она совсем юная, совершенно невинная, только что приехала в Париж и, оказавшись сиротой, осталась без денег.

— Вы хотите, чтобы я побыл филантропом? — спросил герцог. — Надеюсь, что денег, которые я заплачу вам за картину, хватит ей хотя бы на неделю.

— Я, знаете ли, подумал, — ответил Филипп Дюбушерон, — что, предлагая вам столь контрастных женщин, даю вам возможность выбрать между низменными и возвышенными удовольствиями.

А про себя решил, что ловко прокомментировал свое предложение. Он не знал, что герцог вспоминает слова месье Бомона, который всего несколько минут назад сказал ему, что он стоит на перепутье.

— Я думал, Дюбушерон, — сказал, наконец, герцог, — что вы предлагаете мне принять вызов, но теперь вижу, что это не вызов, а головоломка.

— Выбор за вами, — ответил Филипп Дюбушерон поспешно. — Как вы заметили, продажа картины сможет хотя бы отчасти поправить ситуацию, в которой оказалась мисс Торо, но она слишком невинна и неопытна, чтобы жить в Париже одной.

— Я догадываюсь, что вы пытаетесь заинтриговать меня, — сказал герцог. — Но вы, похоже, забыли, что я однажды уже сталкивался с тем, что вы считаете невинностью. Вы разве забыли Мими Фенон?

Филипп Дюбушерон рассмеялся.

— Ах да, ваша светлость. Я признаю, что тогда был обмнут очень опытной и алчной актриской, но и вы должны признать, что у меня есть оправдание. Она и выглядела такой невинной, какой хотела предстать.

— Я истратил на нее столько денег, что даже Бомои ахнул! — ответил герцог. — Но, оглядываясь на прошлое, я считаю, что усвоил этот урок сполна.

— Какой урок? — спросил Дюбушерон, словно зная, что сейчас от него ждут именно этой реплики.

— Никогда не доверять женщине, которая уверяет, что у нее нет в кармепе ни пенни и ей негде провести ночь.

Филипп Дюбушерон театральным жестом простер руки перед собой.

— Очень хорошо, Ваша светлость, вы выиграли! — сказал он. — Должен ли я передать Иветт Жуан, что вы сегодня обедаете с ней где-нибудь в ресторане? Вы вполне могли бы провести с ней сегодняшний вечер.

— Думаю, в этом вопросе я могу доверять вашим суждениям, — ответил герцог. — Вы только раз подвели меня, Дюбушерон, и то я могу сказать, что не такой уж большой ошибкой оказалась эта Мими Фенон. Просто я получил немного не то, что ожидал.