Перстень для Избранной - Анна Алора

Казалось, она опять дома с матушкой, ей десять лет. Казалось, её окружает тепло родного дома и защищают его стены.

Казалось.

Вера моргнула и вернулась в реальность. Вытерла губы салфеткой, и пошла себе.

Её ждала Лесная улица дом 12 и неизвестная Князева А. И.

* * *

Бодро стуча каблуками, девушка подошла к ресепшен.

Молодая девушка с короткой стрижкой, в белой кофточке и тёмной юбке подняла голову.

— Чем могу помочь?

- Скажите, как добраться до Лесной улицы?

— Лесная? Это на пятом автобусе нужно, до конечной, а там недалеко.

Остановка за гостиницей, у площади.

Вера кивком поблагодарила, и вышла на улицу.

Снегу намело! Ветер утих, поработав на славу. Тёмное облачное небо висело низко и явно обещало вскоре подсыпать ещё снежку. Вера с сомнением посмотрела на свои сапожки. Сапожки были до половины икры. Тут валенки надо. И двинулась по полу протоптанной тропинке, надеясь, что та приведёт её к остановке.

Вере повезло. Остановку она нашла сразу, более того, пятый автобус подошёл через десять минут. Правда, желающих попасть в его тёплое нутро оказалось предостаточно. В основном это были разбитные тётки бальзаковского возраста с клетчатыми сумками, в валенках с калошами и платках поверх шапок из искусственного меха.

Через несколько остановок они выгрузились полным составом, и дальше автобус пошёл практически пустой.

Лишь на заднем сиденье ворковала парочка, не обращая ни на кого внимания, культурно сплевывая поедаемые семечки в газетный кулёк.

Да спереди сидел сурового вида мужчина лет под шестьдесят в потертой шапке-ушанке и ватнике.

Вот и конечная.

Вера вышла из автобуса, который тут же развернулся и укатил в противоположном направлении.

* * *

Явная окраина, то тут, то там частные дома за высокими заборами.

Окликнула пожилого мужчину, который тоже вышел здесь, и не торопясь шёл мимо.

- Подскажите, где Лесная улица?

— Эта и есть Лесная. Какой дом надо?

— Двенадцатый.

— Эка! — с удивлением сказал мужик. — Так двенадцатый сгорел ещё по лету.

— Как сгорел?! — Вера почувствовала, как земля уходит из-под ног.

— Так как-как. Пожар был, вот и сгорел.

— Погодите… Но я… Мне посылку прислали, на днях. И обратный адрес этот был.

Лесная улица дом 12.

— Не знаю, барышня, что вам и сказать. Только сгорел дом-то по лету, как есть сгорел, — и он отправился куда шёл.

— Погодите! А Князева А. И.? Что с ней? — Вера его догнала.

— Александра Ивановна? — переспросил он, и в голосе его чувствовалось уважение.

— Не знаю, написано было Князева А. И.

— Так в село она переехала, года два как. Дом-то она ещё в прошлом годе продала.

- А что за село? Мне надо с ней поговорить, к ней приехала, — сказала Вера, чувствуя, что поездка, похоже, затягивается.

— Село-то? А бывшая барская усадьба где. Отсюда с десять километров будет.

Погода тем временем начала портится. Хотя чего и ждать от середины ноября в наших широтах.

Нет снега с дождём с утра до вечера, уже хорошо.

Похоже, как раз нечто подобное готовилось излиться с совсем потемневших небес.

Дядечка посмотрел на пригрустневшую Веру.

— Да не кручиньтесь, барышня.

Видите, вон тот дом с синим крыльцом?

Там Петрович живёт, занимается извозом потихоньку. Если дома, вмиг доставит.

Вера видела. Крыльцо, правда, давно потеряло первозданный цвет и назвать его синим мог только тот, кто помнил ту его первозданность.

— Спасибо большое за помощь! — она улыбнулась, а тот кивнул и отправился дальше.

* * *

Вера, поглядев на многообещающие тучи, поспешила к крыльцу.

Поднялась по его отчаянно заскрипевшим ступенькам и постучала в довольно обшарпанную дверь.

За дверью было тихо.

Вера стукнула еще раз, да посильнее.

Тишина.

— М-да. Похоже, нет Петровича.

И улица, как назло, была пустынна.

Вера напоследок так приложила дверь кулаком, что послышался звон упавшего толи ведра, то ли ещё чего столь же звонкого.

— Да едрит через ангедрит!! — завопил кто-то фальцетом.

Дверь распахнулась, и Петрович — а это был он — вывалился на улицу.

Весь вид его кричал:

- Пива!

Глубоко посаженные глазки смотрели на божий свет с небритого лица с великой тоской. Спортивный костюм с золотыми когда-то лампасами и полу стертой надписью «Адидас» жевано висел на тощем торсе.

Довершали облик калоши "мама не горюй" на босу ногу.

Мужик был с глубокого похмелья.

— Чего надоть? Не вишь, человек приболел, мучается. Стучит тут. Посудина вон разбилась, — и он махнул рукой в коридорчик, где и правда валялся старый жестяной бидон с отбитой крышкой.

Вере стало ясно, что сегодня Петрович не ездок.

Она глубоко вздохнула, и, не сказав ни слова, развернулась и стала спускаться с крыльца.

-Постой, постой! Тебя что ль свезти куда надоть? — Петрович забеспокоился, и двинулся следом.

— Так я мигом. Только поправлюсь чуток, у меня и пивко припасено.

Как раз для такого случая.

Вера поперхнулась.

— Благодарю, но пока у меня нет склонности расстаться с жизнью, извините, — и она накинула на голову капюшон, потому что снег все-таки пошёл.

Однако Петрович был мужик настойчивый. И если дело касалось извоза, а, стало быть, свободных денежек, то…

— Эээ… Вы это, барышня, погодите…,- он споренько двинулся за Верой.

— Да погодите вы… Эта, куда надо-то? — задыхаясь, но уже куда бодрее, проговорил он.

Вера все-таки обернулась.

— В село, где бывшая барская усадьба, — сказала она, не зная и зачем. Понятно, что с таким водителем далеко не уедешь. Точнее, как раз уехать-то можно очень далеко, в том числе и на тот свет.

— Так это я мигом домчу! — бодро вымолвил Петрович, и догнал наконец Веру.

— Вы не смотрите, что я… это… выпивши… был вчера…

У меня метаболизьм как у дитенка…

— Дай, барышня полчаса, огурцом буду или я не я!