Лайзл и По. Удивительные приключения девочки и ее друга-привидения - Лорен Оливер

– Живее! – скрипучим голосом выкрикнул он снова.

Сегодня алхимик во второй раз лет за десять, если не больше, покинул развалюху, служившую ему мастерской и жильем. Первый раз это произошло сугубо по необходимости; хочешь, не хочешь, пришлось выбирать в детском доме нового ученика. Предыдущему не повезло с раствором для превращений, и мальчуган обратился в мышь, причем именно в тот момент, когда в дом сквозь вращающуюся дверку запрыгнула вечно голодная пестрая кошка алхимика. По совести говоря, тот ученик точно так же был безнадежен и при этом сущий поросенок. Даже его смерть была удивительно неопрятной – только вспомнить мышиные лапки и косточки, раскиданные по всему полу!.. Алхимик вспомнил неприглядную картину, и его аж передернуло.

В повседневной жизни он не видел особых причин покидать удобное пространство, ограниченное стенами его дома и лаборатории. Вся его жизнь была сосредоточена на работе, а для того чтобы бегать туда и сюда с разными поручениями, у него имелся ученик. Алхимик был ученым, а не посыльным, вечно мчащимся по какому-то делу. Он предпочитал проводить свои дни в испытаниях и экспериментах, проверяя старые рецепты и методом проб и ошибок составляя новые. Высоты, глубины, истинное величие магии – вот она, заветная цель!

А вот людей алхимик, чего уж там, презирал и не любил. С ними он по мере возможности старался не пересекаться. Люди не оказывали ему должного уважения. Они не чтили науку, которой он посвятил свою жизнь. Они называли его ремесленником от искусства или, того хуже, фокусником!

Стоило вспомнить оскорбление, и горло рефлекторно перехватило. Фокусник, ха! Сами они клоуны! Иллюзионисты с их дымом, зеркалами и карточными фокусами для вечеринок по случаю дня рождения!..

В отличие от них, он, алхимик, делал настоящее дело. Он занимался волшебными составами и превращениями. Он превращал лягушек в коз, а коз – в кружки с чаем. Он делал так, чтобы у людей вырастали крылья или добавочные ноги. Совсем недавно ему удалось создать зелье, благодаря которому человек вообще исчезал!

Он предавался древнему искусству, дошедшему из глубины поколений. Его секреты передавали шепотом, они хранились в пыльных фолиантах и беглых, полустертых, едва читаемых заметках на обрывках пергамента…

Давным-давно, когда он много чаще теперешнего выходил во внешний мир, он ежился, пробираемый внутренней дрожью, когда кто-нибудь кричал из открытого окна: «Фокусник идет!» Он поднимал голову и видел детей. Они показывали на него пальцами и в восторге кричали: «Покажи карточный фокус! Тот, в котором туз исчезает!» А ведь он был ученый, а не какая-нибудь ученая обезьяна!

Ну хорошо. Очень скоро всему этому будет положен конец.

Алхимик верил: состав, который он приготовил для Первой Леди, не знал себе равных. Магии подобного уровня он раньше не достигал. Это был вид волшебства, который он совершенствовал долгие годы – с тех самых пор, как впервые ощутил его великое будущее. А ведь началось все с краткой пометки на полях старинного сборника заклятий и зелий!

Маленькое стихотворение насчитывало всего три строчки, но какое обещание в них крылось! В них так и билась сила! Алхимик помнил – эти строки даже слегка мерцали на странице, словно наделенные собственным светом…

Восстанут мертвые в долинах и полях.

Истлевший соберется прах,

И юность заиграет в древних стариках.

А чуть пониже красовалось замечание:

Самая могущественная магия в мире (использовать понемногу).

Чего уж тут не понять! Перед ним было средство, способное возвращать молодость и даже возрождать к жизни умерших. Древнее, очень опасное и невероятно могущественное волшебство!

Его оказалось очень сложно творить, а держать в узде – и того тяжелее. Помнится, у него руки натуральным образом опустились даже от одного вида списка необходимых ингредиентов. Идеальная снежинка! Детский смех! Летний вечер!.. С подобными заклятиями алхимик дела никогда еще не имел…

Но окончательно сбитым с толку он себя почувствовал, добравшись до главной составляющей: чистый солнечный свет (одна чашка). И где этот самый солнечный свет прикажете добывать?..

Это в самом деле оказалось нелегко. А также долго и тягомотно. Несколько раз он был очень близок к тому, чтобы сдаться и бросить эту затею. Выцеживать и заключать в бутылки солнечный свет оказалось до того непросто, что за долгие годы попыток алхимик почти начисто опустошил небо, и мир сделался серым.

Однако в итоге у него получилось! Пять долгих и трудных лет, но наконец он восторжествовал!

И вот теперь его ждал миг заслуженного триумфа. Уже совсем скоро Первая Леди признает его гениальность и по достоинству вознаградит за представленный шедевр. Она сделает его Официальным Государственным Алхимиком, которого еще называют Первым Алхимиком Высшего Разряда. Он будет присутствовать на торжественных обедах и раздавать визитные карточки – такие толстые, плотные, цвета сливок. На них будут указаны его имя и титул, а вот адрес – увольте. Он сам станет решать, кого ему принимать. И когда. А еще у него появится прекрасно оборудованная лаборатория для дальнейших исследований. И тогда пусть кто-нибудь попробует обозвать его фокусником!..

…Наконец впереди замаячила узорчатая кованая ограда и за ней – шестиэтажный городской особняк Первой Леди. За оградой клубился туман, не позволявший во всех подробностях рассмотреть просторные хоромы Первой Леди, только смутно просвечивали озаренные окна. Глядя на них, алхимику поневоле думалось о дорогой мебели в чехлах, богатой позолоте, темном полированном дереве. Скорее бы попасть внутрь! Алхимика так и снедало нетерпение. Поговаривали, что Первая Леди в своей родной стране была принцессой, только никто не знал, что это была за страна: одни утверждали, что Австрия, другие – Россия. Алхимик точно не помнил, да и не пытался запомнить. Про себя он считал, что Первая Леди, скорее всего, вела свой род из Германии, а впрочем, кто знает? Сегодня люди говорят одно, завтра – прямо противоположное. Главное состояло в том, что эта дама была фантастически, невероятно богата. А поскольку ей явно благоволил мэр – еще и очень влиятельна…

У ворот новоприбывших остановил караульный. Тут алхимик так разволновался, что едва смог внятно представиться.

– А это кто? – спросил страж ворот, кивая на Уилла.

– Да так, никто, – отозвался алхимик. – Всего лишь мой ученик.

Ну вот понадобилось охраннику напоминать ему о существовании мальчишки, забыть о котором ему только-только почти удалось! То есть ему, конечно, требовался кто-то, способный записать все подробности судьбоносной встречи с Первой Леди… Но алхимик предпочел бы, чтобы на месте Уилла оказался кто-то другой. Более достойный.

Между тем со стороны Уилла доносился какой-то странный, дробный перестук. Алхимик прислушался, нахмурился и понял, что у мальчишки лязгают зубы. Верхние стукались о нижние и отскакивали, производя звук вроде того, какой раздается, когда в деревянной коробочке трясут игральные кости. Алхимик зло сжал кулаки и тяжело задышал носом, силясь сохранить спокойствие. Когда его сделают Официальным, он заведет себе настоящего помощника. Ну вот почему он был вынужден довольствоваться ходячим несчастьем, неспособным даже уследить в общественном месте за собственными зубами?