Тайное сокровище Айвазовского - Юлия Алейникова

— Вообще-то на филологии, французский язык. И я вовсе не хочу быть учителем, просто провалилась в университет, вот и пришлось в Герцена идти. — Девушка наконец-то повернулась лицом к Алексею. — А вы всегда хотели в милиции работать?

— Вообще-то не в милиции, а в уголовном розыске, — не без обиды поправил он. Может, она думала, что он работает простым участковым? — Да, всегда. С детства увлекался Шерлоком Холмсом и комиссаром Мегрэ.

— И как успехи, много преступлений раскрыли? — Наташа спросила вполне серьезно, но Алексею в ее вопросе послышалась обидная ирония. Может, показалось? Девица была какой-то непонятной, совершенно неправильной. Хотя и симпатичной. Было в ее лице что-то такое… Перчинка какая-то, что ли?

Взрослые уже доедали горячее, на них внимания почти не обращали. Папа с Иваном Николаевичем порядком подогрелись и жарко обсуждали футбольные баталии, мама и Анна Семеновна постоянно их одергивали, подкладывали закуску, успокаивали и пытались вовлечь в общий разговор. Тетя Рая призывала всех дружно спеть и сетовала, что нет теперь таких веселых застолий, как раньше, — с баяном, гитарой, с песнями и танцами.

— Наташа, хотите, пойдемте в мою комнату музыку послушаем? У меня есть неплохие пластинки.

Она с сомнением взглянула на часы, на Анну Семеновну, кивнула и поднялась из-за стола.

Приглашая девушку в свою комнату, Алексей очень рассчитывал произвести впечатление. Он почти год копил на проигрыватель и только в начале осени с помощью тети Раи раздобыл вожделенный «Аккорд-001 стерео». На колонки денег, правда, не хватило, а у родителей занимать было совестно. Но ничего, проигрыватель и без колонок смотрелся неплохо. Он стоял на полированной тумбочке, куда Алеша складывал постельное белье, прикрытый прозрачной крышкой. В комнате царил идеальный порядок — мама постаралась перед приходом гостей.

— Проходите, садитесь. Сейчас что-нибудь поставим. — Он небрежно перебирал пластинки. — Карел Готт, Шарль Азнавур, Мирей Матье, «Веселые ребята», «Самоцветы».

— Давай Карела Готта, — остановила его Наташа. — А тебе какая музыка нравится?

— Да не знаю, разная. Мне в последнее время и слушать ее некогда, — многозначительно поднял бровь Алексей, усаживаясь на край письменного стола. — Сегодня суббота, а я весь день со свидетелями работал. А как проводят досуг студенты? Ходят с тетушками по гостям?

Эх, нужно было удержаться от насмешек, но уж больно его задело полнейшее равнодушие «невесты». Кстати, это она пришла к нему знакомиться, а не он к ней.

— Это была мамина идея, — тут же надулась Наташа. — Это все из-за Жени. Он маме ужасно не нравится, она считает его самонадеянным пижоном, который плохо на меня влияет. Поэтому все время старается меня с кем-нибудь познакомить. Вот и тетю Аню подключила.

— Так и не приходила бы, раз так.

— Мама сказала, что, если я не пойду к вам в гости, она меня на зимние каникулы не отпустит с ребятами на Валдай на лыжах. Пришлось идти.

— Ты с гор умеешь кататься? — с интересом спросил Алексей. Наташа такой уж спортсменкой ему не показалась. Ножки у нее были хоть и стройные, но толстенькие, а руки, наоборот, какие-то слабые, и осанка, честно говоря, вялая. Но ему она все равно нравилась, была в ней какая-то уютная мягкость и изящество.

— Нет, я не умею. Женя обещал меня научить. А ты спортом занимаешься?

— Теперь уже нет, а вообще у меня разряд по самбо, на лыжах неплохо бегаю, плаваю прилично. Нам же регулярно приходится нормативы сдавать, так что держу себя в форме, — расправил плечи Алексей.

— А-а, — протянула Наташа и взяла с полки журнал «Огонек».

Что-то напевал сладкоголосый чех, за стеной заливисто смеялась тетя Рая, Наташа листала журнал, а Алексей никак не мог придумать, как снова завести беседу. В голове назойливо вертелся вопрос, кто такой этот Женя и что в нем такого особенного. Наконец он не выдержал.

— А Женя — это твой однокурсник?

— Теперь нет, он академку взял. Хочет попробовать самостоятельной жизни. Ему надоело сидеть на шее у родителей, — подняла она голову от журнала.

— Да? И чем он сейчас занимается?

— Сейчас киоскером работает в «Союзпечати», — чуть покраснела Наташа. — Но это временно. Он просто дело себе еще не нашел настоящее, и потом…

Она вдруг отчего-то замялась, а Алексей, наоборот, оживился.

— Что потом?

— У него недавно неприятности были, — начала она нерешительно, но вдруг рассердилась и закончила уже совершенно другим тоном: — Он одному другу джинсы помогал купить, американские, они для этого в «Гостиный двор» поехали. Говорят, там рядом есть такое место, можно что хочешь купить. Они как раз торговались, Женя джинсы в руках держал — а тут милиция. Приятель убежал, а Женю задержали и сказали, что он спекулянт. Из-за какой-то ерунды целый скандал раздули, даже в институт сообщили. Женя ведь просто другу помочь хотел, а тот, предатель, от всего отказался!

— Да, конечно. Он об этом месте впервые услышал, и раньше там никогда не бывал, и джинсы никогда не толкал, и все плохие парни убежали, а его, бедного, сцапали. И еще едва не отчислили из института. Но родители похлопотали, и его не выгнали, просто отправили в академку, пока скандал не утихнет, и теперь он продает газетки и собирается на каникулы в горы. Надо же, никогда не знал, что у киоскеров тоже бывают каникулы.

В таком ироническом изложении история Жени не выглядела столь романтично, как Наташе казалось, и она вдруг замерла, с недоумением глядя на своего нового знакомого, точно он ей сейчас рассказал какую-то неслыханную доселе историю.

— А папа у Жени кто? — решил полностью разъяснить ситуацию Алеша.

— Он начальник глав…

Договорить ей не дали, в комнату заглянула веселая и румяная Анна Семеновна.

— Что, детки, уже подружились? Вот и славно. А нам, Наташенька, пора, Ваня уже такси вызвал. В следующий раз увидитесь и наговоритесь, — хитро подмигнула им Анна Семеновна. — У меня через неделю именины, вот и встретитесь.

Наташа возмущенно сверкнула глазами, окинула высокомерным взглядом Алексея и вышла из комнаты.

Он решил, что на именины обязательно пойдет. Если, конечно, ЧП на работе не случится.

— Алеша, куда ты снова собираешься, воскресенье же? Хоть бы денек дали ребенку отдохнуть, — ворчала мама, накладывая ему в тарелку остатки вчерашнего салата и пирог, испеченный Наташиной мамой. — Да что ж это за безобразие такое? Петя, хоть ты ему скажи!

— Мать, ну что ты пристала к парню. — Папа отложил в сторону «Советский спорт» и взялся за вилку. — Он же на работу идет, а не пьянствовать, вон как те из соседнего подъезда. Тем что будни, что праздники. Охламоны! А пирог у вчерашней невесты знатный.

Зинаида Андреевна тут же замерла, навострив уши.