Алан Мур. Магия слова - Ланс Паркин

Прямой удар по эго Мура пришелся на конец первого семестра, когда выставлялись оценки. От звезды начальной школы он в первый же семестр скатился до девятнадцатой строчки в классе из тридцати человек. К концу следующего семестра он стал в классе двадцать седьмым. Отчасти это было связано с тем, что его одноклассникам досталось лучшее начальное образование – они уже знали латынь и алгебру, с которыми Мур прежде не сталкивался. Отчасти это последствие того, что в «Спринг-лейн» Мур был большой рыбкой в маленьком пруду: «Мне казалось, я настоящий светоч разума. Я не осознавал, что вовсе нет, на самом деле я самый умный среди дураков!»

Мур махнул рукой на школу. «Я решил – типичный для меня ход, – что если не могу победить, то и не буду играть. Я всегда был из тех угрюмых детей, которые терпеть не могут проигрывать в «Монополию», «Клюдо» или что угодно. Так что я решил, что хватит с меня борьбы за академическое превосходство». Это не значило, что Мур бросил учиться. Просто он стал самоучкой, развивал собственную внутреннюю жизнь, и он явно гордится тем, что во внеклассном чтении сошел с проторенной тропы. В основном он читал фантастику – особенно любил романы «Горменгаст» (Gormenghast) Мервина Пика, пережил фазу Денниса Уитли, фазу Рэя Брэдбери и фазу Говарда Филлипса Лавкрафта. Он впитывал все, что читал, – то есть довольно эклектичную и противоречивую литературу. Даже в грамматической школе он читал на качественно ином уровне по сравнению со сверстниками и часто обнаруживал – например, в случае с Mad или позже журналом Майкла Муркока New Worlds, – что читает то, до чего еще по-настоящему не дорос.

Из одноклассников практически никто не разделял интереса к комиксам, и в грамматической школе он никого не смог впечатлить своими стрипами «Омега», так что скоро их забросил. Но Мур не бросил комиксы в принципе. К концу шестидесятых существовала уже целая новая пачка тайтлов от Marvel для читателей постарше вроде «Серебряного Серфера», «Ника Фьюри: Агента ЩИТа» и «Доктора Стрэнджа», где персонажи были не такими простодушными, а истории склонялись к интроспекции. Повествование бывало более стилизованным и импрессионистским, встречались инновации вроде немых эпизодов и психоделических разворотов. Мур отмечал: «Возможно, самым примечательным достижением Стэна Ли было то, как он ухитрился удержать аудиторию, когда она давно переросла возрастные рамки, в то время ассоциирующиеся с читателями комиксов. Он добился этого, постоянно внедряя перемены, модификации и усовершенствования. Ни одному комиксу не позволялось бронзоветь». Эти тайтлы не бросали вызов по продажам «Арчи» (Archie) или Супермену и Бэтмену от DC и не стали доминирующим стилем мейнстримных комиксов, но они нашли ненасытную аудиторию среди подростков, которые начали воспринимать медиум с новыми умудренностью и познаниями. А еще фанаты комиксов начинали общаться друг с другом.

По расчетам Алана Мура, британский фэндом «вспыхнул» в 1966 году – парой лет позже, чем в Америке. Тогда как американские фанаты склонялись к ностальгии, для британских новым было буквально все, и они наслаждались последними американскими завозами наравне с материалом из сороковых и пятидесятых, еще не выходившим в Британии, «так что мы восхищались людьми вроде Джима Стеранко, Нила Адамса; людьми, которые продвигали медиум, создавали такое, чего еще никто не создавал. Мы как с цепи сорвались, когда в середине шестидесятых открыли Айснера благодаря репринтам «Духа» от Harvey. И EC Comics. Но это не ностальгия по Айснеру или EC – мы все это открывали впервые».

Одним из самых выдающихся британских фанатов комиксов оказался Стив Мур. Он был на четыре года и пять месяцев старше Алана и к концу шестидесятых работал в Odhams – издательстве, занимавшемся репринтами Marvel для британского рынка и так раболепно повторявшем формулу Стэна Ли, что Стиву в редакторских колонках тоже дали прозвище – «Солнечный» Стив Мур (Sunny). Также вместе с редактором Филом Кларком он опубликовал два номера журнала Ka-Pow, который считается первым британским комикс-фэнзином, и организовывал самые первые комикс-конвенты Британии. Алан Мур покупал журнал Fantastic от Odhams – в основном ради единственного оригинального стрипа «Джонни Фьючер» (Johnny Future, автор Альф Уоллес, художник Луис Бермехо) о приключениях выжившего переходного звена от неандертальца к современному человеку, где главный герой падает в ядерный реактор и становится суперэволюционировавшим существом с поразительной силой и способностью астральной проекции. И Алан не просто подписался на Ka-Pow – он начал переписку со Стивом Муром и Филом Кларком.

С тех пор Алан Мур и Стив Мур стали неразлучны, и, как мы увидим, влияние Стива на жизнь Алана невозможно переоценить. Алан называл его «во многом самой влиятельной фигурой в моей жизни, тем, кто научил меня писать комиксы, подсадил на магию и во многом виноват в полном разрушении всего моего существования». Стив Мур кажется довольно непритязательным человеком, особенно бок о бок со своим тезкой, но Алан изо всех сил старался развеять это заблуждение и даже написал рассказ «Раскопки» (Unearthing) – искреннюю биографию, которая начинается с момента зачатия его друга и охватывает множество странных встреч его жизни. Стив Мур признается, что «поражается вниманию, которое привлекает… все это очень удивило моих друзей и родственников!» Возможно, это объясняется среди прочего тем, что в «Раскопках» упоминаются и подробности его эротических отношений с богиней луны Селеной.

Алан Мур был «сподвижником» первого британского комикс-конвента – Комикона (Comicon), в отеле «Мидленд» Бирмингема в августе 1968 года. Сам он не приехал (ему было всего четырнадцать), но участвовал в финансировании – купил журнал конвента, – и его имя появилось в брошюре наряду со многими людьми, которые позже поработают в британской комикс-индустрии – либо как создатели, либо как редакторы, либо как владельцы магазинов и дистрибьюторы комиксов.

Однако он присутствовал на втором Комиконе, на следующий год в отеле «Вэйверли» в Лондоне: «Туда приехало человек шестьдесят-семьдесят, и, насколько мы знали, это были все, кто хотя бы отдаленно интересовался комиксами на Британских островах». На конвенте впервые после года переписки встретились Алан и Стив Муры. Также Алан познакомился с Фрэнком Беллами, рисовавшим стрипы вроде «Дэна Дейра» (Dan Dare) и «Фрейзера из Африки» (Fraser of Africa) для журнала Eagle (художник-ветеран даже смутился от того, сколько человек обсуждает его творчество). Главными гостями стали два британских художника, работавшие c Marvel в США: Стив Паркхаус – который помнит эту встречу: «Меня удивило поведение Алана. Он был очень, очень юный – но и очень, очень смешной. Не поспоришь, шоумен от рождения», – и Барри Виндзор Смит, который в следующем году приступит к созданию известного рана в «Конане Варваре» (Conan the Barbarian; этот комикс с удовольствием читал молодой Барак Обама). Комикон стал ежегодным мероприятием. На этом и будущих конвентах, как и через чтение фэнзинов и писательство для них, Алан Мур познакомится (хотя и не всегда встретится лично) со множеством людей старше его, которые начинали долгие карьеры в комикс-индустрии и в итоге поработают с ним в восьмидесятых – вроде Джима Бейки, Деза Скинна, Кевина О’Нилла, Дэвида Ллойда, Брайана Болланда и Дэйва Гиббонса.