Прикосновение - Анита Шрив

Когда альтернативная газета закрылась, отец поступил на работу в таблоид «Троя-рекорд», напичканный объявлениями, местными спортивными новостями и некрологами. Мать шила сумочки из шелка и злилась, если кто-нибудь в ее присутствии произносил слово «ремесло». Оба были смертельно разочарованы друг в друге и считали себя обманутыми, одураченными. Возможно, отец в меньшей степени, чем мать, потому что было похоже, что у него генетическая предрасположенность к неудачам. Его собственный отец, портной, вынужден был продать свою мастерскую мяснику, когда их район заселили итальянцы. Бабушка Сидни с присущей ей предусмотрительностью откладывала деньги, которых впоследствии хватило на трехэтажный дом в непрерывном ряду таких же домов. Она жила на верхнем этаже и сдавала два нижних.

Отец Сидни не забыл, что его дочь сидит в одиночестве, ожидая, когда же они всей семьей отправятся на пикник. Он выходит на крыльцо. «Олдс» припаркован перед домом и заперт.

— Хочешь мороженого? — спрашивает отец.)

Туман рассеивается по-библейски драматично. Поверхность воды искрится, как будто расшитая блестками. Даже трава в дюнах блестит, источая больше света, чем зелени. Воздух словно недавно выстиран. Сидни думает, что в такую погоду хорошо сушить белье, и вдруг понимает, что уже много лет не видела развешанного на веревках белья.

— Вот это денек, — говорит Бен сквозь маленькое окошко в сетчатой двери. Он уже вернулся с пробежки. Он делает глоток сока прямо из коробки. Сидни удивляет подобная неотесанность. Этот сок больше никто не сможет пить. Но она не произносит ни слова.

— Такие дни выдаются крайне редко, — продолжает Бен и многозначительно смотрит на нее.

Когда сетчатая дверь снова открывается, Тулл вылетает на веранду, как будто он много лет просидел взаперти. Он тычется в обнаженную ногу Сидни холодным носом и бросается вскачь по дощатому настилу. Добежав до конца, пес останавливается и ожидает, тяжело дыша.

— Хочешь пройтись? — спрашивает Джефф. У него в руке фиолетовый поводок. Приглашение звучит небрежно, особенно если учесть, что Джефф, не останавливаясь, начинает проворно спускаться по лестнице.

— Хочу, — отвечает Сидни и ставит на стол чашку из-под кофе. По выходным она не работает.

Сидни выходит вслед за Джеффом на террасу, по которой наматывает круги Тулл.

— Стоять! — приказывает Джефф, пытаясь схватить его за ошейник, чтобы пристегнуть карабин. Но Тулл настолько взволнован, что не может устоять на месте.

— Поневоле засомневаешься в его уме, — говорит Джефф. — Он знает, что мы не пойдем гулять, пока я не надену на него поводок. Он хочет гулять больше всего на свете. Но не дает мне пристегнуть поводок.

— А поводок действительно нужен? — спрашивает Сидни.

— Тулл погонится за чайкой, и мы увидим его только через несколько часов. Хуже того, он ее съест.

Тулл задает быстрый темп, и пальцы ног Сидни уходят глубоко в песок при каждом шаге. Ее удивляет, что на Джеффе те же плавки и рубашка, что и накануне вечером. Когда Сидни его догоняет, она слышит кисловатый запах мужчины, который еще не принял душ.

— Вот это денек, — говорит Джефф, невольно вторя брату.

Некоторое время Сидни и Джефф шагают молча. Вода искрится так, что на нее больно смотреть, но в этом блеске есть нечто, что еще больше улучшает и без того приподнятое настроение Сидни.

Из коттеджей, выстроившихся вдоль волнореза, начинают появляться люди. Женщина в белом купальном халате и солнцезащитных очках внимательно изучает горизонт. Мужчина на скамье всецело поглощен удочкой. Супружеская пара стоит на крыльце с чашками в руках. «Пожалуй, невозможно, — думает Сидни, — приветствовать этот день и не отметить его кристальной прозрачности».

— Где ты живешь? — спустя некоторое время спрашивает Джефф.

— В Уолтхэме.

— Мне очень жаль, что твой муж умер.

— Спасибо.

— Чем ты собираешься заняться осенью?

Тулл обнюхивает пучок водорослей. Джефф и Сидни тоже останавливаются.

— Еще не знаю, — отвечает Сидни. — Мне следовало бы вернуться в университет и закончить его. Но я не уверена, что мне хочется возвращаться в Брандайз.

— Почему?

— Я бы предпочла жить в городе. Я и без того уже далеко не юная студентка.

— У меня есть сорокадвухлетний студент.

Джефф останавливается, пока Тулл справляет нужду. Сидни деликатно отворачивается и рассматривает горизонт.

— Что привело тебя в МТИ? — спрашивает Сидни.

— Не знаю. Иногда мне кажется, дело не столько в МТИ, сколько в нежелании сходить с автобуса.

Она пытается представить себе Джеффа в аудитории, в руке кусок мела, на доске ключевые слова, мел на рукавах свитера. Картинка кажется ей довольно милой.

— Мне очень нравится Джули, — говорит Сидни. — Интересно, что у вас такая разница в возрасте.

Джефф отвечает не сразу, и Сидни успевает подумать, что, возможно, сделала чересчур личное замечание.

— Нам всегда внушали, что рождение Джули — это не случайность, — наконец говорит Джефф, закапывая кучку детским совочком, извлеченным из кармана. Он вонзает совочек в песок, чтобы очистить его. — Это один из семейных мифов.

Сидни хочет спросить, что случилось с Джули, отчего она так плохо учится, но не знает, как сформулировать свой вопрос.

— Отец говорит, ты для нее находка, — откликается Джефф, снова ускоряя шаг.

— С ней очень легко.

— Маме исполнился сорок один год, когда родилась Джули. Отцу было пятьдесят.

Быть может, в этом и заключается объяснение? Ветер упорно ерошит волосы Сидни, и они, словно крылья, парят у нее над ушами.

— Чем Джули любит заниматься? — внезапно задает она вопрос. — Я спрашиваю, потому что, быть может, ей не удастся поступить в один из колледжей, которые выбрали для нее родители.

— Любит? — удивленно переспрашивает Джефф, обернувшись к ней. Его кожа покрыта легкими веснушками, как у северянина. — Возиться в саду, — через минуту произносит он. — Выгуливать Тулла. — Он опять замолкает. — Как бы то ни было, на колледжи рассчитывает мать. Думаю, отец все прекрасно понимает.

— Я часто вижу Джули в розарии.

— Она найдет себе мужчину, — провозглашает Джефф. — Все будет хорошо.

Подобное заявление застает Сидни врасплох. Хотя, возможно, в случае с Джули было бы неразумно рассчитывать на независимое существование.

— Я думаю, это мужчина найдет ее, — поправляет она Джеффа.

— Надеюсь, еще не скоро.

Сидни улыбается.

— Нет, не скоро.

Сидни замечает, что днем пляж выглядит совсем иначе. Накануне вечером, когда она стояла у кромки воды, ей казалось, что дома находятся где-то вдалеке. А сегодня утром они навязчиво близко.