Забирая жизни - Нора Робертс
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Вы дружили?
– Шапочно. Ходили в один и тот же блюзовый клуб, «После полуночи». Пропускали иногда по рюмочке, болтали о музыке.
Ева вспомнила саксофон. Моррис играл на громадном саксофоне.
– Грустно.
– И мне. Мы с Амариллис были у него в гостях за несколько недель до того, как ее убили. Забавно тасуются карты…
Вновь, как и много месяцев назад, в день смерти любимой, его захлестнула волна жгучего горя. Он повернулся и достал из холодильника пепси, оранжевую шипучку, которой отдавала предпочтение Пибоди, и имбирный эль для себя. Раздал банки.
– За старых друзей!
– Что ты о нем знаешь?
– О личной жизни? Много самых разношерстных приятелей, если, конечно, судить по вечеринкам и компаниям, с которыми он тусовался в клубах. С матерью друг друга обожали, это бросалось в глаза. Бисексуален. Тоже бросалось в глаза. Играл абсолютно на всем. Из любого инструмента мог извлечь и радость, и слезы…
Моррис глотнул пива и оглянулся на тело, свою неоконченную работу.
– Мне он нравился, хотя мы были едва знакомы.
– Не встречал среди его приятелей некую Эллу?
– Говорю же, у него было много самых раз… Эллу? – Моррис издал короткий смешок. – Ангел Элла!
– Она самая. Знаешь?
– Нет. Явилась как-то в «После полуночи» перед праздниками. В начале декабря, кажется. Мне в ту ночь не спалось, я взял сакс и поехал в клуб. Дориан и несколько общих знакомых уже были там. Потом пришла эта брюнетка… Да, верно, миловидная брюнетка. Села за столик и смотрела на Дориана с явным осуждением. Он подошел, коротко поговорил. Вид у нее был очень рассерженный. Я решил, милые бранятся…
Моррис замолчал, прищурился и снова глотнул пива.
– Дай-ка подумать… Дориан накрыл рукой ее руку, как будто хотел погладить. Элла отдернула. Не знаю, о чем шла речь, но говорила в основном она. А потом этак театрально хлопнула дверью. Бросила напоследок: «Никогда тебе не прощу! Никогда!» У самой – слезы на глазах. Когда Дориан снова взял инструмент, кто-то пошутил насчет «сердитой подружки», а он ответил: «Нет, не подружка и не друг – ангел Элла». Мол, ангелы не в его вкусе. «Бесится, потому что я болтаюсь по дешевым кабакам». Засмеялся и предложил сыграть в ее честь.
– Фамилия?
– Не знаю.
– Описать сможешь?
– Конечно.
– Так, чтобы Янси остался доволен?
Речь шла о штатном видеотехнике.
– Постараюсь, если от этого будет какой-то прок… «Э» в сердце? Убийца вырезал «Э» и «Д».
– Да, я хочу с ней поговорить. Если Янси сделает четкий портрет, пропустим через базу и прищучим красавицу.
– Позвоню ему и договорюсь.
– Спасибо.
– Ну, пиво, как ни странно, помогло. – Моррис вздохнул и повернулся к телу. – Приступим.
Он достал очки-микроскопы для себя и Евы, зная, что Пибоди с радостью пропустит такие подробности.
– Удар в затылочную область тяжелым тупым предметом. Исходя из характера раны, разводной ключ.
– Как у слесарей?
– Да. Раздобыть несложно. Это самая старая рана. Я еще не закончил реконструкцию, но… – он вызвал изображение на экран, – били сзади и сверху.
– Замахнулись из-за головы… Да, ударили, когда пострадавший наклонился что-то поднять или завязать чертов шнурок и подставил спину. Убили не на Меканикс-стрит.
– Судя по фото с места преступления, склонен согласиться.
– Запихнули в машину и отвезли в укромное место. По логике вещей, напали рядом с автомобилем. Удар его вырубил?
– Да, сознание Дориан потерял.
– Значит, связать нетрудно.
– Видимо, скотчем. Лабораторный анализ подтвердит. В ранах, а также на запястьях и щиколотках – следы клейкого вещества.
– Но не во рту.
– Губы поранены трением о тонкий прочный материал. На зубах и языке следы силикона.
– Кляп на веревке.
– Видимо, так.
– Унижение, сексуальный подтекст… Его насиловали?
– Никаких признаков.
– Ладно… – Ева сунула руки в карманы и напрягла воображение. – Итак, вырубили и связали. С таким кляпом можно издавать невнятные звуки. Убийца слышал, как он пытается кричать или умолять.
– В случае Дориана, скорее всего, и то и другое. Следов от парализатора или уколов не вижу, но все-таки отправил материал на токсикологию.
– Вряд ли его чем-то накачивали. Наркотики притупляют чувствительность. Так же неинтересно! – Ева прикусила язык. – Прости, Моррис…
– Ничего. Проникнув в логику преступника, легче его поймать. Ожоги. Подтверждаю результаты первичного осмотра. Следы от сигарет и профессионального источника огня. Вот, например…
Он вслед за Евой надел очки и склонился над телом.
– Грудь, живот, гениталии. Края четко очерчены. Острое пламя.
– Ручная горелка. А на конечностях следы широкие и размытые, со следами копоти. Гематомы на грудной клетке. На кулачные побои не похоже.
– Скорее, дубинка. То же на ступнях. Много поверхностных порезов. Видишь? Колотые и резаные раны. Наносились по крайней мере двумя разными предметами.
– Ты про вот эти? По-моему, нож для колки льда или что-то вроде того.
– А другие – зазубренным лезвием.
– Целый арсенал!
– Сначала шли поверхностные повреждения и ожоги. Кое-что – двухдневной давности.
– Чтобы сразу не откинулся. Убийца входил во вкус, хотел вызвать страх, боль, беспомощность.
– Пальцы на левой руке ломали постепенно. На правой размозжены кости.
– Наступили ногой, чем-то ударили или уронили тяжесть?
– Склоняюсь ко второй версии. Много раз, с силой, били молотком по краю костяшек. Сначала занимались левой, правую увечили в последние сутки. Более глубокие колотые и резаные раны – тоже в последние двадцать четыре часа.
– Перед смертью издевались сильнее.
– Да, но, Даллас, некоторые раны убийца обрабатывал.
– Что?! Как?
– Следы «заживителя». Лаборатория подтвердит. Останавливали кровотечение, а затем снова вскрывали рану. И не раз. Потом порезали живот, отчего и наступила смерть.
– Истекал кровью долго?
– По меньшей мере час или два, пока не потерял сознание. Смерть наступила еще позже, но хотя бы уже не мучился.
– Интересно, преступник смотрит, записывает? Жених все свои великие эксперименты записывал. Здесь не так безумно научно, не так организованно. Унижение, издевательства, запугивание…