Жили-были-видели… - Леонид Чачко

Старый Тбилиси – неповторимый город. Целый день мы бродили по его кривым улочкам и широким проспектам, любовались красочными толпами гуляющих по центру людей. Хотелось задержаться в городе, осмотреть достопримечательности, но устроиться в гостиницу или на турбазу не удавалось. Наступал вечер, мы порядком устали – день был утомительный. Решили выбраться за город и переночевать в своей палатке. В троллейбусе, направляясь к окраине, разговорились с попутчиком – молодым парнем лет шестнадцати, рассказали о своей ситуации. Нимало не задумываясь, он предложил поехать к нему домой, на наши осторожные расспросы о том, как на это взглянут его родители, пожал плечами и заявил, что не видит проблем. Выбора особого у нас не было, решили принять приглашение. Троллейбус ехал довольно долго, прикатил в район местных «Черемушек» – Сабуртало. Поднялись в пятиэтажку. Трехкомнатная квартира с верандой, семья из шести человек – папа, мама, бабушка, старший брат и младшая сестра. Встретили как родственников, усадили за стол, никаких извинений и отказов слушать не хотели. Мы прожили в этой небогатой грузинской семье три дня, и только один эпизод внес некоторое осложнение в дружелюбную атмосферу – когда вначале мы неловко предложили оплатить ночлег.

С утра с нашим юным приятелем мы отправлялись бродить по городу. Побывали в парке на горе Мтацминда, в Пантеоне великих людей Грузии – поэтов, художников, артистов (есть ли еще где в мире такой мемориал?), были у могилы Грибоедова с трогательным памятником, поставленным ему юной женой Ниной Чавчавадзе («Ум и дела твои бессмертны в памяти русской, но для чего пережила тебя любовь моя – Александру Грибоедову – Нина Грибоедова»). Нина, облачившись в черные одежды, оставалась после гибели мужа одинокой всю жизнь. Она на семнадцать лет пережила своего мужа… Некстати вспомнилась судьба другой знаменитой вдовы – графини Ланской. Те же времена, но другой нрав.

Надо сказать, жара была все время адская (за сорок), и переносится она в Тбилиси тяжело, поскольку город лежит в котловине и ветерка нет. Поэтому съездили мы и на «Тбилисское море» – довольно большое водохранилище, с пляжем и лодками. Наконец настало время двигаться дальше – очень хотелось к морю. Выбирая между железной дорогой и автомобилем, дружно предпочли душному вагону привычный уже вид транспорта. По совету опытного старшего брата нашего гостеприимца выбрались на троллейбусе по шоссе за двадцать километров от города – в Мцхету, древнюю столицу Картлийского царства: «Немного лет тому назад там, где, сливаяся, шумят, обнявшись, будто две сестры, струи Арагвы и Куры, был монастырь» – осмотрели монастырь Джвари, где томился Мцыри, храм Светицховели – главный кафедральный собор Грузии – и вышли «на большую дорогу» – на шоссе в сторону Батуми. Долго стояли, махали руками и оттопыренными большими пальцами – бесполезно. Похоже, никто в здешних краях не пылает желанием подсадить к себе в машину двух молодых людей довольно подозрительного вида. Вечерело. Неподалеку от нас гаишник на мотоцикле занимался своим нехитрым промыслом, собирая дань с проезжавших автомобилей. Решили слегка блефануть. Подошли к гаишнику, представились, показали свои студенческие билеты и сказали, что хотели бы съездить в Гори, посмотреть на известный всем мемориал, но вот не берут… Милиционер загорелся энтузиазмом, похвалил наш патриотический порыв, окинул взором проезжающие автомобили, выхватил из потока газончик, переговорил с водителем и, кивнув на нас, властно сказал по-русски: «Вот, довезешь московских студентов до Гори». Покидали рюкзаки в кузов, забрались сами и, помахав любезному гаишнику, бодро покатили по дороге. Как выяснилось, машина направлялась мимо Гори в Батуми, везла какой-то мотор. До Гори доехали часа за два, и шофер, остановившись в центре города, показал на мемориал Сталина и приготовился с нами попрощаться. Пришлось, блудливо кося глазом, объяснить ему, что мы, пожалуй, доедем с ним до Батуми, а уж на обратном пути заедем в Гори. Водитель все понял, завел движок и покатил дальше.

Дорога наша пролегала через всю Грузию и давала возможность наблюдать череду разнообразных географических зон и ландшафтов – от снежных гор, через лесистые холмы, сады и виноградники, до широких плодородных нив, словно где-нибудь на Украине. Наш водитель времени даром не терял – поняв, что на нас много не заработаешь, он подсаживал подряд всех попутчиков и даже раз подвез отару овец, погрузив их с нашей помощью в кузов. Поздно вечером въехали в город Кутаиси, и шофер заявил, что дальше не поедет, будет здесь ночевать у родственников. Поняв намек, мы попрощались и вручили шоферу в качестве утешительного приза оставшиеся у нас из Ленинграда талоны на проезд автостопом, объяснив ему, какие блага его ожидают осенью, при розыгрыше турклубовской лотереи. Шофер отнесся к ожидающей его перспективе довольно скептически, но талоны взял.

Перевозим овец

Что ж, надо было двигаться дальше. И побыстрее, потому что находиться в Кутаиси не было никакой возможности – более тяжелой, удушающей жары я в жизни не испытывал. Неожиданно быстро нашлась попутка до Самтредиа – узловой станции на железной дороге, но дальше мы застопорились. Пришлось ночевать на скамейке на пристанционном скверике. Нас ожидала самая странная ночевка – всю ночь вокруг нас скользили какие-то тени, появлялись и исчезали милиционеры – предупреждали, что нельзя спать – не положено, что-то предлагали сомнительное… Наутро с первой электричкой отправились мы дальше и вскоре высадились на площадке Махинджаури – Ботанический сад, совершенно правильно рассудив, что нам не нужен город Батуми, а как раз нужен этот сад. Сад, напоминающий Райский Сад, как я его себе представляю, раскинулся на взгорке над морем, весь зарос тропическими и субтропическими деревьями и лианами, усыпан цветами и плодами и никем не охранялся. Железнодорожная станция находилась на берегу и была отделена от моря узким галечным пляжем. Подхватили рюкзаки, взобрались по склону вверх, нашли уютную поляну под раскидистым деревом и поставили палатку. Все! Будем отдыхать!

Совершенно прекрасно пожили мы с Володькой с неделю в этом райском уголке. Неподалеку от нашей стоянки, около конторы Ботанического сада, имелся ларек, где мы закупали продукты. Собирали ежевику и груши. Воду брали из крана. Купались на почти пустынном пляже. Бродили по огромному парку, больше похожему на тропический лес…

Особенность местного климата – очень большая влажность. Окрестные холмы окутаны дымкой, уходят вдаль, покрытые купами цитрусовых деревьев. Постоянная легкая изморось не дает полностью просохнуть одежде, но стоит жара, и этой влажности не замечаешь. Солнце палит сквозь дымку так, что, несмотря на вполне плотный загар, приобретенный нами за время путешествия, мы в первый же пляжный день порядочно обгорели. Вода в море мутноватая из-за большого стока прибрежных вод и постоянного легкого волнения.

К концу недели легкое волнение на море перешло в тяжелое и разразился шторм, каких я мало видел в своей жизни: валы наката вздымались на высоту двухэтажного дома и брызги перелетали через железнодорожные пути. К ночи пошел дождь, постепенно превратившийся в настоящий ливень, да какой! Я понял смысл выражения «льет как из ведра», только надо представить себе, что ведро над вами не опорожняется, а хлещет порывами непрерывно. Оставалось укрепить палатку, залезть в нее, ждать и надеяться. В середине ночи я проснулся от плеска и хлюпанья: палатка протекла и на полу стояла глубокая лужа. В довершение несчастья, теснясь в темноте (спички отсырели, а кругом была тьма кромешная), мы опрокинули котелок с фруктовым киселем, сваренным накануне. Оставалось ждать утра, сидя на рюкзаках и отгребая ладонями от себя жижу… Наконец забрезжил рассвет. Дождь не утихал. Неподалеку от палатки стоял маленький сарайчик для садового инвентаря. Решили в него перебраться. Там, действительно, оказалось сухо и мы попытались немного поспать. Несчастные! Мы и не подозревали, какое еще испытание нам приготовила судьба! В сарайчике хранились, видимо, старые бочки из-под квашеной капусты. Запах тухлой капусты преследует меня теперь всю жизнь…