Гимназистка. Под тенью белой лисы - Бронислава Антоновна Вонсович

выкладывал главе клана обо мне все, что ту интересовало. – Я не особо афишировала свои успехи перед посторонними.

– Более двухсот? Да вы затейница, Елизавета Дмитриевна.

Владимир Петрович выразительно посмотрел на лежащий на столе артефакт, на котором, конечно, уже не было и следа измерений, но в памяти – что моей, что его – наверняка так и стояло пятно глубокого черного цвета. Интересно, сколько это в единицах? Но спрашивать я не стала: все равно значение будет лишь приблизительным…

Наконец Владимир Петрович окончательно осознал, что отделаться от меня не выйдет ни под каким предлогом, вздохнул, вызвал секретаршу и поручил ей отпечатать приказ о зачислении, тут же завизированный сложным артефактом, от которого отошло дымное облачко и довольно целеустремленно куда-то двинулось.

– Это что? – подозрительно уточнила я.

– Вы о чем? – удивился Владимир Петрович.

– О магическом облаке, которое куда-то поплыло.

– Вы увидели? – удивился он. – Впрочем, немудрено, при вашем-то потенциале. Сообщение в Императорскую канцелярию. Увы, но уже в ближайшее время ваша родственница узнает, где вы, и попытается, так сказать, с вами воссоединиться.

Это было весьма неприятным известием. Я пожалела, что не озаботилась покупкой вещей до посещения университета, ибо выход отсюда мне теперь заказан. Одного комплекта одежды, даже при условии, что я его буду чистить магией, надолго не хватит. С другой стороны, он у меня хотя бы есть. Было бы куда хуже, прискачи я в этот кабинет рысью, держа документы в зубах. Интересно, как к этому отнеслась бы охрана? Запрещено ли менять облик и гулять по местным аллеям? Впрочем, насколько я поняла, это считается довольно интимным занятием.

– Уверена, счастливого воссоединения не произойдет, – кисло заметила я. – Мне вполне хватит воссоединения с университетом. Не стоит вмешивать в эти отношения еще и клан Рысьиных, которых я совершенно не интересую как маг.

– Да, в вопросах изучения магии у вас серьезные пробелы, – согласился Владимир Петрович. – При университете есть курсы по контролю и тонким плетениям. Вам не помешало бы на них походить. Чем выше уровень, тем сложнее его брать под контроль и выполнять сложные плетения.

Предложение казалось заманчивым, только вот вряд ли университет склонен к благотворительности.

– Они наверняка платные?

– Платные, но стоимость не запредельная. У вас совсем нет денег?

– Не то чтобы совсем, но ограниченное количество, а из вещей – только то, что на мне, да и то, признаться, не мое. Я осталась без багажа в результате несчастного случая.

Созданного Волковым с Ли Си Цыном. Наверняка они самые талантливые организаторы несчастных случаев в Российской империи и для себя, и для других.

– То есть…

– То есть все мои вещи при мне. Именно поэтому, Владимир Петрович, мне жизненно необходима работа, и если на вашей кафедре нет свободной должности, поищу на других. Или в обслуживающих структурах. Например, в столовой.

– Что, и посуду согласитесь мыть, Елизавета Дмитриевна? – насмешливо уточнил Владимир Петрович. – Представитель крупного клана – и в посудомойки?

– Почему нет, если это позволит получить здесь жилье? Насколько я поняла, за пределы ограды мне пока нежелательно выходить.

– Правильно понимаете. Возможно, княгиня Рысьина остынет и поймет, что клану выгодней иметь хорошо обученного целителя, тогда нужды в подработках у вас не будет.

– Возможно, – на всякий случай согласилась я, хотя была уверена, что планы у моей любящей бабушки в отношении меня никогда не включат образование, да и я ясно дала понять, что не считаю себя частью клана и собираюсь его покинуть. Так что моя дорогая родственница воспользуется любой возможностью вернуть беглую внучку в любящую семью. – Но в любом случае это произойдет не завтра, так что пока мне необходима работа. Возможно, вы мне посоветуете, где ее найти, не выходя с территории университета? Я согласна на любую. В конце концов, тарелки тоже кто-то должен мыть.

Прозвучало несколько пафосно, но, если уж меня отправят на столь неквалифицированную должность, мыть их точно не буду, у меня на такой случай припасены прекрасные бытовые плетения, позволяющие и фаянс отчистить, и самый тонкий хрусталь оттереть до блеска. Владимир Петрович этого, разумеется, не знал, поэтому моя готовность к жертвам произвела на него нужное впечатление.

– Разумеется, в посудомойки вас никто не определит, – чуть смущенно сказал он. – Такого Фаина Алексеевна нам никогда не простит. Но конкретно у нас на кафедре есть только одно вакантное место лаборанта в лаборатории целительских артефактов.

– Это замечательно, я согласна, – почти перебила я заведующего, как раз собирающегося пояснить, почему оно мне не подходит.

– Боюсь, Елизавета Дмитриевна, – не сбился Владимир Петрович с мысли, – это слишком грязная работа для деликатной барышни.

Поскольку она была единственной и, можно сказать, в шаговой доступности, отказываться от нее я не собиралась. Работа, да еще связанная с моей будущей специальностью, – как раз то, что мне сейчас необходимо.

– Зато наверняка очень интересная, – нашла я что сказать. – Целительские артефакты – за ними точно большое будущее.

– Хм, действительно, как это я забыл? – внезапно оживился Владимир Петрович. – Ведь ваш дедушка, Станислав Андреевич, был известнейшим специалистом по целительским артефактам. Артефакты Седых до сих пор используются и считаются одними из лучших. Семейная тяга, значит.

Посмотрел он на меня почти умиленно, я же не стала его разочаровывать сообщением о том, что если я и знала что-то об отце матери, то только то, что тот был сильным целителем. Про его работу с артефактами я сегодня услышала впервые.

– У нас и труды его в библиотеке есть, – тем временем радостно продолжал заведующий. – Весьма, весьма выдающиеся труды. Но что это я? Вы же наверняка их читали, Елизавета Дмитриевна.

– К моему величайшему сожалению, нет. У нас дома не было ни одной книги по магии.

– Ни одной? – осуждающе повторил Владимир Петрович. – Как это непредусмотрительно.

– Значит, я могу считать должность лаборанта своей? – не позволила я ему отвлечься.

– Экая вы напористая барышня, Елизавета Дмитриевна.

И не понять, осуждает или поддерживает. Наверное, я веду себя совсем не так, как положено вести себя воспитанной девице из крупного оборотнического клана. Но тут уж ничего не поделать. Не сумела Фаина Алексеевна воспитать внучку в должном ключе, за что и пострадала как морально, так и финансово. Наверняка уже на частных детективов потратилась, не обошлась же она одними объявлениями в газетах и обещаниями Волкову?

– Когда ваша жизнь зависит только от вас, Владимир Петрович, поневоле приходится быть напористой, если не хочешь оказаться там, куда запланировала засунуть бабушка. А именно – на задворках жизни.

Я попыталась скромно улыбнуться, но, подозреваю, рыси скромно не улыбаются, только хищно, потому что во взоре Владимира Петровича так и не появилось