Моя женщина - Эммануэль Ласт

— Эй, ау! Вы чего там столпились? — Надя уперлась ногой Вере в бедро и надавила.

— Надя!

— Собрание у нас, собственников жилья! Вас, кстати, тоже касается! — Вере, наконец, удалось оттеснить сестру от окна.

— Вера Павловна, мы вас ждем!

Вениамин Валентинович, в меховой шапке и дубленке с папкой в руках стоял на бордюре перед подъездом, задрав голову к небу. В сгущающихся сумерках Вера насчитала человек двадцать соседей. Мимо, сновали мужчины в рабочей форме, разгружая перед подъездом грузовую машину с мебелью.

Вера чертыхнулась. Она совсем забыла про собрание! Сжав полы халата у горла и жмурясь от ледяного ветра, Вера крикнула в открытое окно:

— Вечер добрый, конечно буду!

— Мы приде-е-ем! — из-за ее плеча голос подала Надя и захихикала.

Вера отпихнула ее и быстро закрыла окно.

— Куда мы в таком виде?

— Как куда? — Надя тряхнула головой. Золотые кудри запрыгали по плечам. — На охоту, конечно, одевайся!

Через двадцать минут споров и уговоров, Вера в красивом темно-бордовом платье на запахе и дубленке в пол стояла у лифта. Надя придирчиво осматривала ее, на ходу возмущаясь.

— Могла бы и глаза подвести, этот Вениамин Валентинович холост?

— Подкрасила и нормально. Нет, Надя, он давно и бесповоротно женат.

Кажется, свежий воздух немного привел Надю в чувство, но Вера знала, что не надолго. Взятый ею веселый разгон пошел в гору и даже протрезвев окончательно, Надя не остановится.

— Жаль, такой импозантный мужчина! — Вера отвернулась и повторно нажала кнопку лифта.

Спорить с Надей в таком состоянии было бессмысленно. Вера поморщилась — уж кого-кого, а их председателя она не стала бы кадрить даже если бы он остался последним мужчиной на земле!

Гулко стуча подшипниками, лифт проехал мимо и остановился на девятом. Двери открылись и Вера услышала, как выходят на площадку грузчики. Пара матерных замечаний, глухой стук и снова ругань, а поверх всего шума жесткий низкий мужской голос, что порадовало, без мата.

Надя подошла к перилам и нагнулась, выворачивая голову.

— Слышишь, голос прям как у Магомаева! Ах, черт, не видно ничего, — Надя уже собралась подняться по лестнице, чтобы познакомиться с новым Вериным соседом, но приехал лифт, и сестра ее перехватила.

Они спускались на первый в обществе двух молодых, крепко сложных парней. И пока Вера молилась, чтобы лифт случайно не застрял и делала вид, что не знает Надю, та недвусмысленно стреляла глазами, предлагая сестре перейти в прямое нападение прямо в кабине.

На первом этаже было настоящее столпотворение. Среди многочисленных коробок, предметов интерьера и витых оленьих рогов на деревянной подставке, стоял, сгрудившись, почти весь подъезд. Вениамин Валентинович вещал с пролета между первым и вторым, его бухгалтер Ирина Владиславовна с помощницей стояли рядом.

Кому хватило места, выстроились на ступенях, остальные топтались за спиной председателя, у мусоропровода. Поиграв в пятнашки с грузчиками, Надя, наконец, дозволила им загрузить в лифт часть оставленных на площадке вещей и вместе с Верой заняла освободившееся место.

— И все-таки по второму вопросу, пожалуйста, давайте решать сразу. Сортировка отходов — это большие затраты. Контейнеры, договора со свалками, я уже не говорю о личной ответственности…

— Скажите это тому, кто свой мусор на лестничной клетке бросает. Я с собакой два раза в день хожу гулять, и еще ни разу не было, чтобы новый вонючий мешок не выставили. Будьте людьми, пятый этаж!

— А почему сразу пятый? Это может быть любой, начиная с девятого!

— На надо про девятый!

— Я предлагаю камеры в подъезде повесить и все.

— Да вы представляете, сколько это будет стоить, чтобы на каждом этаже по камере, не смешите меня!

— Давайте вернемся к сути вопроса, кто за то, чтобы сортировать отходы? Голосуем! — Вера подняла руку вслед за Надей, но таких было меньшинство.

Вениамин Валентинович сделал пометку в блокноте и продолжил.

— На новый год ожидается очередное повышение тарифов, — толпа роптала и гудела, пока председатель озвучивал цифры. Вера вздохнула, тянуть квартиру одной ей будет тяжело. Мелькнула и исчезла мысль о продаже. — Соблюдайте тишину! Тарифы выставляем не мы. Поступило предложение изменить систему расчета за отопление и разбить ее на весь календарный год.

— А что толку? Я за шестьдесят квадратов почти пять тысяч плачу, не говоря об остальном! Так что, мне теперь весь год так платить? А летом я вообще на даче!

- Нет, речь идет о делении платежей за отопительный период не на семь, а на двенадцать месяцев.

— Ага, а перерасчет кто потом делать будет? Как считать? — председатель проигнорировал вопрос и крикнул:

— Голосуем!

Вера руку не подняла, как и большинство соседей. Повисла напряженная тишина и Вениамин Валентинович молча сделал пометку.

Открылись двери лифта и двое ребят загрузили в него оставшиеся вещи. Надя улыбнулась.

— Нет, ну, посмотрите, какие молодцы! — Вера захотелось испариться.

В подъезде в дубленке становилось душно. Она распахнула полы, чуть приспуская ее с плеч, и выдохнула. Понемногу накатывала головная боль.

— Что ж, по основным вопросам разобрались, готов выслушать ваши замечания и предложения.

Соседи заговорили все разом, а Вера подумала, что и не стоило спускаться. Кивнув Наде, она подошла к лифту и нажала на кнопку. Что-то гулко ухнуло и движение в шахте прекратилось.

Спустя мгновение Вера услышала далекий стук и последовавший за ним отборный мат. Она прикусила губу и виновато отступила от лифта на шаг.

— Застрял? — резюмировала Надя и Вера кивнула. — Это что, нам на восьмой теперь пешком идти? — в ее голосе засквозил неподдельный ужас и Вера поняла, что не так уж сестра и пьяна.

— Кстати, Вениамин Валентинович, насущный вопрос — лифт, — Коля выступил из тени за спиной председателя. — Весь последний месяц он ломался почти каждый день. И ладно мне лифт не нужен, на первом живу, но Верочка, например, на восьмой пешком, а уже не девочка, поди, — Надя от возмущения вся подобралась и уже открыла рот, чтобы ответить наглецу, но Вера ее перехватила.

— Ну, так, мы на очереди стоим на замену. В следующем году обещают новый поставить, — Вениамин Валентинович замялся, прокручивая на пальцах меховую шапку.

— В следующем году нельзя, уважаемый. Придется что-то делать прямо сейчас.

Толпа обернулась и на пролет между этажами вышел мужчина. На голову выше председателя, с короткой густой бородой, посеребренной у губ и висков, и тяжелым, колючим прищуром карих глаз.