Хищные гены - Сергей Александрович Елисеенко

Правда картинка, как и сам звук, были довольно размытыми, с кучей помех. Будто я опять смотрю через прицел потрёпанной винтовки.

Хм…откуда это воспоминание?

Память возвращалась медленными кусками, словно всплывая из перепутанного массива данных.

Постепенно моя личность обрела свои прежние формы, и я смог собрать всё воедино.

Вот только здесь, между подсознанием и тьмой древних инстинктов поселилось нечто иное. Не часть меня.

И пусть ЭТО пыталось мимикрировать, встраиваясь в поток мышления, но я явственно чувствовал его чужеродность.

Мысленно, я потянулся к неизвестному «существу», и в ту же секунду меня буквально силой выдернули «наверх».

— О! Кажется, пациент пришёл в норму. Пять кубов нейростаба вместе с хорошим сеансом синаптического дефлектора, кого угодно на ноги поставит. Ну что, приятель, как себя чувствуешь? — спросил меня какой-то разухабистый тип, с ног до головы покрытый голографическими татуировками.

Я попытался ответить, но понял, что рот будто наполнен жёванной бумагой. Всё тело ломило и скручивало, а внутри головы поселился безумный барабанщик, который на каждую мысль выстукивал дикое стаккато.

— Вижу, что ещё не очень. Ладно, полежи ещё, отдохни. Твои друзья хорошо заплатили, чтобы ты встал на ноги. Так что, считай, ты для меня VIP-клиент, — усмехнулся незнакомец.

Он повернулся ко мне спиной и быстро ввёл какую-то команду на сенсорной клавиатуре.

Мне тут же дико захотелось спать, и я, не в силах сдерживаться, закрыл глаза.

Словно в омут провалился.

Тишина и пустота накрыли меня.

…

— Давай уже, поднимай свой зад. Айболит сказал, что у тебя всё норм. Так что хорош притворяться и разлёживаться, — услышал я знакомый нагловатый голосок, — тем более, твой папашка конкретно нас всех достал с вопросами, где ошивается его дорогой сынок.

И вправду, я почувствовал, что моё тело в полном порядке.

Пошевелив рукой, потом ногой, я осторожно поднялся, всё ещё не веря в своё чудесное исцеление.

— Вот видишь. Как новенький! С тебя, кстати, сотня «красных». Нам с парнями пришлось глубоко потрясти свои заначки, чтобы расплатиться за твой «ремонт». Но, так и быть, можешь платить в рассрочку. Для своих кредит не ограничен, — усмехнулась она в конце.

Поднявшись с продавленной койки, я увидел, что в дальнем углу комнаты посапывают, привалившись друг к другу, Дэй и Бронзовый.

— Ага, дрыхнут, как могут. Мы тебя уже целые сутки стережём. Вот они не выдержали и вырубились. А я на энергосах сижу и пытаюсь понять, что же это такое мы в тебя загрузили, — задумчиво глядя на меня, сказала Светик.

Вспышка и я вспоминаю, как меня запеленало «ожившее» кресло, а потом в голову ринулся поток хаотичной информации. Вот только спустя какое-то время она начала самоорганизовываться, распаковываясь в уже упорядоченную форму.

Я выругался.

Смачно так, с отрывом.

Потом ещё раз.

Ударил в стену.

Посмотрел на разбитый кулак.

Вроде полегчало.

Потом повернулся к Светлой и уже хотел выдать такое, чтобы у неё уши в трубочку завернулись.

Но тут она сама пошла на попятную и, утирая непонятно от чего появившиеся слёзы, зажалась в угол.

Первый раз вижу, чтобы она плакала. И что делать в такой ситуации я не знал.

Утешить? Сделать вид, что рассматриваю потолок? Постараться перевести тему?

Все варианты казались какими-то глупыми и наигранными.

Ситуацию спас Дэй.

— Вот только задремлешь, а тут сразу истерики, слёзы и…Кай, ты кого это уже успел приложить? — сонно проговорил он, с трудом разлепляя заспанные глаза.

— Да так, решил стену на прочность проверить. Твёрдая оказалась, — буркнул я, потирая запястье.

— Ну ты это, аккуратней что ли. Может, у тебя отходняк какой? Психологическая травма, там. Айболит сказал, что такое может быть.

— Всё норм. Просто на эмоциях слегка. Как вы меня вообще оттуда вынесли?

— Да очень просто. Сначала по очереди, потом за руки, за ноги, а Светлая башку твою контуженную придерживала. Переживала ещё жутко. Себя во всём винила. Хотя, если подумать, то я тоже накосячил, — потягиваясь, сказал он.

— Что-то не видно твоего раскаянья…

— А что мне, сопли пускать, да руки заламывать? Что сделано, то сделано. Тем более, никто тебя туда силком не тащил. Ну, а произошла такая хрень, считай, случайно. В это кресло любой из нас мог сесть. Так что, извини, конечно, но давай уже ближе к делу.

— Заткнитесь, вы оба! — вдруг подала голос, всхлипывавшая до этого в углу, подруга.

Мы переглянулись и действительно заткнулись.

— Я не знаю, что мы тебе в мозги подсадили, но клянусь разберусь! Прости меня тоже за всё. Я правда не знала, что так получится, — уже справившись с чувствами, продолжила она.

— Вот и славненько. Все помирились, теперь давайте Боя разбудим, а то он так может ещё одни сутки продрыхнуть, — усмехнулся Дэй.

Через полчаса, ещё раз основательно переругавшись и так же быстро успокоившись, мы разработали план действий.

Правда, в нём присутствовало всего два пункта. Но, как сказал Бронзовый, краткость — сестра таланта.

Первое.

Я иду к отцу и по дороге придумываю какую-нибудь безопасную байку. Говорить правду, где я пропадал почти трое суток было откровенно глупо. Наказать-то, он всё равно меня накажет. Но вот, если расскажу, где я действительно был, тот тут неприятности будут явно покрупнее.

Второе.

Из дома меня в ближайшее время точно не выпустят, так что ребята пока поищут любую доступную инфу про этот уникальный ИскИн. Хотя Бронзовый утверждает, что это, скорее, специальная нейросеть с квантовым наполнением, а не полноценный искусственный разум.

Но он всегда любит поумничать. Поэтому мы решили всё-таки называть мою «новую личность» ИскИном.

Кстати, эта «программа» пока себя никак не проявляла. То есть, пока мы болтали и обсуждали дальнейшие действия, я, прислушиваясь к себе, никаких изменений не заметил.

Может, ещё не время?

Адаптация там, подстройка под нового пользователя?

Не знаю. И лучше бы дальше не знать.

Мне хватало страшных историй о всяких сбрендивших «еретиках» и других цифровых сектантах, которые запихивали себе в мозги всё, что угодно.

Вплоть до точной копии разума Бога.

Вот только какого именно, никто так и не сказал.

Так что, живём, как и жили. Будто ничего не случилось.

…

Отец кричал на меня долго и самозабвенно. В какой-то момент я даже подумал, что он меня ударит, но рукоприкладство у нас происходило только на спаррингах. Так что, пронесло.

Финалом его гневной тирады стал «домашний арест» на целый месяц, полный запрет на выход в локалку и на сладкое, лишение этого самого сладкого.

Последнее было самым обидным.

Я, конечно, не сладкоежка, но иногда организм требовал «вредных» калорий. А, если учесть, что в стандартный пищевой набор они не входили, то в какой-то мере это достаточно редкое лакомство.

Конечно,