Колыбельная для Варежки - Евгения Кайдалова

«Надо было бросать веревочку!»

Варе казалось, что от смеха звенят стаканы на столе. А Тимур уже рассказывал ответные истории — из жизни альпинистов.

— Ты что, по горам ходил? — полюбопытствовал пожилой яхтсмен, мышцы которого казались сухими и перекрученными, как канаты.

— Было дело — в Приэльбрусье.

— А я всегда мечтала стать спелеологом! — неожиданно для самой себя разговорилась Варя. — Мне кажется — это такая сказка: спускаешься куда-то в темноту, а там — огромные своды, самоцветы, Хозяйка Медной горы… И Данила-мастер вытачивает каменный цветок.

Смеялись дружно.

— Знаешь, за что спелеологи ненавидят альпинистов? — спросил у Вари один из морских волков. — За то, что альпинисты одеваются во все красивое и яркое и лезут наверх у всех на виду. А спелеологи надевают все самое грязное и замызганное и ползут в непроглядную темень и сырость. И только чуть-чуть вокруг себя фонариком подсвечивают.

— Это все — девичьи грезы, — пояснил Тимур, заставляя посмеиваться всех, кроме Вари. — Мечтать не вредно.

— А когда же помечтать, как не в юности? — резонно заметил все тот же пожилой яхтсмен. — Пока вы молодые, надо успеть обо всем помечтать и все перепробовать, а то закончите институт и начнется замкнутый круг: с работы — к семье, от семьи — на работу.

— А я не собираюсь заводить семью, пока немного не устану от жизни, — со всей серьезностью заявил Тимур. — Вот лет в тридцать — тридцать пять, когда добьюсь уже каких-то успехов и карьера поднадоест, можно будет передохнуть и заняться женой, детьми.

Варе показалось, что в нее попала бомба и выжгла все изнутри, как она это видела в фильмах про войну: фасад еще стоит, но все, что называлось домом, полыхает ярким пламенем. Варя застыла в какой-то неловкой позе, боясь, что этот фасад рухнет, если она шелохнется.

— Вот как? — немного растерянно спросил яхтсмен, глядя то на Тимура, то на нее. — А я думал, что вы…

— Нет, — неожиданно звучно и четко сказала Варя, — я замужем. А Тимура я просто попросила меня сюда проводить.

— А кто твой муж?

— Он уже закончил институт, — лихорадочно, словно стараясь поверить самой себе, проговорила Варя, — работает программистом на совместном предприятии. Он пытался заниматься наукой, но сами знаете, какие сейчас у ученых зарплаты, — пришлось уйти в бизнес.

— Бизнес, конечно, полезнее для семейного бюджета.

— Конечно. Но бизнес — это не навсегда.

Мужа приглашают работать в Канаду — там очень ценят наших программистов. Ему обещают, что он сможет защитить диссертацию.

— И как его зовут, твоего мужа?

Этот вопрос задал Тимур, сохраняя на удивление бесстрастное лицо.

— Валентин, — выпалила Варя. Ей самой было непонятно, откуда взялось это редкое имя.

— Красиво, — отозвался Тимур. — Только женственно немного. — И он спокойно пригубил чай с коньяком.

* * *

Домой они возвращались на разных электричках. Потом пришло воскресенье.

* * *

— Ты все не так поняла и понесла такую чушь, что стыдно было слушать.

— А как еще я должна была это понять?

— К твоему сведению, я юрист и выражаюсь точными терминами. Когда люди спят по разным комнатам и боятся друг друга обнять, чтобы не смутить мамины чувства, — это не семья.

— То есть я у тебя — на время, до появления настоящей семьи?

— Я этого не говорил. Я просто хочу, чтобы ты поняла: с точки зрения закона семья — это совместная собственность и равные обязанности в отношении детей. И кстати, официально заключенный брак.

— А что же у нас?

— Ну, придумай этому название — ты же у нас филолог.

Варя стиснула голову руками, чтобы лезущие отовсюду отчаянные мысли остались хоть в каких-то рамках.

— Я знаю, как все это называется на твоем любимом языке закона — сожительство!

— А Ромео и Джульетта, по-твоему, тоже были сожителями?

— Ромео и Джульетта были мужем и женой! Их обвенчал отец Лоренцо — тот, который потом дал Джульетте снадобье. Что у тебя в школе было по литературе?! — выкрикнула Варя, срываясь в хохот, страшный хохот, от которого она начала раскачиваться на стуле взад и вперед, словно колотясь лбом в невидимую стену. В голове, как засохшее ядрышко в ореховой скорлупке, без конца перекатывалось одно-единственное слово — «любовь».

* * *

В понедельник после семинара по английскому языку Варю попросила задержаться преподавательница. Варя писала у нее курсовую работу, и сейчас Марина Валерьевна хотела, чтобы ее студентка зашла вместе с ней на кафедру — взять там материалы по выбранной теме. По дороге Марина Валерьевна спокойным и даже веселым тоном интересовалась, как идут дела.

— Дела идут! — нервно пошутила Варя.

Марина Валерьевна невозмутимо улыбнулась:

— Примем такую версию.

Варе стало не по себе. Но еще более ей стало не по себе, когда на кафедре они присели за стол и Марина Валерьевна стала раскрывать перед Варей нужные книги, показывать, на каких именно главах следует остановиться. Варя реагировала на все бесконечными «да», «я поняла», «обязательно посмотрю», с ужасом сознавая, что она не только не понимает адресованных ей слов, но даже и не видит текста.

Слово «любовь» за ночь из засохшего зернышка превратилось в опухоль, которая заполнила собой всю голову, не оставив места ни одной другой мысли.

К ним за стол неожиданно подсел сам заведующий кафедрой, и Варя, к своему удивлению, его не только заметила, но и поздоровалась. Однако после этого опухоль вновь заняла прежние позиции. Варе даже не было любопытно, почему завкафедрой вдруг проявил к ним интерес.

— Варвара Калинина — самая способная моя студентка, — с улыбкой отрекомендовала Варю Марина Валерьевна. — Знаете, как называется наша тема? «Проблемы перевода сложных падежных конструкций русского языка на английский».

— Я как раз хотел спросить, какие такие формулы открыла в языке наша милая девушка.

— Очень простые и оттого гениальные, — похвасталась Марина Валерьевна. — Вот, например, фразу «вопросы использования отходов химической промышленности» мы легко можем перевести, пронумеровав существительные: «вопросы» — 1, «использования» — 2, «отходов» — 3, «промышленности» — 4. Согласно формуле, при буквальном переводе на английский слова должны располагаться в таком порядке: 1, 4, 3, 2. Отсюда мы получаем: «the problems of chemical industry waste products usage». Но, учитывая, что русский — это язык, где смысл выстраивается благодаря падежной флексии, а английский оперирует порядком слов и старается избегать отглагольных существительных, в каждом конкретном случае нужно пересматривать позицию номера "2" и по возможности заменять существительное глагольным оборотом, ставя его после номера "1". В результате получается вполне идиоматическая фраза: «the problems of how to use chemical industry waste products».