Тайна перстня Василаке - Анатолий Баюканский

Однако стоило поднять глаза и… захлебнувшись опьяняющим воздухом, снова закрыть их. Все было слишком нереальным. Балкон опоясывали гирлянды пахучих цветов, а вид, что открывался с него, завораживал: голубое небо, без единого облачка, а под ним абсолютно похожее на небо — море, голубое, безмятежное, будто застывшее под кистью живописца.

Слегка опьянев от благоухания цветов, морского воздуха, я вспомнил и о хлебе насущном. С радостью обнаружил круглый стол, чем-то заставленный. Решительно откинув скатерть, радостно потер руки в предвкушении пиршества. На столике было все, чего я так жаждал. Греческий коньяк «Арго» в яркой упаковке был мною тотчас «раздет» и откупорен. Из бутылки разнесся обворожительный аромат. На всякий случай откупорил и бутылку розового ликера. Нужно сказать, что я человек мало пьющий, но в сегодняшней ситуации возжелал крепкого возлияния. Диковинные фрукты в большом количестве меня волновали мало, зато всевозможная закусь была явно к месту.

«Позвать Музыканта? — подумал я. — Вдруг в его комнате забыли поставить такой же волшебный стол?» Однако я сразу отказался от этой мысли. Друг мой устал больше, чем я. Наверняка, пока я любовался панорамой, он успел выпить пару рюмочек коньяка, закусил и теперь спал сном праведника, тем более, как было написано в туристическом путеводителе, «здешний воздух располагает крепкому сну». Да и потом, в нашем возрасте часто хочется побыть одному, расслабиться, осмыслить происходящее.

Коньяк «Арго», как и следовало ожидать, оказался просто превосходным, душистым и достаточно крепким. Да и розовый ликер мало в чем уступал ему. Из закуски я предпочел сливки, хотя, признаюсь, не побрезговал и тонко нарезанными ломтиками розовой рыбки.

Покончив с трапезой, я решил малость отдохнуть, надеясь, что когда будет нужно, меня разбудят и призовут в нужное место. Прошел мимо телевизора, небрежно скользнул взглядом по видеомагнитофону, возле которого в специальной упаковке лежали видеокассеты. Меня в данный момент привлекал и манил только роскошный диван, покрытый голубым одеялом. В ногах лежал вчетверо сложенный плед, которым, видимо, нужно было укрываться в холодные ночи. Но, прежде чем отдаться объятиям Морфея, лениво протянул руку к журнальному столику, где солидной грудой небрежно были брошены красочно иллюстрированные журналы. Взял один из номеров. «Плейбой»! Очень много слышал об этом «постыдном» журнале, но видеть еще не приходилось. Роскошные красотки с не менее роскошными формами призывно глядели на меня с каждой страницы. Но… организм мой уже дремал. Последнее, что я запомнил — кипа красочных журналов, порнозвезды расплылись в моих глазах и померкли…

Я открыл глаза, когда огромное солнце уже коснулось раскаленным краешком кромки моря, и поэтому лучи его стали быстро гаснуть, погружая мою роскошную комнату в голубую полутьму. Поискал глазами выключатель, но тут вспыхнуло электричество, будто моя мысль подала команду. Фантастика! Тут, оказывается, и двери сами собой открываются, и свет вспыхивает в нужный момент. Не унесли ли нас с Музыкантом космические пришельцы? Эта мысль всерьез заинтересовала меня. Странный голубоватый свет залил комнату, только ни электролампочек, ни люстр, ни бра не было видно. Свет словно струился из-за тяжелых портьер. Кто им командовал, попробуй, угадай.

Вставать не хотелось, слишком притягательной была постель. Да и куда спешить, на ночь глядя? Разве что на приятельский ужин к хозяевам. Мой друг — Музыкант, наверное, тоже осмысливает наше положение, да и хозяева виллы не могли забыть, что в гостях у них московские деятели искусств.

Откинув с ног полосатый плед, я потянулся к пиджаку, наброшенному поверх спинки стула, нужно было достать блокнот, чтобы схематично запечатлеть для истории впечатления сегодняшнего не совсем обычного дня, и как-то сразу обратил внимание на журнальный столик перед постелью. Он был девственно чист. Невидимый и неслышный служитель, отметив мое равнодушие к заморским обнаженным дивам, легко и просто убрал с глаз долой все журналы, будто их и не было. Да, но когда он успел это проделать? Обычно я сплю очень чутко, даже «пропустив» перед сном рюмочку-другую, малейший шорох в квартире заставляет мгновенно открывать глаза, а тут — проспал. Неужели мне подсыпали в пищу снотворное?

Давно известно, только начни сомневаться, как из дальних уголков памяти поплывут воспоминания, от которых трудно отделаться. А в последние дни странностей произошло со мной немало: квартирная кража перед отъездом на Кипр, молчаливые «близнецы», фигляр-привратник, электричество, льющееся ниоткуда, исчезновение журналов. Я досадливо крякнул, ругая себя: какое отношение имеет квартирная кража в России к исчезновению журналов? Тоже мне криминал. Наверное, я перебрал спиртного, и обнаженные красотки мне просто привиделись. Холостякам часто снятся голые женщины. Я отвернулся к стене, щекой прислонился к диковинным обоям, ощущая животворящую свежесть.

А когда повернулся на правый бок, то обнаружил, что зеркальная поверхность столика не совсем чиста. На краешке его я приметил то ли газетную вырезку, то ли заметку из журнала. Готов был дать клятву на жертвеннике: пару минут назад на столике не было ни единой бумажки, ни еди-ной…

Не знаю почему, но слишком много тумана напускали здешние хозяева на приезжих московских деятелей. Возможно, по-своему, хотели произвести впечатление, дескать, мы тоже не лыком шиты. Но в наши дни имеются трюки и поэффектней. Совсем некстати вспомнилось мне, как однажды позвонил мне человек и представился держателем воровского «общака», обиделся на мою статью о доме престарелых уголовников, довольно ультимативно пригласил меня для объяснений. Удивительное было в ином: встречу он назначил ровно в один час ночи в крупнейшем спортивном зале города. Предупредил, чтобы я не брал с собой звукозаписывающую и прочую электронную аппаратуру, чтобы пришел обязательно один, чтобы никого не предупреждал о нашей встрече. Я согласился. А что мне оставалось делать? Сегодня нет в стране более мощной организации, чем воры в законе. Вот это был трюк! Я точно выполнил все условия. Пришел к спортзалу ровно в час ночи и сразу понял: меня одурачили. Все здание было погружено в темноту. Ни огонька, ни живой души. Я хотел было вернуться домой, но, на всякий случай, решил пройти в спортзал, благо огромные стеклянные витражи отдавали мутным светом, и это позволяло не натыкаться на стены. Едва я вышел на середину зала, как разом вспыхнули все прожектора, и я увидел невзрачного мужичонку в телогрейке, который, ссутулясь шел мне навстречу. Представляете мое разочарование! Ждал крупного босса, ворочающего миллиардами «общественных» наворованных денег, а тут мужичок с ноготок. А потом было крупное «толковище», где все мои представления об этом «третьем мире» оказались перевернутыми с ног на голову. А тут… с журнального столика исчезли журналы, зато появилась какая-то бумажка, газетная колонка.

Я протянул руку, не ожидая ни доброго, ни злого и вдруг… Вот этого просто не могло быть, не мог-ло. Я еще раз перечитал заметку. Все правильно. Интервью с писателем, со мной. Да, действительно, давным-давно, года два назад, я отвечал на вопросы корреспондента газеты «Труд».

Только почему-то красным карандашом были подчеркнуты десятка два строк, рассказывающие о моих ближайших литературных планах. А в планах значилось одно: завершение авантюрного романа о странных и увлекательных приключениях экипажа зверобойного судна «Алеут Зайков» во время арктического похода за морским зверем. Боже мой! Спаси и сохрани! Я осенил себя крестным знамением. Что, наконец, происходит? Прошлое и настоящее перепутались в моем сознании, я затряс головой, пытаясь прогнать наваждение. Откуда взялась на столике эта заметка? Ведь я не в России, а на острове Кипр. Я взял заметку в руки. Один абзац был полностью обведен красным фломастером. В нем говорилось следующее: «После окончания Отечественной войны на Сахалин и Курилы, Чукотку и Камчатку хлынул поток беглецов, под разными личинами стремившимися уйти от возмездия. Эти тихие люди с паспортами и без оных готовы были завербоваться на самую опасную и низкооплачиваемую работу, забиться в самые забытые Богом и властями уголки. Почему? У каждого из них было «рыльце в пушку». Одни — бывшие военные преступники, на которых не распространялась амнистия: полицаи, старосты, каратели, верой и правдой служившие гитлеровцам. «Уходили в тень», «ложились на дно» другие отпетые уголовники, бандиты и убийцы, дезертировавшие из армии и находящиеся во всесоюзном розыске. Во время войны до них у властей руки не доходили. Все они наивно надеялись спрятаться, затаиться на краю советской земли, затеряться среди лесорубов, китобоев, сплавщиков леса, сменить личины и документы и ждать, ждать…