Любовь в наследство - Элизабет Эштон

Он ничего не сказал на это, но его и без того суровое лицо стало еще мрачнее. Несколько минут они ехали молча. Наконец гнев Джулии улегся. Она почувствовала стыд за свою внезапную вспышку и мягко проговорила:

— Я прошу прощения за свои слова и очень сожалею, что моя глупость доставила вам столько хлопот. Пожалуйста, простите меня.

Он взглянул на ее замызганную фигурку. Шарф она давно потеряла, ветер спутал волосы, лицо в подтеках грязи покраснело от солнца, но тем не менее она прекрасно держалась и сидела на лошади как прирожденная наездница. Слабая, едва заметная улыбка тронула его узкие губы. Но сейчас в этой улыбке не было ни презрения, ни насмешки.

— Пустяки, мадемуазель, — спокойно ответил он. — И я думаю, что у вас очень много мужества.

От этой похвалы приятное тепло разлилось в ее груди. Глупо, конечно, так ликовать от комплимента погонщика коров, но для нее он казался более дорогим, чем сотни цветистых речей, потому что был сказан абсолютно искренне.

Дениза, делавшая наброски рядом с домом, завидев их приближение, бросила мольберт и уставилась с беспокойством на Джулию.

— Мой бог, ты насквозь промокла! Ты упала с лошади? — Она укоризненно взглянула на Армана. — Нужно было за ней присматривать.

— Но я не падала! — негодующе воскликнула Джулия.

Арман соскочил на землю и подошел к своей ученице, чтобы помочь ей спуститься.

— Она ускакала от меня, — объяснил он Денизе, — и ехала по воде. Нет, так не спешиваются, — обратился он к Джулии, когда та перебросила ногу через седло и села боком, — но на сегодня ваш урок закончен. Я сам сниму вас.

Руки, которые сжали ее талию, были сильные, крепкие и ласковые. Арман поставил ее на ноги, но отпустил не сразу. Он пристально посмотрел в ее перепачканное лицо, и в его черных, как терновые ягоды, глазах внезапно вспыхнул интерес.

— Такая тонкая, — удивленно прошептал он. — Я мог бы сломать вас одной рукой. Но сколько силы духа!

Волнующий поток побежал по ее венам, и она, онемев от изумления, уставилась на Армана. Тот отпустил ее и отвернулся, чтобы взять за уздечку Бьянку.

— Вам лучше пойти переодеться. — Теперь он говорил холодно. — Вы насквозь промокли.

Дениза все это время наблюдала за ними с кривой усмешкой. Она ничего не пропустила.

— Ну что, добилась успеха у нашего местного Дон Жуана? — злорадно хихикнула она. — Арман очень привлекателен для девушек.

— Только не для меня! — резко возразила Джулия, сразу же устыдившись своего волнения от его объятий, которые больше походили на медвежью хватку, и от проблеска интереса в глазах мужчины. — Кроме того, я ему тоже не нужна.

Она бросилась в дом, провожаемая визгливым насмешливым смехом Денизы. Смыв с себя грязь в общей ванной комнате — в Мас была только одна, зато с горячей водой, на что Джулия даже не рассчитывала в столь примитивном месте, но восприняла эту роскошь с облегчением, — она вернулась в свою спальню. В то время как девушка вытирала полотенцем волосы, в дверь постучали, и вошла Марта с сообщением, что ее хочет видеть хозяин.

Надев брюки и блузку без рукавов, Джулия с помощью искусного макияжа замаскировала следы разрушительного действия солнца и ветра на своем лице. Арман не терял времени даром — уже успел доложить о том, что ученица не оправдала ожиданий, подумала она, и теперь дед понял, что его внучка никогда не станет настоящей Боссэ из Мас. Может, он захочет тут же отправить ее домой, и она с радостью вернется в лоно цивилизации. С радостью? Джулия застыла в нерешительности с карандашом для век в руке, разглядывая в зеркале свое лицо. Она вдруг поняла, что ей совсем не хочется уезжать домой. Туалет был закончен, и девушка поспешила в комнату деда. Она постучала в дверь и, услышав в ответ: «Entrez[18]», смело шагнула внутрь.

Жиль Боссэ сидел там же, где и прошлым вечером. Казалось, он не двигался с места, хотя, конечно, Марсель переносил его на ночь в спальню. В высоком темном силуэте у окна девушка сразу узнала Армана. Он стоял спиной к свету, и Джулия не могла видеть выражение его лица. Но она и не нуждалась в этом, догадываясь, что оно было, естественно, неодобрительным. Дед смотрел на нее сурово из-под густых белых бровей, и Джулия чувствовала себя сейчас так же, как когда-то в школе, когда директор делал ей замечание. Она остановилась перед стариком, нервно сцепив пальцы.

— Ну, мадемуазель, что вы сами можете мне сказать? — обратился он к ней скрипучим голосом.

Джулия подняла голову и рукой откинула назад свои короткие волосы.

— Полагаю, мой инструктор уже успел вам рассказать, что случилось? — вызывающе спросила она. — Но здесь не только моя вина — я всего лишь новичок…

— Знаю, — прервал ее дед, — но это не дает тебе права уклоняться от прямого ответа. Я понял, что ты хочешь уехать домой. — Джулия нерешительно переминалась с ноги на ногу, и старик рявкнул: — Хочешь?

Девушка покачала светловолосой головой:

— Я передумала. Я хочу остаться. — Мужчина у окна издал какой-то нечленораздельный звук, и она повернулась к нему лицом: — Полагаю, ваш рапорт был неполным.

— Но вы же сами сказали, что ненавидите Мас, — холодно ответил он.

Она также сказала, что ненавидит и его, и эта ненависть никуда не исчезла. Но Арман должен был понять, что тогда, на болотах, она переволновалась и едва ли соображала, что говорит. В любом случае он не имел права ябедничать дедушке. Бросив на него укоризненный взгляд, она улыбнулась старику и пояснила:

— Я сказала это в сердцах, после бешеной скачки, перепачканная и перепуганная. Я была не в состоянии выбирать слова… Понимаете, я никогда раньше не сидела на лошади.

— Ты допустил, чтобы она испугалась? — Жиль Боссэ повернулся к Арману.

— О, это была не его вина! — воскликнула Джулия, стремясь восстановить справедливость. — Мне захотелось побыть в одиночестве, и я ускакала от него. Он сказал вам об этом?

— Он только сказал, что ты хочешь уехать домой, — буркнул дед. — Итак… Ты ускакала, но, зная Армана, я не думаю, что он позволил тебе отъехать слишком далеко. — Старик подмигнул молодому мужчине у окна.

— Ну… э… я была очень рада, когда он меня догнал, — честно призналась девушка. — Я ехала по какой-то воде и думала, что потерялась. Вот почему я была напугана.

— Понятно. — Рот старика дернулся.

— И вы, конечно, уже не захотите повторить этот опыт, — насмешливо предположил Арман.

Полчаса назад, промокшая насквозь и несчастная, она охотно согласилась бы с ним. Но теперь, когда она обсохла и пришла в себя, все трудности верховой езды отошли на задний план. Джулия вспомнила, что большая часть прогулки была довольно приятной, и в нее вдруг вселился маленький злой дух-искуситель, демон озорства. Раз Арман так страстно желает избавиться от нее, она не позволит ему отделаться от этой тягостной для него ответственности.