Маскарад - Василий Рыжиков

Пустота. Павел висел в ней, не чувствуя и не видя тела. Над ним разлился океан света, который переливался, струился и обретал странные очертания. Внизу клубился черный дым. Он образовывал плотные облака, в просветах между ними было что-то настолько темное и мрачное, что даже дым казался ярким и светлым. Две стихии обступали его, каждая тянула к себе. Перед Павлом стали вспыхивать картины, в которых он узнал сцены своей жизни. Они появлялись и исчезали с нарастающей скоростью. Вся жизнь Павла промелькнула в этой странной пустоте. Пришло понимание, что после просмотра всей его жизни будет вынесено решение, и он либо унесется к ослепляющему свету, либо обрушится в пучину тьмы. Он уже ощутил, что движение начинается, как вдруг налетел ледяной порыв ветра. Павла понесло назад, прочь от места, где решаются судьбы умерших. Улетая, он услышал… или увидел… или почувствовал, как в океане света кто-то горестно покачал головой и грустно вздохнул, прощаясь с Павлом. А во тьме раздался смех и прошелестели слова: «До встречи! Ты вернешься ко мне!»

Сознание вернулось резко, вмиг восстановились чувства, и тут же нахлынула боль. Павел лежал на ритуальном столе в одном из подземелий клана Малкавиан. Пока боль была слабой, Павел еще мог думать. Он вспоминал то, что увидел после того, как потерял сознание после своей смерти. Уже через минуту все мысли вылетели из головы. Их место заняла боль. Она терзала тело, ударяя в разные части его. Она перемалывала организм, заменяя каждую клетку, делая старое тело подходящим для вернувшейся души. Вампирская сущность пробивалась сквозь человеческую оболочку. Павел метался по столу, из горла вырывался хрип. Он закричал бы, но что-то не давало боли выйти вместе с воплем и слезами. Мир исчез, осталась только разрывающая боль.

Скоро не осталось сил даже сжимать кулаки и кусать губы, пытаясь ослабить боль. Когда становилось особенно плохо, к губам подносили что-то холодное, железное и в горло вливалась горькая солоноватая жидкость. Тогда боль на миг отступала, чтобы через мгновение начать рвать тело с новой силой.

Так продолжалось четверо суток, которые показались Павлу вечностью. Каждая секунда мучений отпечаталась в сознании. Потом кошмар кончился. Боль последний раз ударила и затихла. Наступило райское блаженство. Павел отдыхал. Хотелось смеяться, петь, плакать от счастья, но сил не осталось даже на то, чтоб открыть глаза. Павел заснул мертвым сном, средним между торпором и сном человеческим, который продолжался более двух дней.

Когда Павел проснулся, он почувствовал жажду. Силы частично вернулись, и Павел смог подняться и слезть со стола. На одной из стен висело зеркало. Подойдя к нему, Павел испытал и облегчение и страх. Легенда о том, что вампиры не отражаются в зеркале, не подтвердилась. Но лучше уж пускай она оказалась бы правдой. Павел смотрел на свое новое лицо, если только ту морду можно было назвать лицом. В тот момент он был в состоянии полной трансформации. А жажда между тем усилилась. Горло пересохло, в желудке горел огонь, и Павел понял, что эту жажду утолит лишь кровь человека. Заработал Взгляд Ночи, хоть тогда Павел ничего не знал о нем. Когда жажда уже стала невыносимой, дверь в подземелье распахнулась. Павел увидел, как в комнату втолкнули кого-то. Сейчас он видел только ауру вошедшего. Страх залил все сознание человека, которому предстояло стать первой жертвой Павла. Вампир бросился на этого человека и вонзил клыки ему (или ей?) в шею. Кровь хлынула в горло, избавляя от жажды и даря новые силы и ощущение сытости, спокойствия и блаженства…

* * *

Павел помотал головой, отгоняя воспоминания. Он ведь так и не узнал ничего о первой жертве. Даже не знал, мужчина это был или женщина. Тогда, высосав жертву досуха, он свалился в эйфории, которая бывает, наверное, у наркоманов после укола. Но, в отличие от наркотика, ломки не было. Жажда больше никогда не становилась такой сильной, как в тот раз. Тем более что охота происходила регулярно. Сразу после той первой трапезы Павлу стали колоть сыворотку, и очень скоро он научился принимать привычный человеческий облик.

Теперь, лежа на диване и отдыхая после тренировки, Павел старался забыть те шесть ужасных дней.

Тренировки проходили каждый день – по четыре-пять часов. Смысл испытания, как рассказал Махарнен, заключался в том, чтобы выстоять против сорока вооруженных людей. Оружие будет и холодное (серебряные и освященные клинки), и огнестрельное (серебряные и освященные пули). Шанс погибнуть был очень велик. Каким образом будут предоставлены люди для испытаний, Махарнен не рассказал – тайна клана и всей Камарильи. Ясно одно – всех их надо либо убить, либо избить до полусмерти и покалечить. Прошедший испытание получает право выпить кровь всех этих людей. Конечно, всех не получится, да и нежелательно, вот трех-четырех будет достаточно.

В начале своей вампирской карьеры Павел ужаснулся бы такому испытанию. Сейчас ему было наплевать на людей. Главное – пройти испытание. Тогда круг на лбу замкнут, а внутри него будет нарисован герб Малкавиана. На груди будет не медальон послушника, а еще одна татуировка с гербом, только больше. Но как же тяжело-то, блин… Единственная радость – завтра воскресенье, будут только тренировки с утра, а в университет переться не надо.

Однако отдохнуть не удалось. Во-первых, тренировка продолжалась семь часов. Во-вторых, после нее надо было получать дополнительную порцию сыворотки и крови. В-третьих, как только Павел бухнулся на ставший таким родным диван, зазвонил телефон. И ведь не мобильный, зараза, который в кармане, а обыкновенный городской, который, зараза, стоит в другой комнате. Может, подумают, что дома нет никого? Ага, как же, трезвонят и трезвонят.

Пришлось, скрипя суставами, встать с дивана, доплестись до телефона и поднять трубку.

– Да! – как можно мрачнее сказал Павел.

– Сынок, это я, – раздался в трубке голос отца.

– А это я.

– Очень смешно. Слушай, можешь кое-что сделать?

– А поточнее? – Павел понял, что отдохнуть не удастся.

– В Москву приезжает один мой приятель, его надо встретить и отвезти, куда скажет. Он нашел тут квартирку, снимать будет, приезжает деньги отдавать и договор заключать.

– А…

– А я не могу, у меня проблемы в фирме. Даже в выходной приходится разгребать.

– Ладно. На какой вокзал мне тащиться?

Мать с сестрой еще в пятницу уехали на дачу. Не на кого было возложить почетную обязанность встречать провинциала. Полная фляга крови в карман, наушники плеера в уши и – вперед и с песней!

Провинциал оказался довольно приличным человеком, по крайней мере, провинциальность из него не перла. Ехали на метро, на станцию «Курская». Там, во дворах, находилась контора по съему и сдаче квартир, комнат и прочего. По дороге провинциал – Анатолий Михайлович – все расспрашивал Павла про жизнь, учебу и родителей. Павел улыбался, вежливо отвечал, сам задавал вопросы. Вот он, Маскарад, в миниатюре. Как предупредил отец, Анатолий Михайлович ничего не знал о вампирах, о «ночных друзьях» Павла.