Уродина - Скотт Вестерфельд

– Ни разу?

– Ну, может, в детстве. Но мы с друзьями уже давно перестали этим заниматься.

– Ясненько. – Тэлли села. – Ну, это мы сейчас исправим.

– Я бы лучше на скайборде полетала, – призналась Шэй и нервно сунула руку под рубашку.

Тэлли догадалась, что Шэй даже на ночь не снимает датчик и во сне летает на своем скайборде.

– Потом, Шэй. Просто поверить не могу, что у тебя нет ни единой морфы! Ну пожалуйста!

– Это глупо. Доктора – они же все сделают по-своему, что бы ты им ни говорила.

– Да знаю я, но ведь все равно это жутко весело.

Шэй красноречиво закатила глаза, но потом кивнула.

Встала с кровати, уселась перед уолл-скрином, убрала с лица пряди растрепавшихся волос.

Тэлли фыркнула.

– Ага, значит, ты все-таки этим занималась.

– Я же тебе сказала: когда маленькая была.

– Понятно.

Тэлли повернула на пальце кольцо-интерфейс и вывела на экран меню. Потом ей пришлось несколько раз моргнуть – глаза заменяли компьютерную мышь. Вмонтированная в экран камера сверкнула светом лазера, и лицо Шэй покрылось зеленой сеткой. Поле из зеленых квадратиков легло на ее скулы, нос, губы и лоб.

Через несколько секунд на экране возникло два лица. И то и другое принадлежали Шэй, но явно отличались одно от другого: первое было диковатым, немного сердитым, а второе имело несколько отстраненное, мечтательное выражение.

– Просто прелесть, как она работает, эта программка, правда? – сказала Тэлли. – Ну прямо два разных человека.

Шэй кивнула.

– Прикольно.

Все уродливые лица чуточку асимметричны – одна половинка обязательно не в точности повторяет другую. Поэтому морфологическая программа первым делом брала эти половинки и удваивала их, «зеркалила» ровно посередине, создавая два образца идеальной симметрии. Обе симметричные копии Шэй уже выглядели лучше оригинала.

– Ну, Шэй, какая твоя половинка тебе больше нравится?

– А почему я должна быть симметричной? Мне больше нравится лицо с разными половинками.

Тэлли простонала:

– Это – признак детского стресса. Всем неприятно на это смотреть.

– Ну нет, я вовсе не хочу, чтобы все видели, что у меня стресс, – фыркнула Шэй и указала на сердитое лицо. – Да ладно, подумаешь. По-моему, правое лучше. А ты как считаешь?

– Лично я свою правую половину терпеть не могу.

Я всегда с левой начинаю.

– Ну а я свою правую сторону очень люблю. Она круче.

– Хорошо. Тебе выбирать.

Тэлли моргнула, и «правостороннее» лицо заполнило весь экран.

– Сначала пройдемся по главным чертам лица.

Программа начала работать. Постепенно увеличился размер глаз, а нос, напротив, уменьшился. Приподнялись скулы, губы стали чуть более пухлыми (они у Шэй и так почти подходили под стандарт красотки). Все недостатки исчезли, кожа стала безукоризненно гладкой. Едва заметно изменилась форма черепа. Лоб немного отклонился назад, подбородок стал более четко очерченным, линия нижней челюсти – чуть более волевой.

Как только этот этап завершился, Тэлли присвистнула.

– Вот это да! Уже совсем неплохо.

– Просто блеск, – проворчала Шэй. – Как две капли воды похожа на любую новенькую красотулечку.

– Ну да, конечно, мы ведь только начали. Не поработать ли нам с волосами?

Тэлли, часто моргая, быстро пробежалась по меню и стала выбирать для Шэй прически.

Как только изображение на уолл-скрине изменилось, Шэй повалилась на ковер, трясясь от смеха. Высокая прическа, появившаяся над ее тонким лицом, выглядела будто клоунский колпак, а светлые волосы совсем не сочетались с оливково-смуглой кожей.

Тэлли с трудом выговорила сквозь смех:

– Ладно, ладно… Ну, не так… – Она перебрала еще несколько стилей, стараясь не отходить слишком далеко от настоящих волос Шэй – темных и коротко стриженных. – Давай сначала с лицом закончим.

Она приподняла брови, чтобы их изгиб был более выразительным, немного округлила щеки. Шэй все еще выглядела слишком худой, даже после того, как программа постаралась довести параметры ее лица до средней нормы.

– Может быть, кожу немного осветлить?

Тэлли так и сделала.

– Послушай, Косоглазка, – сказала Шэй, – а это вообще кто?

– Это же просто игра, – примирительно проговорила Тэлли. – Сделать фотку?

– Нет, я хочу полетать на скайборде.

– Ладно, хорошо. Но сначала давай все сделаем, чтобы было классно.

– В каком смысле «классно», Тэлли? Может быть, я считаю, что мое лицо уже и так классное.

– Ну да, конечно. – Тэлли закатила глаза. – Для уродки.

Шэй прищурилась.

– Что, смотреть на меня нету сил? Тебе нужна эта картинка, чтобы потом мысленно подменять ею мое настоящее лицо, когда будешь смотреть на меня?

– Шэй! Перестань! Это же только ради смеха.

– Заставлять себя чувствовать, что ты уродина, – ничего в этом нет смешного.

– Но ведь мы же и есть уродины.

– А вся эта игра для того и придумана, чтобы мы себя возненавидели.

Тэлли со стоном повалилась на кровать и вперила взгляд в потолок. Порой Шэй становилась жуткой занудой. Об операции она всегда говорила с ненавистью, словно кто-то заставлял ее стать шестнадцатилетней.

– Ну да, и уж конечно все было так круто, когда все до одного были уродами! Или ты скучаешь по тем временам? Забыла, как нам в школе про это рассказывали?

– Да помню я, – буркнула Шэй и принялась нас-мешливо цитировать: – «Каждый человек судил о другом по его внешности. Люди более высокого роста получали более хорошую работу. За некоторых политиков голосовали только потому, что они были не так уродливы, как все остальные». Ля-ля.

– Вот-вот. А еще люди убивали друг друга из-за такой ерунды, как разный цвет кожи. – Тэлли покачала головой. Сколько бы ей ни твердили об этом в школе, вот в последнее она никак не могла поверить. – И что с того, что теперь люди стали больше похожи друг на друга? Ведь только так они могут стать равными.

– А как насчет того, чтобы они стали умнее?

Тэлли рассмеялась.

– Это вряд ли. А мы с тобой просто пытаемся себе представить, как будем выглядеть всего… через два месяца и пятнадцать дней.

– Неужели нельзя просто дождаться?

Тэлли закрыла глаза и вздохнула.

– Иногда мне кажется, что я не смогу.

– Ладно, сможешь.