Засекреченный полюс - Виталий Георгиевич Волович

Выход из положения нашли Курко, Канаки и Комаров, соорудив из имеющихся деталей новый передатчик.

15 июля над лагерем появилась летающая лодка И. И. Черевичного. Не найдя для посадки подходящей полыньи, Иван Иванович покружился, покружился, сбросил три тюка на грузовых парашютах и, покачав крыльями, удалился на юг.

Короткое полярное лето закончилось 1 августа. Солнце ходило по кругу, с каждым днем опускаясь все ближе к горизонту. Ясные, солнечные дни сменили хмурое, затянутое облаками небо с моросящим дождем.

Снежницы покрылись 5-6-сантиметровой корочкой льда. Как-то вечером после ужина Сомов просил всех задержаться.

- Вот что, друзья мои, - сказал Михаил Михайлович, - надо обсудить важный вопрос. Наступает зима, и надо бы лагерь перенести на новое место. Я понимаю, все устали и вряд ли эта работа доставит кому-нибудь удовольствие. Но иначе нельзя. Во-первых, поверхность льдины основательно пострадала от летнего таяния и она вся покрылась ямами и колдобинами. Выпадет снег, и они превратятся в многочисленные ловушки. Не ровен час кто-нибудь угодит в такой капкан. А во-вторых, палатки отстоят друг от друга слишком далеко. Наступит ночь, и это создаст массу неудобств, да и в случае разлома льдины возникнут трудности при эвакуации. - Сомов помолчал немного, достал папиросу, постучал мундштуком по привычке о тыльную часть кисти и добавил: - А вот куда переносить лагерь, давайте решать совместно.

Гляциологи предложили поставить палатки поближе к опытным площадкам, располагавшимся метрах в двухстах к северу. Но это не устраивало гидрологов. В этом случае пришлось бы заново пробивать лунки.

Победило мнение радистов. Лагерь решили переместить к северу метров на сто. Там, как оказалось, поверхность льдины почти не пострадала, но, главное, не требовалось заново устанавливать радиомачты. Палатки разместили по кругу, а в центре поставили камбуз. С приходом зимы возникла еще одна важная проблема: как утеплить палатки. Запасы газа подошли к концу, и холодище в них давал себя знать. Стоило на короткое время выключить горелки, и мороз тут же принимался за дело. Впрочем, в распоряжении зимовщиков был отличный утеплитель - снег. Бригада строителей принялась нарезать снежные кирпичи, и вскоре вокруг каждой палатки выросла стенка из снежных блоков, а у входа выстроили тамбуры разных форм и размеров в зависимости от архитектурных и строительных способностей ее обитателей. С наступлением сильных морозов все вокруг - снежные обкладки палаток, холмики грузов, радиомачты, градиентная установка - обросло мохнатым инеем, превратив лагерь в сказочный снежный городок, который вполне мог служить обителью северных духов во главе с самой снежной королевой.

22 октября солнце впервые так и не показалось над горизонтом. Лишь в полдень на короткое время наступали сумерки, сменявшиеся почти полной темнотой полярной ночи. Все чаще налетала пурга, переметя стежки-дорожки, скрывая под снегом привычные ориентиры, что особенно осложняло работу Яковлева и Петрова, которые почти ежедневно навещали свои отдаленные исследовательские площадки.

11 сентября льдина достигла 78°57' с. ш. и 194°03' в. д. С начала дрейфа прошло уже полгода. Солнце уже много дней не выбиралось из густых туч. Все чаще сыпал снег. Погребников с Петровым обследовали северное разводье, образовавшееся несколько дней назад. Его уже замело снегом, и только в центре чернел молодой лед. Петров едва не принял холодную ванну, решив попробовать его прочность ногой.

Канаки с Яцуном занялись изготовлением помпы для заливки аэродрома. По их идее, эту оригинальную конструкцию должен был приводить в действие ветер, вращая лопасти, соединенные с поршнем.

Но главным событием, повергшим многих участников дрейфа в уныние, была радиограмма от начальника Главсевморпути. По решению руководства дрейф станции продлевался до весны 1951 года. Но ее штат сокращался до 11 человек, поскольку отменялись все аэрологические наблюдения, а геофизические исследования тоже частично сокращались. Следовательно, семерым предстояло покинуть льдину. Семерым, поскольку на станцию должны были прибыть врач и новый геофизик.

16 сентября разразилась пурга, а температура воздуха упала до -17°. А на Большой земле стояла теплая осень. Театры открывали новый сезон. На экране демонстрировались новые кинофильмы. Улицы заполняла оживленная толпа. А где-то за тысячи километров от материка на дрейфующей льдине трудились 16 самоотверженных людей. Никто не знал их имен, никто не слышал об их существовании.

Глава IV НА ДОРОГЕ К МЕЧТЕ

"Люди отправляются в дальние неведомые страны по разным причинам: одних побуждает к этому просто любовь к приключениям, других - неутомимая жажда научных исследований, третьих, наконец, влечет в отдаленные страны таинственность и очарование".

Эрнст Шеклтон

Я с детства ненавидел ночные телефонные звонки. Они всегда таили в себе какую-нибудь неприятность. Поэтому телефонная трель, прозвучавшая в полночь, вызвала глухое чувство тревоги. И кто бы это мог позвонить мне в столь поздний час? Я поднял трубку и с удивлением узнал голос Люды Ольхиной - секретаря заместителя начальника Главсевморпути В. Ф. Бурханова.

-  Доктор, вы еще не спите?

-  Только собираюсь почивать, - ответил я игривым тоном.

-  Так вот, почивать вам не придется. Быстренько собирайтесь и летите к нам на Разина.

Мне повезло: такси высадило пассажиров почти у самого моего дома. Улицы ночной Москвы уже опустели, и поэтому через пятнадцать минут машина остановилась у знаменитого дома № 9.

Перескакивая через ступени, я взбежал на второй этаж и вошел в приемную начальства.

Ольхина, завидев меня, таинственно улыбнулась: раздевайтесь, доктор, и проходите в кабинет Бурханова. Вас ждут.

Я отворил дверь и очутился в знакомом просторном кабинете. За тем же огромным столом, заваленным кипами бумаг, сидел Водопьянов в неизменной потертой кожаной куртке на "молнии" со звездочкой Героя. Прижав к уху телефонную трубку, он что-то сердито выговаривал невидимому собеседнику. Заметив меня, он коротко бросил: "Подожди маленько". Я огляделся. Народу в кабинете, видимо из-за позднего часа, было не много. На диване вели оживленную беседу В. И. Аккуратов и начальник Управления радиостанций М. И. Ходов.

Развалившись в глубоких креслах, листали папки с документами летчик Б. С. Осипов и М. А. Титлов, знакомые мне по прошлым экспедициям.

Все были поглощены делом, и я, чтобы не мешать, стал рассматривать длинный застекленный стеллаж с макетами полярных судов. Все это были прославленные "старики", много лет бороздившие арктические воды. Крохотный "Персей", ставший первым отечественным полярным научно-исследовательским судном, участвовавшим за свою короткую восьмилетнюю жизнь в 84 полярных экспедициях. "Александр Сибиряков", начавший свою жизнь скромным зверобоем, а двадцать три года спустя проложивший дорогу с запада на восток, в одну навигацию - Северный морской путь. По соседству с ним виднелись спасители