Анти-Горбачев - Сергей Тамбовский

Из интересных подробностей его жизни можно вспомнить шашни с замужней медсестрой в Казахстане, из-за чего он полгода просидел без работы, а также неприязнь к украинцам — он, к примеру, не один раз упрекал тогдашнего первого секретаря КПУ Шелеста в излишнем увлечении украинским языком и возвеличивании Тараса Шевченко и Леси Украинки. Брежнев же, например, считал его заместителем по России (отдельной российской компартии у нас нет, говорил он, так что будешь неформально заниматься этими делами).

Снимут Соломенцева со всех постов через 3 года, в 88-м.

Пономарёв Борис Николаевич (а этот как Ельцин), 80 лет, из Рязани, повоевал на гражданской, затем после двух высших образований (этнологический факультет МГУ и институт красной профессуры) передвинулся на партийную работу с уклоном в международную область. Директор института истории партии, референт Георгия Димитрова в Коминтерне, международный отдел ЦК. Готовил новую редакцию Программы партии в 58-60, да-да, именно ту, которая обещала коммунизм к 80 году и утверждала Моральный кодекс строителя коммунизма, удивительно похожий на 10 заповедей.

Автор более сотни научных трудов, фактически формировал внешнюю политику СССР на протяжении 15 лет. Будет снят со всех должностей в феврале будущего года.

Капитонов Иван Васильевич , тоже из Рязани, 70 лет, строитель по образованию, но по специальности не работал ни дня, сразу пошёл по партийной линии. Работал в основном в Москве — секретарь райкома, завотделом МГК, второй секретарь, первый секретарь МГК. При Брежневе вошёл в Политбюро, заведовал отделом партийной работы.

Серый и бесцветный сотрудник аппарата, с которым даже ни одного скандала не случилось. В июле этого года его сначала подвинут из отдела партработы (замена на Лигачёва), а затем и на пенсию одновременно с Пономарёвым.

Всё это Романов и процитировал своим партнёрам по борьбе. Исключая, конечно, то, что произойдёт в будущем, тут он обошёлся оборотами вроде «по информации из моих источников» и «наиболее вероятно, что».

— Ну что же, — хмыкнул Щербицкий, — мне как-то не с руки беседовать с Соломенцевым, беру Пономарёва.

— А я Капитонова, — добавил Кунаев.

— Значит мне никого не остаётся, кроме Соломенцева, — подытожил Романов. — Кстати, а что мы будем делать, если никто не изменит своего мнения и голоса опять разложатся поровну?

— По-моему ясно что, — ответил Щербицкий, — выносить на пленум обе кандидатуры и устраивать открытую конкурентную борьбу. Кстати вам, Григорий Васильевич, придётся выступать с предвыборной речью — готовы к такому?

— Уж к чему, к чему, — усмехнулся Романов, — а к произнесению речей я готов в любое время года и суток. 40 лет партийного стажа это не шутка.

— Тогда вперёд, труба зовёт, — пошутил Кунаев. — С теми, кто голосовал за нас, тоже неплохо бы побеседовать — вдруг оппоненты кого-то перетянули за ночь на свою сторону…

— Это правильно, — задумался Романов, — займитесь, пожалуй, этим делом, а Капитонова я на себя возьму.

— Что вы там за детские игры устроили? — это были первые слова Чебрикова, он встретился нашей троице в коридоре перед комнатой заседаний. — Почему через меня нельзя было действовать?

— Извините, Виктор Михайлович, но нам продиктовала свои особенности оперативная обстановка, — вежливо, но твёрдо ответил за всех троих Романов. — Лучше перебдеть, чем недобдеть, чтобы потом не стало мучительно больно.

Чебриков искоса оглядел всех троих, а затем без слов скрылся за дверью. Романов тоже заглянул внутрь — там сидели ещё Алиев с Шеварднадзе и больше никого.

— Пойдемте покурим, — предложил Романов своим напарникам, — а там, глядишь, и остальные подтянутся.

Курительная комната, совмещённая с предбанником туалета, здесь была расположена в начале длинного коридора, так что если оставить дверь открытой, можно было видеть всех проходящих мимо. Через пять минут Романов углядел в проёме двери Соломенцева, двигающегося старческой шаркающей походкой.

— Мой выход, — загасил он сигарету в пепельнице, — а вы не пропустите Пономарёва с Капитоновым. — Михаил Сергеевич, можно вас на пару слов? — сказал он в спину тому.

— Григорий Васильевич? — обернулся он, — доброе утро! Как спалось?

— Спасибо, неплохо, — не стал вдаваться в детали Романов, — есть небольшой, но очень важный разговор к вам.

— Давайте поговорим, — сразу согласился Соломенцев, — худой мир, как говорит наша пословица, лучше доброй ссоры. Глядишь и договоримся о чём-то полезном.

Они зашли в пустующий кабинет напротив комнаты заседаний, и Романов сразу же взял быка за рога.

— Как вы относитесь к антиалкогольной кампании? Её же, если всё правильно понял, собираются запустить со дня на день.

— Неплохо отношусь, Григорий Васильевич… народ спивается, потребление спиртного на душу населения растёт, семьи разрушаются, дети рождаются с нарушенной наследственностью. Надо что-то делать.

— Совершенно с вами согласен, Михаил Сергеевич, — воскликнул с преувеличенной артикуляцией Романов. — Делать надо, но не рубить с плеча, а тщательно изучив проблему.

— Вы её уже изучили? — прищурился Соломенцев.

— Да, пришлось немного углубиться в тему, — Романов наконец перестал ходить туда-сюда и сел напротив. — Вы знаете, какой процент наполняемости бюджета обеспечивает водка?

— Догадываюсь, что немалый.

— Не просто немалый, а где-то под четверть, — веско заметил Романов, — и что будет, если мы с одного маха уберём эту доходную часть? Реформа же подразумевает кратное сокращение выпуска алкоголя.

— Наверно бюджету от этого лучше не станет, — заметил Соломенцев.

— Точно… это я уже не говорю о неизбежном всплеске самогоноварения… и как следствие пропажу из торговли сахара, его на самогон лучше всего раскупают. Плюс дополнительная напряжённость в обществе — зачем нам на пустом месте устраивать народные волнения. Плюс неудачная мировая практика по сухому закону — в США пытались его ввести в тридцатых…

— Да-да, помню, — прошамкал Соломенцев, — гангстеры, бутлегеры…

— Вот-вот, отменили всё это через несколько лет в связи с резким ростом преступности.

— Но в Финляндии, как я знаю, — возразил Соломенцев, — уже много лет есть что-то подобное сухому закону, но никаких народных волнений я там не припоминаю.

— Вы ошибаетесь, Михаил Сергеевич, — возразил Романов, — сухой закон в Финляндии имел место в 20-30-х годах, но давно отменён. Причины те же, контрабанда, самогоноварение, рост преступности. Сейчас там продают алкоголь, правда по очень высоким ценам. Поэтому финны