Если пожелаешь - Кресли Коул

Могущественным? Богатым? Черт возьми, если бы он хотя бы успел помыться…

— А что привело тебя в Лондон? — спросила Джейн.

«Ты. Наконец-то я получил дозволение увидеть тебя».

Прежде Хью никогда не лгал ей. Десять лет назад, когда они виделись в последний раз, Маккаррик был крайне щепетилен в вопросах чести. С тех пор он сильно изменился.

Хью хотел солгать, но не смог заставить себя и сказал правду:

— Твой отец послал за мной.

— Важное дело? — спросила она, испытующе глядя на него.

Не в силах оторвать от нее глаз, он проговорил неожиданно охрипшим, срывающимся голосом:

— Ты даже не представляешь, насколько важное.

Джейн трясло от ревности при мысли о том, что Хью отправился в «Улей» в поисках развлечений и что, возможно, он заинтересовался Мэдди. Джейн нисколько не заботило, что парижанка исключительно ради денег задумала поймать в свои сети ее кузена Куина, единственного мужчину среди молодого поколения Уэйлендов. Но, представляя себе Мэделин в объятиях Хью, Джейн готова была выцарапать сопернице глаза.

А потом тихое признание Хью все изменило. Его слова развеяли подозрения и тревогу.

— Как ты, Шине? — ласково шепнул он.

Шине, гэльская форма имени Джейн. Он произносил ее имя протяжно: «Шии-а-нэ» — и, казалось, не замечал, что в эти минуты его голос звучит удивительно проникновенно и нежно. Джейн захотелось закрыть глаза и слушать этот голос. Напевный шотландский выговор, от которого ее охватывал трепет.

— Милая, ты дрожишь?

— Слишком много волнений, — отозвалась она, отлично сознавая, что истинная причина вовсе не в этом. Столпотворение в «Улье» едва не стоило ей жизни, а неожиданная встреча с Хью ошеломила, но все это было теперь не важно. Джейн всегда бросало в дрожь, когда Хью произносил ее имя на своем языке.

— Хью, кто-то должен позаботиться о твоих ранах. — Не подумав, она легко коснулась кончиками пальцев отметин на лице шотландца, и тот невольно вздрогнул: порезы горели огнем. — Я причинила тебе боль? Прости. — Джейн положила руку на плечо Хью, но тот осторожно высвободился.

— Ничего страшного.

Почему же он отодвинулся от нее как можно дальше и отвернулся, не говоря ни слова? Хью сидел, уставившись в окно, словно пытался что-то отыскать на темных лондонских улицах, и Джейн воспользовалась этим, чтобы хорошенько его рассмотреть.

Глядя на горца, трудно было сказать, обошлось ли с ним время жестоко или, напротив, пощадило. Даже в двадцать два года Хью отличался могучим сложением, а сейчас стал еще крупнее. Шести с половиной футов ростом, он был на целый фут выше Джейн, но теперь его мускулистое тело покрывала настоящая броня из мышц. Хью был мужчиной в расцвете лет, и прожитые годы лишь умножили его силу и выносливость.

Мужественный, сильный, необузданный. Все черты, которые она и прежде любила в нем, усилились, стали ярче, и храбрость Хью, проявленная на балу в «Улье», была лучшим тому доказательством.

Если с годами великолепное тело Хью приобрело зрелую мощь, его лицо не стало красивее. Три длинных рубца тянулись вдоль, щеки, между бровями залегла глубокая складка, а сбоку на шее Джейн разглядела выпуклый шрам. Карие глаза Хью, казалось, стали темнее, словно погасли теплые янтарные искры, которыми так любила любоваться юная Джейн Уэйленд.

Во время свалки в «Улье» Хью был похож… на настоящего головореза. Спокойный, серьезный, надежный Хью Маккаррик превратился в неукротимого и опасного воина.

Где бы ни провел он долгие годы без нее, они не принесли ему счастья. Кто знает, может, именно она, Джейн Уэйленд, смогла бы сделать его счастливым, останься он с ней. Только об этом она и мечтала все эти десять лет. Будь у нее хотя бы малейший шанс…

— Что показал осмотр? Я выдержал испытание? — тихо спросил Хью, глядя ей в глаза.

Не желая показаться невежливой, она ответила:

— Ты почти не изменился, разве что к лучшему.

— Нет, изменился, и мы оба это знаем. — Его взгляд задержался на ее лице. — А ты стала еще красивее.

Джейн вспыхнула от удовольствия. К счастью, ей не пришлось отвечать, потому что в этот момент карета остановилась в переулке, где был привязан мерин Хью. Бедное животное выглядело таким же измученным, усталым и грязным, как и его хозяин, но, несмотря на истерзанный вид, лошадь отличалась великолепной статью.

Когда Хью, привязав лошадь к двуколке, снова уселся в карету, Джейн заговорила:

— Тебе повезло, что такую превосходную лошадь никто не украл. Почему ты не отвел ее в городскую конюшню всего в квартале отсюда?

— У меня не было вр… — сердито начал было Хью, но осекся. — Не отвел, и все.

— Понятно. — Джейн недоуменно нахмурилась. После короткого молчания она решилась заговорить снова. Ее дом находился всего в пятнадцати минутах езды от Хеймаркет-стрит, но разговор с Хью — настороженный обмен короткими репликами, в котором не было и тени прежней искренности и простоты, — превратил путешествие в пытку. Поездка показалась Джейн необычайно утомительной и длинной.

Наконец они все же добрались до дома. Помогая Джейн выйти из кареты, Хью обхватил ее за талию и не сразу разжал пальцы, а, провожая к дверям, задержал руку на ее спине.

— У меня нет ключа. — Джейн неловко похлопала себя по бокам, словно пыталась нашарить в платье карманы. — Я потеряла в толпе сумочку.

— Ролли, должно быть, не спит, — отозвался Хью, не двинувшись с места. Казалось, он собирался что-то сказать, но выражение глаз Джейн заставило его промолчать.

Они стояли у двери, глядя друг на друга, будто чего-то ждали. «Неужели он не понимает, что должен попросить прощения или хотя бы объяснить?» Секунды тянулись бесконечно долго.

«Хью, если ты хочешь все исправить, то сейчас самое время объясниться». Но он не произнес ни слова. Вдруг его темные глаза вспыхнули решимостью, а брови сошлись в одну черту.

«Он собирается поцеловать меня!» От волнения у Джейн перехватило дыхание. «Впервые? Сейчас?» Ее захлестнул гнев. Проклятый шотландец не заслуживал поцелуя. Где он был все эти десять лет? Сколько раз она мечтала об этом мгновении…

Хью наклонился…

«Он даже не попросил прощения!» У Джейн зачесалась ладонь, так ей хотелось дать Хью пощечину… но в этот миг отворилась дверь.

— По-моему, я слышал какой-то звук, — проворчал Ролли, выходя на крыльцо.

Хью мгновенно отпрянул. Голос отказывался ему повиноваться, пришлось откашляться в кулак, прежде чем он смог тихо шепнуть Джейн:

— Заходи в дом. Увидимся утром, когда я вернусь.

— Увидимся? — Она надменно вскинула брови. — Это еще зачем?

Кузины Джейн называли его Хью Маккаррик Годы-и-Слезы, потому что из-за этого мужчины Джейн потеряла десять лет жизни и пролила море слез.