Подруга подколодная - Марина Серова

— Так значит, Георгий вам жаловался на свою судьбу? — вновь обратилась я к домработнице.

— Помилуйте, — усмехнулась она. — Почему же жаловался? Георгий никогда ни на что не жаловался. Не имел такой привычки. У него был совсем иной характер. Напротив, о случившемся он упоминал с иронией. Да-да, говоря о том, что его жена — лесбиянка, он смеялся.

— Ну, допустим, — ответила я. — А что он говорил вам о предстоящей свадьбе? Он хотел жениться?

— Странные вы вопросы задаете, однако, — рассмеялась Эльвира, но мне этот смех показался неестественным. — Хотел, не хотел. Я же вам уже сказала, Гоша был другого склада человек. Он ни к чему не мог относиться по-настоящему серьезно. Вся жизнь для него была сплошной игрой и развлечением.

Я снова взглянула на Жемчужного, а он снова кивнул головой. Против слов Эльвиры Александровны Берг он ничего не имел.

— Ну что ж, — не спеша произнесла я. — Тогда перейдем к главному. К вашим отношениям с Гошей.

— Разве мы не обсудили это пару минут назад? — изумилась рыжеволосая девица.

— Вы не поняли меня, — улыбнулась я. — Сейчас я говорю о более близких отношениях. Об отношениях между мужчиной и женщиной. Были у вас такие с Георгием или нет?

— Это так важно? — вскинулась она.

— Больше, чем вы себе можете представить, Эльвира.

С минуту, наверное, она размышляла. Стоит ли раскрывать передо мной сей щепетильный момент или лучше послать куда подальше надоедливого частного детектива? В конце концов здравый рассудок победил, и она сказала:

— Не стану скрывать, Георгий всегда мне очень нравился. Впрочем, здесь нет ничего необычного. Он многим нравился и довольно успешно этим пользовался. Серьезных отношений у нас не сложилось, конечно, да мы и не стремились к этому, но пару раз он приглашал меня на свидания.

— На свидания куда?

— В ресторан. Ну, а после ужина, естественно, в свою комнату. Но, повторяю, это было всего два или три раза за все время. Ни у меня, ни у него не было возможности встречаться регулярно.

— Вы замужем, Эльвира?

— Нет. Я не спешу сделать такой ответственный шаг. Брак — дело серьезное, и к нему необходимо быть готовой во всех отношениях.

На вид Эльвире Берг было под тридцать. Ну, пусть даже двадцать восемь лет. Никак не меньше. Если она не хочет остаться старой девой до конца дней своих, ей бы стоило поторопиться с выбором кандидата в мужья. Впрочем, не мне об этом рассуждать.

— Когда вы видели Георгия в последний раз? — перешла я к конкретике.

— Вчера, разумеется. Я уже собиралась уходить домой, как вернулся он. Но мы даже не разговаривали. Гоша неважно себя чувствовал и сразу направился принимать душ. Он очень не любил болеть гриппом, а кто-то сказал ему, что контрастный душ на начальной стадии заболевания очень полезен. Я ушла раньше, чем он вышел из ванной.

— Он был чем-нибудь озабочен?

— Только тем, чтобы не загрипповать.

— А вообще в последнее время?

Эльвира задумалась.

— Нет. Я бы не сказала, — произнесла она после непродолжительной паузы. — Во всяком случае, я такого не заметила.

— Вы постарайтесь на досуге припомнить, Эльвира. Может, он что-нибудь говорил вам такое, что наводит на размышления. Ну, вы меня понимаете? Ссоры с кем-нибудь, угрозы, проблемы на фирме?

— Сейчас ничего не могу сказать, — ответила Берг. — Но обещаю, что непременно подумаю.

— Сделайте милость.

— А где Вера Николаевна? — вернулась она к вопросу, с которым явилась.

— Она сейчас отдыхает, — сказал Костя. — Я думаю, нет нужды беспокоить ее.

— Вы правы, — согласилась Эльвира. — Я просто хотела оказать ей моральную поддержку, думала она здесь одна, бедняжка. Но раз приехали вы, Константин, то я напрасно примчалась сюда.

— Последний вопрос, госпожа Берг, — вновь обратила я ее внимание на себя. — Что за дела такие у вас возникли сегодня утром?

— Очень личное, и я не готова обсуждать это с вами, — с уже промелькнувшим ранее достоинством произнесла она. — Могу только сказать вам, что мои дела, намеченные на сегодняшнее утро, не имеют никакого касательства к убийству Георгия.

— Как знать, — тихо, себе под нос, произнесла я, но была уверена, что Эльвира меня услышала.

Она поднялась с дивана.

— Если что, у Веры Николаевны есть номер моего домашнего телефона, — сказала она мне на прощание.

— Учту, — ответила я. — Но и вы, если что-то вспомните важное, звоните, не стесняйтесь.

Жемчужный, как истинный джентльмен, проводил даму до дверей и только после этого вернулся в гостиную. Сел на диван, на то самое место, где только что сидела Эльвира Берг.

— Как она тебе? — спросил он меня.

— Пока трудно что-либо сказать, — туманно ответила я.

— Она нервничала, — выдал он результат своего наблюдения. — Нет, внешне держалась вполне спокойно, но внутренне была вся напряжена. Как будто пружина в ней какая. Я, как актер, не мог этого не заметить. Мы проходили на мастерстве подобное состояние. Зажим называется.

— Думаешь, ты самый умный? — съязвила я. — Я ее внутреннее напряжение не хуже тебя заметила.

— Ну, извини, — развел руками Жемчужный. — Не хотел тебя обидеть.

— Я полагаю, нам пора позавтракать. Как ты на это смотришь, Костя?

— Положительно.

— Тогда беги в магазин за кофе.

Пока он отсутствовал, я позволила себе немного похозяйничать. А именно, на скорую руку сварганила легкий завтрак из того, что обнаружила в холодильнике у Сякиных. Не стану же я из-за такого пустяка будить Веру Николаевну.

Костя вернулся, когда я уже накрывала на стол.

— Набегался не слабо, пока нашел то, что необходимо, — сообщил он.

— Зато теперь ты сполна расплатился со мной за предстоящую работу, — утешила его я.

— Нет, не сполна, — ответил он. — Осталось еще кое-что.

Он подошел ко мне и поцеловал в губы.

— Спасибо тебе огромное, Женечка, — произнес ласково.

— Пока еще не за что. Садись завтракать.

Потратив на завтрак минут двадцать и затем убрав за собой все со стола, мы с Жемчужным вновь вернулись в гостиную.

— Знаешь, о чем ты забыла? — спросил он.

— О чем?

— Алиби. Надо было поинтересоваться, чем Эльвира занималась вчера вечером, когда убили Георгия.

— Ничего я не забыла, — ответила я, разгоняя рукой дым от его сигареты. — Просто всему свое время. Интуиция подсказала мне, что для этого вопроса еще не наступил нужный момент.

— А, — протянул Жемчужный. — Ну, как знаешь. Тебе виднее.