Нарушители - Клэр Макфолл

– Тебя вызывают в администрацию. – Она указала на него пальцем, и Тристан неохотно поднялся.

– Я подожду тебя тут, – пообещала Дилан. – Иди!

Тристан выдавил из себя улыбку и последовал за женщиной из администрации. Ему по-прежнему не хотелось покидать Дилан, но надо было играть по правилам. Здесь он школьник. Подросток. Он должен делать то, что ему говорят. Тем более что перспективы проживания у Дилан более чем шаткие. Джоан не доверяла ему. Он ей не нравился. Она хотела, чтобы он съехал. Сомнительно, что Джоан поверила в историю о «трудностях в семье». Она согласилась, чтобы он у них пожил, только потому, что кто-то должен заботиться о Дилан в ее отсутствие. Любая ошибка, любое пятнышко на его репутации – промах в школе или дома, – и он мигом вылетит на улицу. Тристан твердо решил не давать поводов избавиться от него. Однако «примерное поведение» давалось ему нелегко.

Женщина вела его по коридору. Он почувствовал, как грудную клетку сжало, словно в тисках. Когда они дошли до лестницы, невидимые тиски опустились ниже, перекручивая ему внутренности. С Дилан все будет хорошо, убеждал он себя. Как-то же справлялась она целых три года в этом проклятом месте без него. Здесь ее не преследовали призраки; чудищ тоже не водилось. Единственную опасность представляла лишь медленная, мучительная смерть от скуки. Однако Тристан спускался все ниже по лестнице, и тревожное чувство росло. Когда они дошли до первого этажа, Тристан понял, что дело не только в беспокойстве за Дилан. Он не мог дышать. Легкие работали на пределе, но его все равно одолевало головокружение. Он брел за женщиной, слабея с каждым шагом. Когда они дошли до приемной, Тристан чувствовал себя так, будто вот-вот скончается. Он оперся на дверной косяк. Стоит ему пошевельнуться – и он рухнет на пол. Молнии острой боли пронзали ноги.

– Мне нужны контакты твоего доктора и человека, с которым мы могли бы связаться, если с тобой что-то случится.

Бодрый голос администраторши звучал так, словно ее не смущал ни поздний приход Тристана, ни его плачевное предобморочное состояние.

– Я еще не виделся с доктором, – выдавил он из себя, пытаясь сосредоточиться на разговоре сквозь пронизывающие разряды боли. – Но можете записать, что он будет тот же, что у Дилан. Моей двоюродной сестры, – добавил он. – И контактное лицо то же самое. Мама Дилан, Джоан Маккензи.

– Какой у нее номер? – спросила женщина, уткнувшись носом в бумаги и щурясь сквозь очки.

– Простите, я не запомнил. Может, у вас получится найти его в документах Дилан?

В его голосе прорывалось раздражение. Боль была невыносимой: словно органы ему сжимала, перетирая в фарш, рука в стальной перчатке. Он должен вернуться к Дилан. Сейчас же. Он умрет, если не окажется рядом с ней через секунду.

– Ну что ж. – Женщина недовольно поджала губы.

– Можно я пойду?

У Тристана едва хватило благоразумия вспомнить, что в школе положено отпрашиваться у старших. Он вцепился в дверную ручку и ждал, пока ему разрешат уйти.

Женщина со вздохом закатила глаза.

– Тебе нужно будет подписать вот тут.

– Ладно. – Он кое-как шагнул к столу, выхватив ручку у нее из пальцев – за что удостоился осуждающего взгляда – и накарябал подпись, которую они с Дилан придумали заранее. Затем поковылял прочь из кабинета.

Бежать. Он должен бежать. Он бы так и сделал, если бы ноги его слушались. Вместо этого Тристан захромал, держась за стены. Он влепился в дверь на лестницу, кое-как протолкнулся к лестнице и, схватившись за перила, стал подтягивать тело вверх по ступенькам.

С каждым шагом стихала агония, умолкала паника, пока, наконец, он не оказался у дверей кабинета математики. Тристан остановился и попытался собраться с мыслями. Задрал голову вверх, прячась от случайных взглядов, он сделал несколько глубоких вдохов. Теперь, когда боль стихла, на смену ей пришла тошнота, но по сравнению с мукой последних минут она показалась ему детским лепетом. Теперь ему нужно было увидеть Дилан; убедиться, что она не страдала так же, как он.

Однако одного взгляда на ее мертвенно-бледное лицо хватило, чтобы понять: она тоже почувствовала. И что еще хуже, у нее не получилось этого скрыть. Учитель, положив руку ей на плечо, обеспокоенно склонился над креслом. Все взгляды были устремлены на нее.

– Тристан? – Учитель заметил его и жестом подозвал ближе. – Похоже, Дилан нездоровится, но она не хочет уходить без тебя.

По облегчению на лице учителя было очевидно, что «нездоровится» – это мягко сказано. Однако за несколько секунд, пока Тристан шел через класс, краска уже успела вернуться на щеки девушки.

– Я отвезу ее домой, – сказал он, протискиваясь мимо парты, чтобы взяться за рукоятки кресла.

Ему хотелось прикоснуться к Дилан. Запустить пальцы ей в волосы, оттолкнуть руку учителя и растереть ей плечи.

– Конечно.

Математик помог им собрать вещи и с улыбкой проводил до двери. Ему явно не терпелось выпроводить их из кабинета: вдруг с Дилан что-то серьезное.

– Знаешь что, отвези ее в администрацию и позвони домой. Может, кто-то из взрослых сможет прийти вас забрать.

– Да, я так и сделаю.

Тристан не собирался идти в администрацию или у кого-то отпрашиваться, однако Дилан уговорила его по крайней мере отметиться на выходе.

Наконец он вытолкнул коляску на свежий воздух. Они с Дилан молчали, пока он вез ее по тротуарам в парк. В парке Тристан поставил кресло под углом у скамейки, чтобы они смогли сидеть, держась за руки. День был прохладный, но Тристан подозревал, что пальцы у Дилан заледенели не поэтому.

– Что случилось?

– Не знаю. – Бледность сошла с ее лица, но глаза смотрели все так же испуганно. – Как только ты ушел, я стала чувствовать себя как-то странно. Ну, как тогда, в больнице, когда меня повезли на рентген. Но в этот раз становилось все хуже и хуже… а потом полегчало. Когда ты появился в дверях, я была уже почти в порядке.

– Странно, говоришь? – переспросил он.

– Ага, странно. Сначала мне будто не хватало воздуха, и меня затошнило. А потом… Ох. Как же было больно. Будто мне опять сломали ноги, и в спине еще такое чувство… как мокрый жар. Как будто я истекаю кровью.

– Можно я посмотрю?

Тристан мягко дотронулся до нее, девушка наклонилась вперед, и он приподнял край школьного джемпера. Ему не нужно было поднимать рубашку: белая ткань вся была в алых пятнышках: сквозь пластыри просочилась кровь.

– Как в поезде, – пробормотал Тристан.

– Что?

– Похоже на твои травмы при аварии. Тебе сломало ноги и порезало спину, помнишь?

Дилан кивнула, глядя на него во все глаза.

– Но почему сейчас?

– Не знаю. – Тристан глубоко вздохнул. – Но… Я чувствовал то же самое.