Вы не хотите летать - Петр Ингвин

При андриках все это не работало. Соню окружало безвоздушное пространство. Но она дышала. Как? Непонятно. Чудо. Но каждое чудо как-то объясняется. Соня не могла объяснить работу домашнего принтера, который из сваливаемого в него мусора, из почвы, из воздуха и отдельно закупаемых добавок делал все, от еды на кухне до одежды в шкаф-рамке. Такие же принтеры, только большие, стояли в каждом поселке и создавали все необходимое, от стройматериалов, мебели и техники до роботов, которые это соберут и установят. Принтеры казались чудом, но кто-то же изобрел их, изготовил и поставил на службу людям. И живой дом, который вырастил папа — разве это не чудо?

У андриков чудес было неизмеримо больше. Они и сами были чудом.

Соня вспомнила давно мучивший вопрос:

— Вы мужчины или женщины?

— Мы не люди и не можем быть мужчинами или женщинами.

— Андрики — это ваше самоназвание?

— Мы уже говорили, что нас называли и называют по-разному. Вы зовете андриками от слова «андроид», потому что для вас мы принимаем человеческий вид.

— А какие вы по-настоящему?

— Это видит тот, кто переходит на следующий уровень.

— В будущем все достигнут следующего уровня? Даже темные?

— Вопрос некорректен. Будущее и следующий уровень не взаимосвязаны, как и разделение на светлых и темных.

Круг серой пустыни над головой быстро рос и занимал уже больше места, чем оставшаяся позади родная планета. Изувеченная кратерами поверхность напоминала пенку молочного коктейля: если не выпить его сразу, а надолго забыть, заигравшись или погрузившись в поток, круглые пузырьки постепенно исчезают или лопаются, их края становятся острыми, рваными и будто бы оплавившимися. В общем, Луна — стакан с забытым коктейлем, вид сверху. Умора. Стакан диаметром три с половиной тысячи километров. Сколько людей напьется из такой емкости?

С приближением двенадцатого дня рождения Соня усиленно изучала место будущего обучения. Луну покрывал реголит — смесь пыли и скалистых обломков от столкновения метеоритов с поверхностью. На поверхности температура держалась от минус ста семидесяти ночью до плюс ста тридцати днем, а на глубине в один метр сохранялось ровно минус тридцать пять, и это уже не менялось. Идеальный холодильник.

Атмосферы почти не было, поэтому небо на Луне всегда черное и со звездами, даже если в глаза светит солнце. Размеры кратеров были разные, но глубина у всех одинакова, будто по круглому мячу расползлись и затем высохли грязные капли. Ни больших гор, ни впадин. Шар, который запылился от времени. Вернее, прилетел из другого времени. Или его только доработали в другом времени, а над Землей он существовал постоянно? Наука молчит. Ученые думали, будто что-то знают, но появление андриков перечеркнуло прежние теории.

Андрики несли Соню в самый центр, к расположенным у лунных Апеннин Заливу Зноя и Морю Паров.

Четыреста тысяч километров — за несколько минут. Это как же нужно разогнаться? Если подсчитать скорость…

Не до расчетов. Глаза глядели вперед. Лунная поверхность быстро надвигалась. Теперь полет напоминал падение головой вниз. Андрики молчали и с невозмутимыми лицами неслись вперед, прямо на серые скалы.

Когда до столкновения остались считанные метры, Соня невольно зажмурилась…

Не было ни встряски, ни вспышки, ни удара. Просто ноги почувствовали опору, и глаза открылись. Соня не заметила, как пролетела внутрь и как перевернулась, но она бы ничего не увидела, даже если бы не зажмурилась: мир исчез, все покрывала непроницаемая тьма.

Полет закончился, ноги стояли на твердой поверхности. Гравитация на Луне в шесть раз меньше, чем на Земле. Дома Соня весила тридцать пять килограммов, здесь — примерно шесть. Во время учебы гравитацию сравняют с земной, поэтому Соня воспользовалась возможностью: присела, резко оттолкнулась, и тело взметнулось вверх. Защитно выставленные руки не встретили преграды, потолка над головой не оказалось. Прыжок длился несколько захватывающе-длинных секунд. Едва призем… прилунившись, Соня прыгнула еще раз — с переворотом. Как на батуте.

Нет, это не батут. Это нечто непередаваемое словами, лунные ощущения не сравнить ни с чем.

Вокруг посветлело. Соня замерла и огляделась. То, что окружало, оказалось скучным почти до слез. Обычный бетонный коридор с множеством дверей. Серый пол. Серые же прямоугольные двери. Серые стены. Концы коридора терялись в далекой дали.

— Мы внутри Луны? — на всякий случай уточнила Соня.

— Да, если считать в вашей системе координат.

Андрики поглядели вверх, и потолок исчез. Открылся невыносимо величественный вид на Землю — бело-голубую, родную, живую. Какой же контраст с окружившей серостью…

Видимо, поверхность Луны — защитный купол, при необходимости он становится прозрачным, как стены живой комнаты. Освещение лилось со всех сторон — от пола, от стен, будто они тоже были на ферментах, как дома, и от космоса. Солнце здесь не такое, как видно с Земли: оно слепит, но не греет. Похоже на уличный фонарь в ночном парке — тьмы вокруг так много, что одинокая лампочка, настолько бы ни была яркой, теряется на общем фоне.

Андрики указали на ближайшую дверь:

— Твоя комната. Располагайся. Через десять минут построение. Форма одежды — парадная. Просьба соблюдать осторожность, гравитация возвращается к привычной.

Пришлось схватиться за стену: ноги стали ватными и налились тяжестью, плечи сгорбились, шея едва удержала голову. Как же быстро человек привыкает к хорошему.

Андрики исчезли так же внезапно, как появились. Не ушли, не улетели. Растворились в воздухе. В мгновение ока. Были — и не стало, будто их выключили, как аппарат, который выполнил работу и больше не нужен.

Комната представляла собой такую же бетонную коробку, как коридор снаружи. Можно сказать, что внешний коридор — тоже комната, вытянутая в бесконечность.

В центре стояла кровать — прямоугольная, с матерчатым одеялом и такой же подушкой. На тумбочке, слева от кровати, сложена аккуратная стопка вещей. Кроватью и тумбочкой — угловатыми, из жесткого пластика — обстановка исчерпывалась, окна отсутствовали, но в стенах виднелись прорези и ручки еще двух дверей — справа и на противоположной стороне. Прозрачный потолок, как и в коридоре, показывал Землю, солнце и звезды.

Первым делом Соня проверила двери — архаичные, тоже прямоугольные, как все в этой жуткой комнате. Они открывались вбок в одну сторону и только наружу. Ну, кому такое понравится? Питекантропам и неандертальцам? Так ведь вымерли все, а вкусы с тех пор очень изменились. Странно, что андрики не в курсе. Или нарочно издеваются?

Дальняя дверь не открылась, а за боковой очень близко друг к другу расположились старинные унитаз, умывальник и душ. На гладкой стене — ненавистное зеркало-перевертыш права и лева. Погружение в античность продолжалось. Такое ощущение, что андриков заслали не из будущего, а из прошлого.