Законы любви - Бертрис Смолл

— Возьми. И будь проклят! Не понимаю, зачем девчонке приличный гардероб в доме какой-то вдовы?

Роберт знал, что делает глупость, но Лючана так разозлила его, что хотелось нанести ответный удар. Конечно, она еще больше взбесится. Но сдержаться он не мог.

— Гардероб нужен каждой девушке, намеревающейся служить любимой мачехе короля, — с ехидной ухмылкой сообщил он.

— Твоя дочь будет жить при дворе королевы Жанны?! Королева берет ее на воспитание? — потрясенно прошептала графиня. — Как тебе это удалось?

Роберт расслышал в ее голосе непривычные нотки уважения. Очевидно, Лючана уже обдумывала новые возможности, открывающиеся перед ее сыновьями.

— Это было настоящей удачей. Если Сисели поведет себя правильно, то когда-нибудь сможет представить наших сыновей ко двору.

— Да… — медленно протянула жена, — возможно, это отродье сумеет оказаться полезным. И мне больше не придется видеть ее. Никогда!

— Не придется, — согласился Роберт.

— Возьми из кладовых все, что пожелаешь, — великодушно объявила графиня. Можно подумать, не все здесь принадлежит ему! — Девчонка не должна опозорить Лейтонов! Она хорошо воспитана? И дали ей хоть какое-то образование? Иначе нам всем будет стыдно!

— У моей девочки прекрасные манеры и достаточно образования, чтобы угодить королеве, — заверил граф, изумленный столь внезапными переменами в настроении графини.

Но оказалось, что он ошибся.

— Даже если она окажется нам полезной, я всегда буду ненавидеть ее, потому что ты ее любишь, — прошипела Лючана.

— Я тоже люблю наших сыновей и никогда не подозревал, что моя любовь нужна и тебе. Разве я не был тебе хорошим мужем? Пылким любовником?

— Я думала, что этого достаточно, — призналась Лючана, — но оказалось, что ошиблась. Полагаю, всему причиной моя страстная натура.

— Прости, что должен тебя разочаровать, но нам ни к чему быть врагами.

Врагами они не будут. Но он никогда не простит ей жестокости по отношению к Сисели.

Вежливо поклонившись, Роберт ушел.

— Он возненавидел меня? — прошептала графиня.

— Вряд ли, — ответила донна Клара, — но если бы ты сделала хоть малейшее усилие принять малышку, выказала бы хоть чуточку доброты, могла бы в награду получить его любовь.

— Мне все равно! — раздраженно бросила Лючана. — Не нужна мне его любовь! Я его жена! Графиня Лейтон.

Она коварно прищурилась.

— Я придумала! Я сама подарю ему дочь! И тогда он навсегда забудет девчонку!

Наутро Орва пришла в дом пораньше и обнаружила управителя Бингема, заядлого сплетника.

— Вчера граф так громко скандалил с женой, что их, наверное, было слышно в соседней деревне. Это насчет нашей маленькой леди.

Бингем сунул руку в карман и вытащил кольцо с ключами:

— Это тебе. Что происходит?

— Пойдем со мной в кладовые, и я все расскажу, — пообещала Орва. — Господин решил, что для леди Сисели будет безопаснее воспитываться в другой семье. И я еду с ней.

— Леди Сисели отсылают из Лейтона?! — ахнул Бингем. — Значит, графиня взяла верх!

— Господин делает это ради дочери. Не ради графини! — отрезала Орва. — И знаешь, куда мы отправляемся? К самой королеве Жанне! Будем жить при дворе.

Говоря это, она оглядывала полки с рулонами тканей.

— Сапоги Господни! — тихо выругался Бингем. — Как графу это удалось? У него ведь совсем нет связей при дворе!

— Говорит, будто ему просто повезло. Думаю, святая Анна, которой я каждодневно молюсь, заботится о ребенке своей тезки.

Она потянулась к рулону голубого бархата и, вынув ножницы, отрезала лоскут нужного размера. Сложила и бросила на маленький столик.

— Молю Бога и его Пресвятую Мать, чтобы ребенку ничего не грозило, — кивнул Бингем, являвшийся Сисели внучатым дядей со стороны матери. — Остальные обрадуются такой новости, Орва. Можно им рассказать?

— Хоть встань посреди двора и кричи, если хочешь, — отмахнулась Орва, отрезая кусок темно-оранжевой парчи.

— Оставляю тебя выбирать ткани для маленькой госпожи, — объявил Бингем. — Только запрись изнутри, чтобы тебе не помешали.

После его ухода Орва повернула ключ в скважине и принялась за работу. Выбирать было из чего, и Орва не торопилась. К бархату и парче она добавила фиолетовую шелковую парчу, темно-зеленый, кремовый и темно-красный бархат, синий и травянисто-зеленый шелк, отрезы голубой и коричневой шерсти на плащи и кроличьи и куньи шкурки на подкладку. Полотно и батист на белье и вуали. Тесьму, пуговицы, узкие сатиновые и кожаные ленты на кушаки. Лейтонский сапожник сошьет Сисели новые туфли и сапожки.

Орва увидела в темном углу маленькую пыльную шкатулку, почти скрытую рулонами толстого сукна. В шкатулке оказалась тонкая золотая цепочка с усыпанным драгоценными камнями крестиком, простое гладкое колечко червонного золота и потемневшая металлическая сетка для волос. Содержимое шкатулки принадлежало Энн, матери Сисели. Цепочка и кольцо были фамильными драгоценностями семьи Боуэн. Роберт подарил их Энн в знак своей любви. А сетку купил на ярмарке в Михайлов день. В каком восторге была Энн! Она немедленно заправила волосы в сетку и весело закружилась, красуясь перед Орвой и своим отцом.

— Это должно принадлежать Сисели, — сказала Орва вслух.

Кольцо и цепочку вряд ли можно считать дорогими, а сетку для волос нужно снова позолотить. Но няня знала, что маленькая госпожа очень обрадуется.

Орва добавила шкатулку к уже собранным вещам, открыла дверь, заперла ее снаружи и отправилась на поиски слуг, которые помогли бы перенести добычу в коттедж, где она начнет шить платья для девочки.

Когда к вечеру пришел граф, Орва показала ему все, что забрала из кладовой. Граф кивнул, подумав про себя, что никто другой не мог бы позаботиться о Сисели лучше, чем Орва. Теперь у девочки будет гардероб не хуже, чем у принцессы.

Потом Орва показала ему содержимое шкатулки.

Глаза Роберта наполнились слезами.

— Я и забыл про них, — вздохнул он. — Да, это должно принадлежать Сисели. Только сетка видела лучшие дни, верно?

— Ее можно позолотить, и будет как новенькая! — заверила Орва.

— У моей дочери должна быть сетка из настоящего золота и дорогие драгоценности, — заметил граф. — Я об этом позабочусь.

— Помните, милорд, она еще маленькая. Хватит нитки жемчуга и двух-трех колец. Когда станет старше, будете дарить ей более дорогие вещи, — посоветовала Орва.

Через несколько дней Роберт привез дочери нитку чудесного жемчуга, несколько золотых колец с жемчугом и драгоценными камнями, золотую сетку для волос, золотой венец и золотую наголовную ленту с овальным куском малахита в центре. Еще через неделю граф привел прекрасную серую кобылу в яблоках, с черной гривой и хвостом, для Сисели и крепкого гнедого мерина для Орвы.