Бездыханные - Кон Айзель

— Дома скучно, — ответил Крис и встал со скамейки, — идем.

— Куда? — Я удивилась.

— Не знаю. Не здесь же сидеть.

Не дождавшись моего ответа, он направился к воротам. Я уже привыкла к его странным манерам, поэтому, не найдя ничего лучшего, пошла за ним. Крис шел не спеша, так, что я даже иногда его перегоняла. Через пять минут ходьбы я решила спросить еще раз:

— Так куда мы все-таки идем?

— Не знаю, — повторил он.

— Как это?

В ответ парень лишь пожал плечами. Поэтому я, тяжело вздохнув, решила взять дело в свои руки. Перегнав Криса на два шага, я дошла до нужного поворота и завернула в него. Пройдя пару метров, я, все еще идя, посмотрела назад. Крис шел за мной, как ни в чем не бывало. Поняв, что теперь роль проводника перешла ко мне, я направилась туда, где обычно убивала время — в парк.

* * *

Дойдя до нужного места, я остановилась и обернулась назад. Крис, который отставал от меня где-то на три метра, тоже остановился.

— Прибыли! — произнесла я уверенно.

— Что ж, неплохой выбор.

Он осмотрелся вокруг и плюхнулся на свободную лавочку.

У меня возникло чувство дежавю. Я вспомнила, что вчера имела точно такой же вид, когда пришла сюда. Эти воспоминания напомнили мне о еще одной вещи.

— Кстати, — начала я, сев рядом с ним, — мы так и не договорили о книге.

— Верно. Я так и не узнал твое мнение, — сказал он и выжидающе посмотрел на меня.

Мне пришлось несколько минут обдумывать ответ. События вчерашнего вечера заставили меня поменять свою точку зрения, но основное мнение о тексте осталось неизменным.

— Ну что ж, «первая» смерть женщины мне еще не до конца понятна, а вот то, что заставило ее так поступить, немного понятно.

— И что же это?

— Страх. Именно он, главная причина необдуманных поступков. Она боялась. Это и пробудило в ней инстинкт самосохранения и заставило, во что бы то ни стало, найти способ выжить. Поэтому она и стала чертить молитву на стене. Но почему именно Дьявол? Наверное, потому, что он противоположность Богу. Она разочаровалась в Боге и поэтому единственным, кто имел такую же мощь, остался Дьявол. Думаю, что именно отчаяние и эмоции помогли девушке достучаться до него. И Дьявол помог. Но правильно ли будет назвать это помощью? Ведь если бы не это, она б не стала такой. Думаю, здесь каждый останется при своем мнении. Лично мое мнение пока не однозначное. Так что я не могу с точностью сказать, что именно я считаю правильным в такой ситуации, а что нет.

А вот ее «вторая» смерть уже понятна. У нее была жизнь, но она не жила. У нее не было ни друзей, ни дома, но самое главное — у нее не было желания, главного желания, без которого не возможно существование — желания жить. Поэтому и жизнь стала ей не нужной.

Закончив говорить, я взглянула на Криса. Он пока переваривал полученную информацию. Через несколько минут парень заговорил:

— Что ж, интересное мнение.

— Просто много думала об этом, — пожала я плечами. Мне не хотелось рассказывать ему, что в половине объяснения я просто описала себя.

Так мы проговорили еще довольно долго. Солнце уже село, и небо заметно потемнело, хотя времени было только семь часов.

— Ладно, пора расходится, — выдохнула я, потянувшись.

— О'кей.

Ссадины на моих руках вдруг заболели от натяжения кожи и я, со страдальческим видом, пригладила пальцами бинты. Крис глянул на мои руки и многозначительно хмыкнул.

— И все-таки, кого побила?

— Деревянный пол, — призналась я.

— Не думаю, что это он так разукрасил твое лицо.

Я закрыла ладонями щеки.

— А на что похоже?

— На статью о нанесении телесных повреждений, — фыркнул он. — Лучше не привлекай этим в школе лишнего внимания, если не хочешь, чтобы все думали, будто тебя дома избивают. Слышал, семейка у тебя проблемная.

Немного забавно было слышать такие фразы, сказанные равнодушным голосом. И не поймешь, ирония ли это, или беспокойство.

— Ты лучше о себе думай, — сказала я, стараясь перевести тему разговора. — Половина школы считает тебя уголовником.

Его искреннее удивление меня позабавило. — Правда? Почему?

— Может если перестанешь глядеть на всех с диким недовольством, и проявишь хоть немного дружелюбия, мнение людей переменится.

— Да я само дружелюбие! — воскликнул он. — Вот сейчас, например, я же дружелюбен, да? Мы же нормально общаемся.

— Ну вот, веди себя так же в школе и люди перестанут от тебя шарахаться, заведешь себе друзей.

Вдруг лицо Криса стало мрачным.

— Не хочу.

Такая перемена заставила меня вздрогнуть.

— Ладно, не хочешь, как хочешь, — с легким испугом пролепетала я. — Во всяком случае, просто меньше хмурься и проявляй хоть немного внимания к окружающим. Друзей можешь не заводить, но, так сказать, дышать станет легче.

Крис на это пожал плечами и отвел взгляд. Он молча провел меня до дома и в таком же молчании удалился. Похоже, я конкретно загрузила парня. Мне даже неловко стало. Надеюсь, он не подумает, что я пытаюсь его поучать, и не станет сторониться меня. Мы только наладили контакт, и мне нравится наше общение.

* * *

Я заметила, что в окнах моего дома свет не горит, и с чувством огромного облегчения зашла внутрь. Но, как только я захотела снять обувь, мой желудок противным звуком и жжением напомнил мне, что два бутерброда за все два дня ему мало, поэтому я оставила сумку с учебниками дома и, взяв только кошелек, направилась в магазин.

* * *

Ночные улицы были окутаны тишиной. Я шла медленно, наслаждаясь вечерним воздухом и покоем. Ближайший магазин оказался закрыт, поэтому мне пришлось идти в супермаркет, к которому было двадцать минут ходьбы. Купив хлеба, десять яиц и минералки, я пошла назад. На улице холодало, поэтому мне пришлось прибавить шагу. Я шла по центральной хорошо освещенной дороге, представляя себе огромный горячий омлет. Желудок опять неприятно заныл, и я, чтоб быстрее добраться домой, пошла через переулки. Это стало моей ошибкой…

Пройдя до середины первого переулка, я заметила силуэт, мелькнувший в темноте. Интуиция подсказывала, что если сейчас же не убраться, то случится что-то нехорошее. Я попятилась назад и внезапно уперлась спиной во что-то твердое.

— Опа, ты смотри, как подфартило! — тот, кто стоял за мной, ухмыльнулся.

Я захотела бежать, но ноги будто приросли к земле. На шум обернулся и тот, кто стоял передо мной. Он медленно приближался. Это был высокий с крупным телосложением мужчина в ярко желтой