Endgame. Вызов - Джеймс Фрей

Пахнет от Маккавея лавандой и медом. У него густые черные вьющиеся волосы, зализанные назад. Широкий лоб, кожа такая тонкая, что, кажется, еще немного – и сквозь нее просвечивал бы череп. Виски чуть запавшие, скулы высокие. Глаза синие. Нос узкий, но большой, с горбинкой на переносице. Его ломали пять раз.

Маккавею нравится драться. А что тут особенного? Человека такого размера драки находят сами. Людям хочется помериться с ним силой. Но до Маккавея никто никогда не дотягивает. У него с собой всего одна сумка – наплечная, кожаная, с монограммой. Он положил ее в отсек над головой. Юноша предполагает, что остальные Игроки прибудут навьюченные чемоданами и всевозможными ожиданиями. А Маккавей лишнего груза не любит. Его больше прельщают легкость передвижения и скорость, чтобы можно было в любой момент нанести удар. К тому же конец света еще не наступил. А значит, достаточно взять с собой деньги.

Много денег.

Пристегнув ремень, Маккавей запускает смартфон и слушает запись. Он делал это уже не один десяток раз:

Совместный пресс-релиз HAGA/EKA/РОСКОСМОСа, 15 июня:

11 июня в 22:03 по Гринвичу на расстоянии 500 000 миль от Земли прошел крупный околоземный астероид, ранее не замеченный рядом с Землей. Теперь он получил название СК46Б. По одной орбите с большим астероидом двигалось несколько сотен мелких различного размера. Не менее ста из них было захвачено гравитационным полем Земли. Как и большинство «падающих звезд», почти все они сгорели в атмосфере, не оставив материальных следов своего происхождения и распада. Но, как о том свидетельствует вся мировая пресса, по меньшей мере 12 болидов вошли в атмосферу.

Неожиданное появление такого крупного околоземного астероида, как СК46Б, несомненно, внушает беспокойство, однако цель данного пресс-релиза заключается в том, чтобы развеять опасения по поводу возможности более серьезного столкновения в будущем. Подобные явления, в особенности схожие с теми, что были отмечены в районах Варшавы (Польша), Джодхпура (Индия), Аддис-Абебы (Эфиопия) и Форест-Хиллз (США), – крайне редки. Хотим вас заверить, что совместными усилиями наших организаций, а также Института космических исследований, Японского агентства аэрокосмических исследований, Космического агентства Великобритании и Арабского конструкторского бюро другие околоземные астероиды и прочие объекты регистрируются и отслеживаются на регулярной основе. По нашему общему мнению, столкновения с метеоритами, крупнее вышеупомянутых, планете не угрожают.

И наконец, мы полагаем, что метеоритный дождь, вызванный астероидом СК46Б, закончился и вхождения в атмосферу других метеоров не ожидается. Траектория движения СК46Б рассчитана, и установлено, что в ближайшие 403,56 года он больше не подойдет к Земле. До тех пор потенциальная опасность этого объекта оценивается как нулевая. Дополнительную информацию…

– Извините, – произносит по-польски какой-то мужчина: проходя мимо, он нечаянно дернул за провод и вырвал наушник у Маккавея из уха.

– Разумеется, – отвечает Маккавей на безупречном английском, и в голосе его самоуверенность смешивается с раздражением.

– Вы говорить английски? – на этом же языке спрашивает мужчина и тяжело плюхается у окна. Ему лет сорок, он толстый и потный.

– Да, – отвечает Маккавей и смотрит на соседний ряд. Красивая женщина в обтягивающем темном костюме и очках закатывает глаза. Они у нее зеленые. Маккавей отвечает ей тем же.

– Тогда и я говорить английски, – объявляет мужчина. – Буду тренировать. Да? На вас?

– Со мной, – поправляет Маккавей, наматывая провод от наушников на руку.

– Да. С вами. – Мужчина с трудом, но втискивает чемоданчик под переднее сиденье. Затем – с не меньшим трудом – находит ремень безопасности и тянет за пряжку, но та не поддается.

– Надо ее раскрыть, вот так, – Маккавей расстегивает собственный ремень и показывает, как правильно.

– Ох, ну и дурак же я, – произносит мужчина по-польски.

– На мой взгляд, они вообще ни к чему, – замечает Маккавей, снова защелкивая ремень. – Если самолет упадет, этим никого не спасешь.

– Вот и я так считаю, – высказывается красотка, тоже на английском языке, не поднимая глаз от своего журнала.

Мужчина наклоняется, нависая над Маккавеем, и рассматривает женщину.

– Ага. «Бодрый день», – он снова переходит на английский.

Маккавей тоже наклоняется, чтобы перекрыть ему обзор:

– Правильно – «добрый день». К тому же она не с вами разговаривала.

Мужчина отстраняется:

– Легче, парень. Она красивая. И она знать это. Я хочу говорить, что тоже это знать. Что плохо?

– Это грубо.

Он машет рукой в воздухе:

– Ах! Грубо! Хороший английский слово! Нравится. Это говорить «не приятный», да? Как это… «антивежливый»?

– Невежливый, – поправляет женщина. – Ничего. Бывало и похуже.

– Вот. Видишь? У тебя хороший костюм, а у меня… это… опыт, – последнее слово он произносит на польском.

– «Опыт», – переводит Маккавей.

Сосед тычет пальцем ему в плечо:

– Да, опыт.

Маккавей смотрит на палец, который все еще касается его плеча. Его сейчас очень недооценивают, и ему это на руку.

– Не надо так делать, – спокойно говорит юноша.

Мужчина снова тычет в него пальцем:

– Что? Это?

Маккавей собирается ответить, но тут появляется стюардесса и обращается к ним по-польски:

– Какие-то проблемы?

– О, еще одна, – восклицает мужчина, так же жадно пялясь и на нее. Стюардесса тоже хорошенькая. – Да, между прочим, проблемы. – Он живо опускает столик и постукивает по нему: – Мне еще не налили.

Стюардесса складывает руки перед собой:

– Что пожелаете, господин Дуда?

Услышав его фамилию, женщина в соседнем ряду хихикает: по-английски это все равно что «болван», – но Дуда слишком увлечен другим.

– Два шампанских и две «Столичных». Запечатанные. Два бокала. И безо льда.

Стюардесса принимает все как должное: работая в «Аэрофлоте», она навидалась пьянчуг. Она переводит взгляд на Маккавея:

– Мистер Адлай, а вы что будете?

– Мне, пожалуйста, апельсиновый сок. В стакане со льдом.

– Адлай? Ты что, еврей? – спрашивает Дуда по-польски.

– В некотором смысле да, – Маккавей поворачивается к нему.

– Ясно. Понятно, откуда такая роскошь, – Дуда окидывает взглядом костюм Маккавея. – И этот запах. – Дуда решил теперь говорить на польском – видимо, по той же причине, по которой Маккавей предпочитает английский.

Стюардесса возвращается и, наклоняясь, протягивает поднос. Рубашка у нее чуть расходится.