Автомат Калашникова. Символ России - Елизавета Бута

Лейтенант не усмехнулся, не стал иронизировать, а очень серьезно сказал:

– В одиночку трудно что-либо путное сделать, без помощников при изготовлении изделия все равно не обойтись. А вот разработать самостоятельно собственную конструкцию – можно. Тут тебе пример хороший – Токарев. Его пистолет-пулемет, его самозарядная винтовка СВТ, его пистолет ТТ – каждая конструкция – плод самостоятельной самоотверженной работы.

Лейтенант взял мой блокнот, внимательно просмотрел чертежи.

– А вообще-то я должен сказать, и в оружейном деле наступило время перехода от кустарных методов конструирования к коллективному творчеству. Война вот мешает только. Конечно, такие сильные личности, как Токарев, еще многое могут сделать самостоятельно. Но, полагаю, при повсеместном переходе к автоматическому стрелковому оружию, при всевозрастающем усложнении его производства решающее слово будет за конструкторскими бюро. К твоему сведению, первое в нашей отечественной школе оружейников проектно-конструкторское бюро создал в двадцатые годы Федоров, книги которого, как я вижу, ты внимательно изучаешь.

– И вы знаете, кто с ним работал? В книге он об этом ничего не пишет.

– Еще время не пришло для такого рассказа. Но с кем в одной связке работал Федоров, можно хорошо проследить по образцам двадцатых годов – ручным пулеметам системы Федорова – Дегтярева, спаренному ручному пулемету системы Федорова – Шпагина и другим конструкциям. Дегтярев, Шпагин и многие другие изобретатели стали и учениками Федорова, и его единомышленниками, войдя в возглавляемое им проектно-конструкторское бюро.

Уже позже, в 60-е годы, мне пришли на память слова лейтенанта-десантника, вместе с которым мы размышляли в госпитале о направлениях развития автоматического оружия, о его будущем. Приезжал я тогда в Москву по приглашению Ф.В. Токарева, которому исполнялось 95 лет. Во время нашего разговора о конструкторском житье-бытье Федор Васильевич вспомнил вдруг конкурсные испытания автоматических винтовок далекого 1928 года.

– Пришлось мне тогда противостоять сплоченной команде изобретателей из Ковровского КБ. Ох, и нелегко было. Федоров, Дегтярев, Уразнов и, кажется, еще Кузнецов и Безруков совместно представили сразу три образца. А у меня – лишь один. Но какой!

Старейшина нашего конструкторского корпуса оружейников улыбнулся, довольно пощипал пальцами белую густую щеточку усов.

– Не уступил я тогда ковровцам. Нет, не уступил.

Но это уже потом, в основном в послевоенные годы, судьба сводила меня и с Ф.В. Токаревым, и с В.А. Дегтяревым, и с Г.С. Шпагиным. А пока, примостившись где-нибудь в палате или в коридоре госпиталя, я с помощью карандаша и бумаги в беседах с лейтенантом-десантником разбирал на части известные мне системы наших оружейников, познавал их конструкторское творчество и мышление, пытался, насколько было возможно, найти какой-то свой путь к созданию нового образца пистолета-пулемета. Того опыта, что черпал из книг, из разговоров с лейтенантом, явно было недостаточно, хотя и он прибавлял знаний. Очень хотелось на практике проверить свои конструкторские замыслы, выполнить задуманное в металле.

Рана моя заживала медленно. Рука действовала плохо. Сделав все, что было в их силах, доктора приняли решение из госпиталя меня выписать, но отправить долечиваться на несколько месяцев в отпуск по ранению. Признаться, такого я не ожидал. Это решение казалось обидным, не отвечающим требованиям военного времени.

За тридцать лет конструкторской деятельности Василий Алексеевич Дегтярев разработал 82 модели стрелкового оружия, из них 19 были приняты на вооружение

Но врачи остались неумолимы: необходимо длительное лечение плеча, восстановление работоспособности руки. Получив отпускной билет, собрал свои немудреные солдатские пожитки, бережно завернул в газету заветную тетрадку со своими записями об оружии, с чертежами и формулами. Уезжал я в отпуск на свою малую родину, в Алтайский край. Провожая меня, лейтенант-десантник прошел вместе со мной до конца коридора на костылях.

– Да ты не горюй, Миша, что на фронт не отпустили. Еще навоюешься. А сейчас родных повидаешь, да и чертежи свои проверишь в работе. Может, действительно, чего еще изобретешь, и мы с твоим оружием в руках будем бить ненавистных фашистов. Помни нашу фронтовую заповедь: побеждает тот, кто меньше себя жалеет да действует с умом. Так что не жалей себя в этом деле и с умом все делай…

Своими словами лейтенант, мой сосед по палате, словно предопределил мою дальнейшую жизнь. Я ведь действительно, в конце концов, стал профессиональным конструктором-оружейником.

Автомат Калашникова, как уже говорилось ранее, стал победителем конкурса на автомат под так называемый «промежуточный» патрон. Для того чтобы понимать логику создания этого гениального изобретения человечества, а также для понимания устройства автомата, следует немного углубиться в историю использования «промежуточного» патрона в России.

Такой тип патрона уже в XIX веке активно использовался на Западе. К примеру, знаменитые винтовки «Винчестер» были как раз под промежуточный патрон. Проектированием патронов калибра 6,5–8 мм занимались австрийский оружейник Карел Крика и швейцарский ученый Ф. Хеблер. В России разработкой патронов калибра 6,5 мм занимался оружейник В.Г. Федоров. В 1916 г. этот конструктор представил миру первый в мире автомат под свой же 6,5-мм патрон уменьшенной мощности.

Русско-японская война доказала необходимость создания нового оружия. Требовалось увеличить плотность огня и повысить скорострельность ручного огнестрельного оружия. В «Сборнике тактических указаний» войны 1904–1905 гг. говорилось об этом: «Следует засыпать неприятеля градом пуль, чтобы деморализовать его и сделать стрельбу его беспорядочной».

О создании оружия под новый тип патрона никто не задумывался. Было дано указание сделать трехлинейные винтовки образца 1891 года самозарядными.

В 1905 году за усовершенствование винтовок принялись такие оружейники, как Ф.В. Токарев, Я.У. Рощепей и делопроизводитель Артиллерийского комитета Главного артиллерийского управления (ГАУ) капитан Владимир Григорьевич Федоров. 10 января 1906 года Артком ГАУ рассмотрел первые чертежи самозарядной винтовки.

Оружейная мастерская Ораниенбаумской офицерской школы стала на какой-то период основной базой для разработок нового оружия. На тот момент школа считалась одним из основных научно-исследовательских центров русской армии. Спустя шесть месяцев разработчиков перевели на Сестрорецкий оружейный завод. В тот момент к работе решили привлечь и знаменитого оружейника, начальника полигона оружейной школы, полковника Н.М. Филатова.

Оружейники Федоров и Дегтярев тогда занимались разработкой узлов запирания. В ходе длительных испытаний конструкторы решили использовать энергию отдачи при коротком ходе ствола. Это оказалось единственно верным решением. При стрельбе очень мощными 7,62-мм винтовочными патронами образца 1908 г. надежное запирание обеспечивалось затвором с прямолинейным движением. Затвор имел две выступающие по бокам цапфы, его сцепление со стволом производилось без помощи ствольной коробки, с помощью двух симметричных боевых личинок. Во время выстрела затвор под действием силы отдачи двигался назад со стволом. После короткого хода ствола назад выступы личинок затвора утыкались в выступы неподвижной ствольной коробки, личинки поворачивались, освобождая цапфы затвора, и он расцеплялся со стволом. После чего затвор, продолжая движение назад, зацепом выбрасывателя извлекал стреляную гильзу из патронника. При движении назад ствол и затвор сжимали возвратные пружины, и под их действием подвижные детали после выстрела возвращались в исходное положение, продвигая при движении затвора вперед очередной патрон из магазина в патронник. Винтовка имела ударный механизм куркового типа. Питание патронами осуществлялось из постоянного магазина емкостью 5 патронов.