Пятнадцатый рай - Алиса Клевер

– Прости меня, – прошептал он, отступая к выходу.

– За что? – Арина бросилась вперед, пытаясь подойти к Максиму, но он был быстрее. – Ты ни в чем не виноват.

– То, что я ни в чем не виноват, не мешает мне оставаться сыном этого монстра. Прости меня за то, что я тебя в это втянул. Если бы я только знал…

– Что? Что бы ты тогда сделал? – закричала Арина. Она попыталась взять его за руку, но он вырвался и отвернулся от нее.

– Я бы никогда не подошел к тебе, – прокричал Максим, так и не оборачиваясь. – Ты что, не слышала? Я – сын психопата и убийцы. Аркадий прав. Меня нельзя любить!

Неожиданно Максим ударил кулаком в самый центр плазменного экрана, прямо туда, где шумные потоки воды стекали с огромной скоростью вниз, разбрызгивая во все стороны мелкие капли даже не воды – тумана. Удар был такой силы, что в центре плазмы, в сердце водопада образовалась воронка с битыми, колотыми краями, а по руке Максима потекла кровь. Он резко повернулся и вышел из комнаты.

Самолет вошел в зону турбулентности, и стаканы на столе задрожали в своих небольших углублениях. Под потолком загорелся значок «пристегните ремни», но все проигнорировали команду. Арина чувствовала себя бесконечно старой, как Баба-яга с клюкой, и такой же бесконечно усталой, словно она тащила на себе огромный воз долгие-долгие годы. Кто сказал, что от правды всегда становится легче? Какой шутник придумал, что ложь может ранить, а правда всегда лечит. Этот глупец просто не понимал, о чем говорит.

Правда убивает.

– Вы не должны принимать это на свой счет. Я понимаю, что вы сейчас чувствуете. – Слова дядюшки Аркадия повисли над тарелкой с десертом.

Арина обернулась к нему – в глазах слезы, руки дрожат, а пальцы сами собой сжимаются в кулаки от злости. Только вот кого надо поколотить этими кулаками? Саму себя?

– Что вы понимаете! Вы! – вспыхнула Арина, и глаза ее сверкнули таким огнем, что сожгли бы дотла, если б только можно было материализовать это пламя. Она не хотела, отказывалась понимать, что человек, которого она так долго и так сильно ненавидела и боялась, может оказаться ее союзником и, страшно подумать, хорошим человеком. Невозможно и немыслимо, разве может хороший человек угрожать ей, может он говорить таким ледяным тоном, что чувствуешь себя грязью, самой настоящей грязью.

Он делал это ради Максима. Черт, я не хочу ничего понимать!

– Арина Петровна, вы поправьте меня, если я не прав, но по вашему лицу я вижу, что вы уже придумали, как возложить на себя вину за все, что тут происходит и может произойти. Ведь так? – И Аркадий неожиданно улыбнулся, совсем слегка, еле заметно, можно сказать, одними глазами. Но это была теплая улыбка, и Арина впервые видела такое выражение на этом старом, жестком лице. Все равно, подумала она, он мне враг.

– Я заставила Максима нарисовать ее! – крикнула она ему.

– Вы не знали, что это может быть так опасно. Вы хотели помочь, – спокойно ответил он.

– Он говорил мне, что это для него тяжело и больно, а я ничего не слышала. Я думала… – Арина запнулась, и из глаз ее полились злые слезы бессилия.

– Вы думали, что можете заставить эти сны уйти. – Его слова прозвучали тихо и грустно. – Некоторые вещи не зависят от нас. Но сейчас он там, один, и тоже зол на весь мир. И тоже, я уверен, винит себя во всем без разбору. А вы рыдаете здесь, в то время как вы должны быть вместе, и ни один из вас не должен страдать.

– Вы хотите, чтобы я пошла за ним? – изумленно пробормотала Арина. Ричард поднял голову и бросил взгляд на Аркадия так, словно тоже был потрясен этим.

– Счастье так мимолетно, – пробормотал Аркадий. – У меня никогда его не было. Максим мне как сын…

Он не успел закончить. Арина, вытерев кулаком слезы, бросилась вслед за Максимом. Дверь в спальню была открыта. Максим сидел там на дальней стороне кровати. Он был неподвижен и смотрел в стену, опираясь на слегка отставленные назад руки. Он услышал, как Арина вошла в комнату. Она видела, как его плечи дрогнули, но Максим не обернулся и никак не дал понять, что знает о ее присутствии. Он был погружен в себя и отгорожен от всего, словно бы прозрачный купол накрывал его, и через этот купол не проходили ни воздух, ни тепло, ни любовь.

– Максим, – прошептала Арина, подойдя ближе. Она сбросила босоножки и забралась с ногами на кровать. Узкая юбка сковывала движения, но она ничего не замечала, кроме этой широкой, замершей в напряжении спины.

– Уходи, – глухо произнес он.

– Ни за что. – Арина рассмеялась тихонько и положила руку ему на плечо. Он вздрогнул и еще больше напрягся.

– Хочешь меня спасти? – Максим озлобленно засмеялся. – Мой добрый ангел не бросит меня?

– Никогда, – кивнула Арина.

– Меня нельзя спасти, как бы тебе ни хотелось верить в то, что можно. Арина, иди в холл. Не волнуйся ни о чем, я все исправлю.

Она почувствовала, как высокой волной на нее наваливается ярость, и с размаху ударила Максима кулаком по спине. Удар получился неожиданно сильным для ее слабых рук, и Максим вздрогнул, обернулся, чтобы тут же наткнуться на ее возмущенный взгляд.

– Что ты исправишь? – закричала она. – Сунешь мне денег, отошлешь за тысячи миль? Разобьешь мне сердце? Ты что, считаешь, что, бросив меня, ты можешь вернуть все на свои места? Ты что, не понимаешь, что я уже другая? И уже не выйдет посадить меня обратно в мою ветеринарную клинику. Хватит играть в меня, будто я маленькая оловянная кукла и меня можно в любую минуту положить на место! – Арина кричала и не могла остановиться, и продолжала колотить его по плечам, по груди… Максим не сопротивлялся, молчал, только отворачивал голову от ударов. Пантера в человечьем обличье! Он не верил своим глазам.

– И не говори мне, что делать, не смей, слышишь? Все кругом говорят мне, что делать и чего хотеть. Я уже взрослая, слышишь! – Арина отвернулась, чтобы скрыть слезы. Сколько времени они знакомы с Максимом? Несколько месяцев, хотя иногда ей кажется, что пролетела целая вечность и что сейчас она живет уже свою девятую жизнь. Но они – снова там же, где были вначале. Максим снова хочет ее оставить, как обещал ей в первый день. И пусть его доводы теперь изменились, что это меняет? Она любит его. Она не может без него жить. Он не хочет, чтобы она осталась. Арина соскочила с кровати на пол и уселась на ковер.

Почему все должно быть таким сложным? Почему они не могут быть просто счастливы?

– Какие синие у тебя глаза, ты как полевой цветок… как же он называется? Не могу вспомнить. Колокольчик?

– Что? – Плечи Арины дрожали, и злость никуда не ушла, но Максим словно решил забыть об этом. Он начал другой разговор и вдруг тоже сошел с кровати и опустился рядом с Ариной на пол, его рука легла ей на голову. Он нежно провел ладонью по ее волосам, и это движение сильно отличалось от тех порывистых, властных рывков, той жесткости, обычно столь ему свойственной.