Магия Парижа - Барбара Картленд

— Прибереги свои благодарности до тех пор, пока пятьсот фунтов не окажутся у тебя в руках, а лорд Чарльз не уедет из Парижа свободным человеком.

— Я только… боюсь, что… совершу ошибку, — погрустнела Ева.

— С чего бы тебе совершать ошибки? — возразила Леонида Лебланк. — Просто будь собой, но помни, что ты очень правильная, чопорная англичанка, и тебя смущают грубые комплименты.

Она минуту помолчала, а потом внушительно добавила:

— И ты никогда не позволяешь мужчинам прикасаться к тебе.

— Прикасаться ко мне? — удивленно переспросила Ева. — Бы имеете в виду, что… им нельзя держать мою руку?

— Я имею в виду, что им нельзя целовать тебя!

— Не представляю, чтобы кто-то захотел меня поцеловать, если знает меня недостаточно хорошо, — возразила девушка.

— Нет, конечно, да у них и не было бы такой возможности, если бы тебя сопровождала твоя мать.

Ева испуганно посмотрела на француженку.

— Я… я не подумала об этом… и конечно, мсье Бишоффхейму и лорду Чарльзу покажется… странным, что я живу в своем доме на Сент-Оноре одна, без компаньонки?

— Именно это я и собиралась тебе сказать. Ты ни в коем случае не должна раскрывать им, где именно ты живешь и что живешь одна.

Глаза Евы расширились, а француженка продолжала:

— Говори убедительно, что приехала сюда с тетей, но та сейчас лежит с простудой и потому не может принимать гостей.

Выдержав паузу, Леонида добавила:

— И ты тоже не можешь, поэтому, если какой-то мужчина выразит желание прийти к тебе домой, ты очень вежливо объяснишь, что это было бы нехорошо, так как твоя тетя больна.

— Да, конечно… я понимаю, — пробормотала Ева. — Как глупо, что я не подумала об этом раньше.

«На будущее это надо учесть и быть осторожной», — мысленно сказала она себе при этом.

Но девушке как-то не верилось, что она встретит много мужчин, которые захотят ее навестить.

Если же захотят, ответ есть.

Леонида Лебланк отпила еще глоточек из своего бокала.

— Сейчас я вызову Жози и объясню, что я от нее хочу. А также отдам тебе запонку.

С этими словами она позвонила в колокольчик у кровати.

Через несколько секунд дверь отворилась, и в комнату вошла горничная — женщина лет сорока, в черном платье с крошечным белым фартучком, отделанным кружевом.

Она немного удивленно взглянула на Еву и подошла к хозяйке.

— Жози, — представила мадам Лебланк, — это дочь сэра Ричарда Хиллингтона, которому, — помнишь? — стало плохо здесь неделю назад.

— Да, мадам, конечно, помню. Бедный джентльмен! Мне было так жаль его.

— Ну, очевидно, это его запонку мы нашли тогда, — сказала Леонида. — Я хочу, чтобы ты вернула ее мисс Хиллингтон, а еще я хочу, Жози, чтобы ты пошла с моей гостьей к ней домой и посмотрела ее платья.

Теперь горничная точно удивилась, и Леонида Лебланк пояснила:

— Л поручила мисс Хиллингтон маленькое задание, которым она обяжет меня, но, чтобы выполнить его, она должна быть одета соответствующим образом.

Жози с любопытством посмотрела на черное платье Евы, а ее хозяйка продолжила:

— Ей требуется что-то нарядное, но очень изысканное для завтрашнего обеда. Ты понимаешь, Жози. Она — jeune fille и ни в коем случае не должна быть вульгарной.

— Я знаю, что нужно мадемуазель, — ответила горничная. — Когда я служила у жены посла, я три года провела в Англии. О, мадам, вы не представляете, эти английские jeune fille такие немодные, скучные и бесцветные!

Она обращалась к своей хозяйке по-французски, думая, вероятно, что гостья ничего не поймет.

Но Ева рассмеялась.

— Мадемуазель прекрасно говорит по-французски, Жози, — объяснила Леонида Лебланк.

— Простите, мадемуазель, — смутилась горничная. — Л не хотела вас обидеть!

— То, что вы сказали, — чистая правда, — успокоила ее Ева. — Моя мама была француженкой и часто говорила то же самое!

Поняв, что оговорилась, девушка взглянула на мадам Лебланк.

— Ошибка, — покачала та головой. — Здесь это не страшно, но помни, в будущем следует быть очень внимательной. Твоя мать была англичанкой, а отец — французом.

— Я… я буду помнить, — пообещала Ева.

— Поторопись, Жози, и надень капор, — приказала Леонида. — Тебе еще нужно вернуться, чтобы помочь мне одеться.

— Mais оui , мадам, я быстро. Она вышла из комнаты, и Ева встала.

— Не знаю, как и благодарить вас.

— Ты отблагодаришь меня, если сделаешь в точности то, что я тебе сказала, — ответила француженка. — Лорд Чарльз — мой друг и я хочу сделать ему приятное. Я также хочу помочь тебе в память о твоем отце. И все это вместе, так сказать, очень трогательно.

— Да… да!.. — согласилась девушка.

Она пожала руку мадам Лебланк, а потом вдруг наклонилась и поцеловала ее в щеку.

В первый момент француженка казалась удивленной. Затем она улыбнулась:

— Ты очень мила и, надеюсь, когда-нибудь выйдешь замуж за кого-то такого же приятного, каким был твой отец, и будешь очень-очень счастлива.

— Это то, чего я всегда хотела, — ответила Ева.

В целом Жози вполне лестно отозвалась о платьях Евы.

Они очень простые, но, как сказала горничная, именно такие требуются для jeune fille.

Однако Жози не была бы француженкой, если бы не захотела их немножко оживить.

Ева восхищенно смотрела, как преображается под руками горничной ее гардероб.

Бант на плече, кружево вокруг рукавов и несколько шелковых цветов на подоле превратили совсем заурядные платья в модные туалеты, которые вполне могла бы носить юная француженка.

— Спасибо, спасибо вам, — поблагодарила Ева.

Посмотрев на часы, Жози сообщила, что должна вернуться к мадам Лебланк.

Элегантность дома на Сент-Оноре явно произвела впечатление на француженку. Но еще раз оглядевшись, Жози заметила неодобрительно, будто старая ворчливая няня:

— Вам не следует жить здесь одной, мадемуазель!

— Но я очень счастлива, хоть и скучаю без отца, — запротестовала Ева.

— Vous etes tres belle , и вам нужна компаньонка.

— Я уже обещала мадам, что буду вести себя осмотрительно, — защищаясь, ответила девушка. — Я сделаю вид, что моя очень строгая тетя лежит в постели с простудой.

Жози засмеялась:

— Мадмуазель очень умна, но вы еще так молоды.