Я иду искать - Алекса Гранд

Мы гуляем на детской площадке жилого комплекса, Варя катается с небольшой горки под чутким присмотром Лии, ну, а я наблюдаю за ними издалека, разворачивая брикет сливочного пломбира. Жмурюсь в предвкушении лакомства и думаю, что неплохо бы обновить гардероб, когда колючие мурашки начинают маршировать вдоль позвоночника.

Вдыхаю глубоко, длинно. Медленно выпускаю воздух из легких и так же медленно поворачиваюсь. По залитой солнцем дорожке широким шагом перемещается Игнат, отчего мой желудок стремительно ухает в пятки, а ладони предательски холодеют.

Я не готова. Не сейчас. Не завтра. Никогда. Слишком много во мне до сих пор плещется боли, обиды, выжигающих нутро эмоций.

— Если ты о вчерашнем…

Каменею, пока функции организма скоротечно атрофируются. Пломбир неумолимо тает, стекает с пальцев и падает липкими круглыми каплями на прогретый асфальт.

Где-то там валяется мое через раз трепыхающееся сердце.

— Я хотел извиниться. Мне не стоило на тебя так набрасываться.

Не знающий, куда деть руки, мужчина в светло-синих потертых джинсах и неизменной черной футболке удивляет. Крестовский, с которым я каталась по слепящему огнями городу и могла разделить большой сочный гамбургер поздней ночью, не умел просить прощения и признавать ошибки. Он пер как танк к своим «хочу», с высокой колокольни плюя на общественное мнение и сминая катком чужие желание, если они не совпадали с его.

Изменился? Повзрослел? Нахватался бесценного опыта? Возможно…

— Слушай, Лиль. Давай продолжим сотрудничество. У отца скоро открывается несколько новых точек. Мне понравилось, как вы организовали мероприятие у нас.

Озвученное хрипловатым бархатистым баритоном предложение застает врасплох. Смущает и отчего-то обезоруживает. Правда, клубящиеся на дне карамельно-карих глаз вихри не дают обмануться.

Игнат, как был хищником, так и остался. Акулой, которая проглотит мелкую рыбешку в два счета и не подавится. А еще, вероятно, вскроет то, что я так старательно пытаюсь похоронить.

Игнат

— Мне нужно подумать.

Буквально на уровне ультразвука, едва слышно произносит Лиля, а у меня ее шепот во всем теле вибрацией резонирует. Что-то глубинное, почти забытое из недр души извлекает и заставляет не мигая смотреть на хрупкую блондинку в приталенном ярко-желтом сарафане.

Стройная. С изящными запястьями и тонкими лодыжками. С губами этими манящими. Хоть сейчас в фотосессии для крутого журнала снимай.

— Сколько?

— До завтра, ладно? В обед сообщу.

Стискиваю зубы крепче, стирая эмаль. Не двигаюсь. Хотя очень хочется податься вперед, встряхнуть Аристову за плечи, втягивая ноздрями действующий, словно афродизиак, аромат и вывалить на нее стопку из бонусов и перспектив. Что лягут в ее карман, если она согласится подписать со мной очередной договор.

Нельзя. Надо, чтобы сама дозрела.

Я знаю, что жмурящаяся от слепящего ее солнца девушка не набивает себе цену и не прибегает к типичным женским уловкам. Скорее, пытается выстроить между нами заградительные барьеры, которые мне пока рано ломать. Да и надо ли?

— Хорошо.

Склонив голову набок, я какое-то время молчу, пристально наблюдая за тем, как прямые лучи продолжают плавить зажатый в руке Лили пломбир. Раньше я бы опустился перед ней на корточки, взял бы ее ладони в свои и медленно слизал с аккуратных худых пальцев растаявшее мороженое. А потом отпустил бы грязную шутку и впился бы в соблазнительный рот жадным поцелуем, деля ваниль на двоих.

Сейчас же я лишь судорожно сглатываю и упорно держу дистанцию, потому что на расстоянии меньше метра башню к хренам снесет и все мои извинения превратятся в пустой бесполезный звук.

— В обед заеду к тебе на кофе.

Силой воли стопорнув транслируемые мозгом неприличные картинки-образы, я ставлю Аристову перед фактом и стараюсь не думать о том, как от моих слов вздрагивают ее плечи. А еще о том, что доносящийся с горок смех светловолосой крохи, упакованной в лавандовый комбинезон, дергает какие-то странные струны внутри.

Не вовремя. Не тогда, когда я уже расписал в своем воображаемом планнере ближайшие пять лет, где не предусмотрено места для Лили и ее солнечной дочери.

— На ужин? Нет, не жди. Буду поздно.

Покинув вылизанную до блеска территорию жилого комплекса, я сажусь в припаркованную неподалеку тачку и долго пялюсь в лобовое стекло, бесцельно изучая сияющие окна высотки. Отбиваю какой-то странный ритм по оплетке руля и не слишком охотно выныриваю из философских дум, когда телефонная трель вклинивается в блаженную тишину.

Вика звонит сообщить, что она уже освободилась, купила в «Афимолл Сити» новый комплект белья и собирается готовить фаршированные мясом баклажаны по маминому рецепту.

Конечно же, от моего «не жди» голос Левиной мгновенно теряет счастливые краски, только я достаточно эгоистичен, чтобы проигнорировать чужое звенящее разочарование и тронуться в выбранном направлении.

— Демид, здорово. Впиши меня. На сегодня, да.

Найдя нужного человечка в списке контактов, я сразу заваливаю его короткими указаниями и иронично ухмыляюсь, когда собеседник замолкает. Сопит шумно, демонстрируя слишком явное неодобрение, и, растягивая гласные, уточняет.

— Хорошо подумал? Ты же год где-то не дрался.

— Полтора. Не важно. Записывай.

Продавив распорядителя полулегальных боев Олега Демидова стальными интонациями, я получаю пару матерных фраз в свой адрес и обещание достать нужный экип. После чего отключаюсь и не могу сдержать кровожадной то ли улыбки, то ли оскала.

Независимо от исхода схватки, я выплесну скопившийся за эти дни адреналин и, быть может, вздохну спокойнее.

Пока не получается. Кроссовок сам топит педаль газа практически до максимума, за стеклом с бешеной скоростью пролетает приевшийся городской пейзаж, музыка из колонок доносится едва различимым фоном. И я даже не пытаюсь разобрать, о чем поет пронзительный женский голос.

В общем, к зданию известного лишь в узких кругах закрытого клуба я подъезжаю порядком на взводе, швыряю вибрирующий без перерыва мобильник в бардачок и буквально выпрыгиваю из автомобиля, ненадолго задерживаясь перед неприметной дверью, выкрашенной в черный цвет.

— Какие люди, и без охраны. Здорово, Крест!

— И тебе не хворать, Демид.