Золотые пилигримы - Остап Иванович Стужев

Разговор про оплату последующих встреч и поездок она предусмотрительно решила отложить. Чувство такта никогда ей не изменяло, и меркантильность всегда оставалась на втором плане. Доподлинно неизвестно, каким привиделось небо Адаму в эту ночь. Что же касается Софьи Михайловны, то, едва распахнув ресницы и невольно прищуривая глаза от невесть как проникшего сквозь толстенные шторы солнечных лучей, она сразу обратила внимание на изящную шкатулку. Та была приоткрыта, и в центре на маленькой шелковой подушечке красовалось колечко из белого золота с камнем, переливавшимся мириадами цветов и оттенков от проникавшего в него света. Это примирило Сонину тонкую душевную организацию с грубой прозой бытия, и, повернувшись спиной к окну, она вздремнула еще немного.

Им всегда было классно вдвоем, но и он, и она ценили свою свободу еще дороже. Кроме того, Сонечка больше любила юг, а Магер — Северную и Центральную Европу, да и оставить свой беспокойный бизнес ему было никак нельзя. Они продолжали встречаться иногда чаще, иногда реже, не задавая друг другу лишних вопросов и не предъявляя никаких претензий. Совместная жизнь предполагала ведение какого-никакого совместного хозяйства, а быт казался ей пошлым и всегда тяготил ее.

Наверное, поэтому отец и сестра, не найдя в ней сочувствия к своему каторжному труду по сбору арендной платы, записали ее в разряд «непутевых» и относились к ней как к отрезанному ломтю. Когда Низовцев их обобрал, переписав доли в ООО «Восток» на «Русский альянс», никто даже не подумал ее оповестить. Конечно, можно сослаться на их бедственное положение и мыканье по больницам, но не это определило их нежелание ставить ее в известность. Они просто о ней забыли. Прошло больше месяца с того злополучного дня, когда в их офис ворвались люди в камуфляже. Денежные потоки после этого изменили свое направление, и однажды на счет Софьи Михайловны не упали ежемесячные выплаты, размер которых был утвержден на семейном совете. Она сразу заподозрила что-то неладное. Отношения с сестрой давно были натянутые. Уверенная в очередных кознях, предпринятых Мариной против нее, она позвонила отцу сначала на мобильный, а через некоторое время, отчаявшись слушать заунывное «Абонент недоступен», на городской в офис. Выслушав довольно грубый ответ, мол, Иванов здесь больше не работает, она стала набирать все известные ей номера, пока один из знакомых сотрудников папиной ооошки не ввел ее в курс дела.

Как ни ветрена была младшая Иванова, а цену деньгам прекрасно знала и отлично умела их считать. Никаких иллюзий по поводу возможности личным присутствием улучшить положение дел у нее не возникло и покидать остров с его двумястами пятьюдесятью шестью солнечными днями в году она сочла глупым. Сонечка позвонила Адаму. Меньше чем через неделю Низовцев вошел в палату к Иванову в сопровождении заведующего кардиологическим отделением. Это был крупный мужчина лет сорока пяти с аккуратно подстриженной седой бородой-эспаньолкой и стетоскопом, заправленным в правый нагрудный карман зеленого халата оперирующего хирурга. Остановившись у кровати, доктор сообщил больному, что тот уже идет на поправку и некие люди, также желающие Михаилу скорейшего выздоровления, просят уделить несколько минут сопровождавшему его господину. Иванов до этого дня никогда не видел хозяина «Русского альянса» лично.

В глазах московских буржуев, до смерти запуганных рассказами о жестокости штурмовой группы этого частного инвестора, Игорь Низовцев представлялся безжалостным завоевателем вроде Аттилы, предводителя гуннов. Более прозорливые рисовали в своем воображении образ хитроумного героя Троянской войны Одиссея. Когда тот назвался и перешел к предельно вежливым извинениям и обещаниям в ближайшее время восстановить статус-кво, Миша Иванов насторожился. Он отметил про себя, что в этот раз молва очень точно описала внешние качества этого проходимца. Вкрадчивый голос и какая-то двусмысленная, не вызывающая расположения к говорившему улыбка напомнили ему кадры из фильма, когда царь Итаки раскладывал мечи и луки перед переодетым в женскую одежду Ахиллесом. Однако, присмотревшись к подпухшему носу и синевато-лиловым кругам вокруг глаз, предательски вылезавшим за золотые дужки темных очков, он поверил в добросердечность намерений Низовцева-Одиссея. Через час были подписаны все официальные бумаги. На Мишин банковский счет поступили средства на лечение и компенсацию морального ущерба. Неведомая рука могущественного покровителя не скупилась на раздачу компенсаций, тем более все это методично извлекалось из кармана поверженного и раздавленного рейдера. Больше они не встречались, хотя еще почти полгода юристам пришлось утрясать возникшие нестыковки.

* * *

Тогда создатель «Русского альянса» действительно был напуган и готов на любые условия ради сохранения своей жизни. Все говорило о том, что с ним как с самостоятельным предпринимателем покончено. За все время своей инвестиционно-рейдерской деятельности Низовцев привык к тому, что все конфликты решались в милицейских кабинетах. Открывались и закрывались уголовные дела на собственников и акционеров, подписывались постановления на обыски и изъятие учредительных и бухгалтерских документов. Подкупленные им судьи из далеких региональных судов выдавали исполнительные листы, находясь от места спора за тысячи километров. После этого молодые хлопцы из забытых Богом городов и сел бескрайней страны, вооруженные арматурой или просто голыми кулаками, выкидывали на улицу неудачливых коммерсантов, перестававших платить прикрывавшим их до сей поры преступным группировкам. Их, конечно, нельзя за это винить. К началу нулевых расплодилось слишком много граждан, напяливших малиновые пиджаки. Оплачивать их комфортную жизнь, с банями, проститутками, подержанными бэхами и черка ми, становилось слишком накладно. Вдобавок они сильно постарели и частенько на призыв съездить «разобраться» просили перебить «стрелу», ссылаясь на необходимость забрать внука или внучку из детского садика. К тому моменту, когда недоучившийся студент экономического вуза вместе со своими ближайшими друзьями и единомышленниками учредил «Русский альянс», людей, вышедших из мест не столь отдаленных, большая часть представителей бизнес-сословия пренебрежительно именовала синяками и полностью списала со счетов. Короче говоря, Игорь Низовцев никак не ожидал каких-либо проблем на своей территории, тем более с этой стороны.

Однажды вечером, вернувшись домой, как обычно, около полуночи, он обнаружил, а вернее, не обнаружил ни ценных вещей, ни долларов, ни рублей, исчезнувших из бог весть как открытого сейфа внушительных размеров. Потери были колоссальны. Но самым страшным была гнетущая атмосфера, витавшая по всей квартире. Обзвонив своих ближайших партнеров и аккуратно закрыв за собой дверь, он поспешил в свой загородный дом, где хранилось много нала и других ценностей в приблизительно таком же по размеру и уровню защиты сейфу. Все четверо прибыли туда почти одновременно и, заехав во двор через открытые дежурным охранником ворота, остановились на